Неэргодическая экономика

The article is devoted to the disclosure of the concept of the global university market and the rationale for the need to abandon the idea of a world–class university (WCU) the concept is based on. The authors have shown that in 2022, due to increased global geopolitical turbulence, the global university market began to split into local (regional) segments, and the consensus reached in the previous two decades on the criteria for leading universities was finally broken. The paper notes that the confrontation between the West and the East, which worsened in 2022, led to the destruction of the US monopoly in the higher education market and the transformation of a homogeneous university market into a heterogeneous one, for which the WCU concept loses its former meaning. This is largely due to the denial of the former role of global university rankings, which have become completely irrelevant under international sanctions with the accompanying phenomenon of scientific ostracism of individual countries. The authors prove that the system of international university rankings leads to the formation of the effect of false prestige, when the scientific achievements of the United States and Europe are unduly exaggerated, including by imposing false ideologemes and mythologemes regarding progressive organizational models of universities. As an alternative to the WCU, the authors propose a concept of Higher Class University (HCU), which is based on the closest connection of the university with the high–tech sectors of the national economy through its participation in research and production and experimental projects of the country’s leading companies. The article shows that the new concept and the adoption of the construction of a HCU set as the goal of modernizing the system of higher education in Russia leads to revolutionary changes in the organizational model of domestic universities. The authors have considered the most important aspects in the field of personnel policy during the HCUs creation.

Статья посвящена проблеме идентификации университетов мирового класса (УМК) на основе информации, предоставляемой различными рейтинговыми системами. Актуальность проблемы обусловлена тем обстоятельством, что в 2022 году Россия была «отлучена» от мирового сообщества, в том числе было прервано сотрудничество с ведущими международными ранкерами университетов, в связи с чем страна рискует потерять возможность самопроверки своих успехов и неудач по общепризнанным критериям. В связи с этим цель статьи состоит в проверке гипотезы, согласно которой база «дружественного» рейтинга ARWU может служить эффективной заменой базы «недружественного» рейтинга QS. Для проверки сформулированной гипотезы использовался ранее разработанный алгоритм идентификации УМК с использованием статистических данных пяти глобальных рейтингов университетов (ГРУ) – Quacquarelli Symonds (QS), Times Higher Education (THE), Academic Ranking of World Universities (ARWU), Center for World University Rankings (CWUR) и National Taiwan University Ranking (NTU) – и двух предметных рейтингов университетов (ПРУ) – QS и ARWU. Проведенные расчеты опровергли генеральную гипотезу и позволили выявить принципиальную нестыковку результатов, полученных на основе разных рейтингов. Кроме того, на примере ARWU было вскрыто глубинное противоречие в логике составления ГРУ и ПРУ. Полученные результаты позволили поставить более общий вопрос об адекватности самого понятия УМК. Для ответа на этот вопрос был проведен «гуманитарный тест» на валидность современных УМК, состоящий в отсутствии у выпускников передовых университетов элементарной безграмотности и бескультурья. Собранные стилизованные примеры позволили установить, что современные лидеры мирового рынка университетов не проходят «гуманитарный тест», а потому и вся система рейтингования не может считаться надежной основой для выводов о деятельности вузов. Обсуждается вопрос о замене термина УМК на менее претенциозную «продуктовую» категорию – практикоориентированные университеты.

Начало специальной военной операции России на Украине и ее ожидаемые последствия стали новыми факторами для отдельной части научного сообщества, ускоряющими принятие и реализацию решений об отъезде из страны. Дополнительно поспешность принимаемых исследователями решений стали подстегивать открытые официальные приглашения от недружественных Российской Федерации иностранных государств. В статье представлены итоги проведенного социологической службой «Решающий голос» опроса среди ученых России.

Авторы доказывают, что за последние 250 лет развития капитализма происходила циклическая смена доминирующего режима мирохозяйственных связей по схеме: протекционизм – фритредерство – глобализм. В настоящее время наблюдается переход от угасающей фазы глобализма к новому протекционизму. Авторы модифицируют концепцию технологий широкого применения, вводя гипотезу закономерности циклического развития технологий по схеме «производство – транспорт – информация». Развитие производственных технологий побуждает ведущие страны к введению протекционизма как средства создания новой индустриальной базы на своей территории. Реализация преимуществ, достигнутых в производственных технологиях, стимулирует развитие транспорта и установление свободной торговли в мировой экономике. Переход к развитию информационно–коммуникационных технологий стимулируется необходимостью управления разбросанными по миру производственными единицами, что означает установление режима глобализации. Информационно–коммуникационные технологии играют двойственную роль. С одной стороны, они продлевают существование прежних производственных и транспортным технологий, с другой – создают необходимые условия для развития новых производственных технологий. Срок жизни каждой доминирующей технологии широкого применения определяется периодом ее выгодного использования в целях накопления капитала. Полный цикл развития всех технологий, который предлагается обозначить как технологический мегацикл, занимает около 100–120 лет. За этот же период мировая экономика проходит цикл развития доминирующего режима мирохозяйственным связей. Первый технологический мегацикл проходил с 1780-х гг. по 1914 г. и завершился крахом первого этапа глобализации (1870–1914). Второй технологический мегацикл начался со второй промышленной революции в начале ХХ в. и пошел на спад в 2010-х годах. Таким образом, беспрецедентная глубина нынешнего глобального кризиса определяется структурными сдвигами, обусловленными возникновением третьего технологического мегацикла.

The geopolitical turbulence dictates the need to transform the science and education sphere and reconsider the role of universities in today’s world. The article deals with the issue of defining and identifying world–class universities (WCU) and their connection with the technological development of the countries, where they are located. In particular, the research considers the problem of the validity (adequacy) of the WCU rankings. Methodologically, the study relies on the global and subject rankings of universities compiled by leading rating agencies. The paper proposes a modified algorithm to increase the accuracy of the WCU identification. For the applied calculations, the paper uses data from five ranking products: Quacquarelli Symonds (QS), Times Higher Education (THE), Academic Ranking of World Universities (ARWU), Center for World University Rankings (CWUR) and National Taiwan University Ranking (NTU). According to the results, Russia has only one WCU, which is at the stage of losing this status. In order to check the validity of the list of WCU, the research suggests the validity index that takes into account the completeness of the representation of universities of the Nuclear Club countries in the above list. Calculations demonstrate that this index amounts to 43.3 %, which indicates that modern rating sources of information perform extremely poorly for Russia and Asian countries. The research concludes that the existing ideas about WCU, as well as the methods for their identification, no longer correspond to the new realities, and insists that the central property of WCU should be direct participation in real high–tech projects of the highest (world) level and a significant contribution made due to this to the development of the national economy.

Статья посвящена проблеме определения и идентификации университетов мирового класса (УМК) и их связи с технологическим развитием стран, в которых они расположены. В частности, рассматривается проблема валидности (адекватности) рейтингов УМК. Методологической основой исследования служат глобальные и предметные рейтинги университетов, составляемые ведущими рейтинговыми агентствами. Для повышения точности определения УМК предложен модифицированный алгоритм их идентификации. Прикладные расчеты осуществлены на основе данных пяти рейтинговых продуктов: Quacquarelli Symonds (QS), Times Higher Education (THE), Academic Ranking of World Universities (ARWU), Center for World University Rankings (CWUR) и National Taiwan University Ranking (NTU). Полученные результаты позволили установить наличие только одного УМК в России, который находится на стадии утраты данного статуса. Для проверки степени достоверности списка УМК был предложен индекс валидности, учитывающий полноту представленности в указанном списке университетов стран Ядерного клуба. Расчеты показали, что данный индекс составляет 43,3%, свидетельствуя о крайне низкой работоспособности современных рейтинговых источников информации для России и стран Азии. Обоснован генеральный вывод о том, что существующие до настоящего момента представления об УМК, равно как и методы их идентификации, уже не соответствуют новым реалиям. Предлагается считать центральным свойством УМК их непосредственное участие в реальных высокотехнологичных проектах самого высокого (мирового) уровня и обеспечение за счет этого значительного вклада в развитие национальной экономики.

В статье рассматривается несколько основополагающих механизмов управления, которые должны быть задействованы в ответ на международные санкции против России. В качестве первоочередных инициатив предлагаются следующие: воссоздание и укрепление модели Русского Мира; построение системы народного капитализма; правовые послабления на заимствование российскими компаниями иностранных технологий и инноваций на территории страны; создание совместных производственных альянсов с дружественными странами с учетом пропорций в выпуске в пользу России. Обращается внимание на роль муниципальных властей по поддержке экономических инициатив снизу.

Все новые глобальные экономические кризисы, равно как и кризисы национальных экономик, ставят под сомнение постулаты доминирующей парадигмы экономического роста. Антагонисты этой концепции обращают внимание на многочисленные уязвимости современных экономических систем, порочность «экономики потребления», а также стремительно растущий экологический ущерб, который главным образом возникает из–за беспечного использования природных ресурсов и оголтелой погоней за увеличением производственных мощностей. Эти и другие проблемы поставили вопросы о релевантности темпов роста экономики как основного измерителя развития страны или цивилизации в целом, об адекватности восприятия ВВП в качестве системообразующего индикатора, о связи между ростом экономики и изменением качества жизни. Как результат, мировым научным сообществом был разработан ряд альтернативных теорий экономического развития: а–рост, антирост, нулевой рост, «зеленый» рост и построст. Несмотря на многие частные различия, все из них оказались крайне близкими по своей сути: отказаться от фетишизма темпов роста ВВП, предпринимать все возможные усилия по минимизации ущерба окружающей среде, аккумулировать социальный капитал и повышать благополучие населения. Хотя каждая из альтернативных теорий в разной степени утопична, что подтверждается последовательной критикой сторонников классической теории роста, их идеи постепенно находят отражение в государственной политике преимущественно развитых стран и обретают все более широкую поддержку среди граждан.

Статья посвящена раскрытию концепции мирового рынка университетов и обоснованию необходимости отказа от лежащего в ее основе понятия университета мирового класса (УМК). Показано, что в 2022 г. из-за усугубившейся глобальной геополитической турбулентности мировой рынок университетов начал дробиться на локальные (региональные) сегменты, а достигнутый в предыдущие два десятилетия консенсус в отношении критериев передовых университетов был окончательно нарушен. Отмечается, что усугубившееся в 2022 г. противостояние Запада и Востока привело к разрушению монополии США на рынке высшего образования и превращению гомогенного рынка университетов в гетерогенный, для которого понятие УМК теряет прежний смысл. Во многом это связано с отрицанием прежней роли глобальных рейтингов университетов, которые стали совершенно нерелевантны в условиях международных санкций с сопутствующим им феноменом научного остракизма отдельных стран. Показано, что система международных рейтингов университетов ведёт к формированию эффекта ложного престижа, когда научные достижения США и Европы в них неправомерно завышаются, в том числе за счет навязывания ложных идеологем и мифологем относительно прогрессивных организационных моделей университетов. В качестве альтернативы УМК предлагается понятие университета высшего класса (УВК), которое основано на максимально тесной связи вуза с высокотехнологичными секторами национальной экономики посредством его участия в научно–исследовательских и производственно–экспериментальных проектах передовых компаний страны. Показано, что новое понятие и принятие в качестве цели модернизации системы высшего образования России построение множества УВК ведет к революционным изменениям в организационной модели отечественных вузов. Рассмотрены наиболее важные аспекты в сфере кадровой политики при создании УВК.

Объектом статьи выступают ценовые шоки в России, возникающие в результате введения международных санкций в связи с военными действиями на Украине. Цель статьи состоит в рассмотрении наиболее плодотворного международного опыта административного регулирования цен на жизненно важные товары. В частности, рассмотрены методы ценового регулирования в Индии, Китае, Кыргызстане, Венесуэле, Иране, Боливии, Саудовской Аравии, а также в самой России. Обобщение практики регулирования цен позволило построить ее обобщенную схему с учетом этапов, масштаба, времени и методов государственного вмешательства. Кроме того, делается акцент на необходимости совмещения методов статического и динамического регулирования цен на разные группы товаров. Среди рассмотренных стран наиболее интересным и оригинальным представляется опыт Индии, касающийся регулирования корпоративных запасов (например, торговых сетей) для повышения ритмичности продаж и практики маркировки максимальной фиксированной розничной цены (Maximum Retail Price – MRP) на отдельные виды товаров. Обсуждается возможность корректировки индекса удорожания услуг ЖКХ с учетом резких всплесков инфляции в первоначальный период санкций, а также сокращения оперативного периода мониторинга цен для принятия решений с 60 до 30 дней.