Неэргодическая экономика

В статье рассматривается совокупность факторов, способствующих превращению России в новый мировой центр капитала в перспективе ближайших двух–трех десятилетий. Новизна авторского подхода состоит в нетрадиционном наложении концепции циклов накопления капитала к текущей фазе глобальной геополитической турбулентности с целью определения вектора будущего развития мирохозяйственной системы. Раскрытие темы основано на формировании целостной картины потенциальных преимуществ России совершенно разной природы. В зону внимания попали географические явления (таяние льдов в российской зоне Арктики, превращение России из сухопутной державы в морскую, наделенность природными ресурсами), философские (диалектическое противоборство гомогенности и гетерогенности мировой системы), исторические (синдром ложного претендента на роль мирового центра капитала, пассионарность этноса), политические (парад суверенитетов и имперских реваншистов, диффузия ядерного синдрома, легитимация борьбы с политической и управленческой оппозицией), политэкономические (циклы накопления капитала, мировой центр капитала, вхождение российской экономики в мировую систему капитализма), экономические (эффективность международных экономических санкций, технологии широкого применения, отраслевые циклы, регуляторно–технологические триады), демографические (демографическое проклятье), культурологические (открытость Русской Цивилизации для иммигрантов, ее цивилизаторский опыт в отношении других народов, высокая цивилизационная абсорбция), военные (латентная и активная фазы гибридной войны, парадокс гибридной войны) факторы и управленческие эффекты (автономно–авторитарное управление, модели гегемона и лидера). Это позволило реконструировать сформировавшуюся вокруг Российской Федерации систему сдержек и противовесов в гибридной войне Запад/Не–Запад. Для углубления анализа дана авторская трактовка морских и сухопутных государств. Главный вывод исследования состоит в том, что Россия обладает уникальными геополитическими преимуществами, позволяющими ей успешно противостоять консолидированному Западу и в перспективе стать новым лидером мирохозяйственной системы.

Статья посвящена проблеме идентификации университетов мирового класса (УМК) на основе информации, предоставляемой различными рейтинговыми системами. Актуальность проблемы обусловлена тем обстоятельством, что в 2022 году Россия была «отлучена» от мирового сообщества, в том числе было прервано сотрудничество с ведущими международными ранкерами университетов, в связи с чем страна рискует потерять возможность самопроверки своих успехов и неудач по общепризнанным критериям. В связи с этим цель статьи состоит в проверке гипотезы, согласно которой база «дружественного» рейтинга ARWU может служить эффективной заменой базы «недружественного» рейтинга QS. Для проверки сформулированной гипотезы использовался ранее разработанный алгоритм идентификации УМК с использованием статистических данных пяти глобальных рейтингов университетов (ГРУ) – Quacquarelli Symonds (QS), Times Higher Education (THE), Academic Ranking of World Universities (ARWU), Center for World University Rankings (CWUR) и National Taiwan University Ranking (NTU) – и двух предметных рейтингов университетов (ПРУ) – QS и ARWU. Проведенные расчеты опровергли генеральную гипотезу и позволили выявить принципиальную нестыковку результатов, полученных на основе разных рейтингов. Кроме того, на примере ARWU было вскрыто глубинное противоречие в логике составления ГРУ и ПРУ. Полученные результаты позволили поставить более общий вопрос об адекватности самого понятия УМК. Для ответа на этот вопрос был проведен «гуманитарный тест» на валидность современных УМК, состоящий в отсутствии у выпускников передовых университетов элементарной безграмотности и бескультурья. Собранные стилизованные примеры позволили установить, что современные лидеры мирового рынка университетов не проходят «гуманитарный тест», а потому и вся система рейтингования не может считаться надежной основой для выводов о деятельности вузов. Обсуждается вопрос о замене термина УМК на менее претенциозную «продуктовую» категорию – практикоориентированные университеты.

Авторы доказывают, что за последние 250 лет развития капитализма происходила циклическая смена доминирующего режима мирохозяйственных связей по схеме: протекционизм – фритредерство – глобализм. В настоящее время наблюдается переход от угасающей фазы глобализма к новому протекционизму. Авторы модифицируют концепцию технологий широкого применения, вводя гипотезу закономерности циклического развития технологий по схеме «производство – транспорт – информация». Развитие производственных технологий побуждает ведущие страны к введению протекционизма как средства создания новой индустриальной базы на своей территории. Реализация преимуществ, достигнутых в производственных технологиях, стимулирует развитие транспорта и установление свободной торговли в мировой экономике. Переход к развитию информационно–коммуникационных технологий стимулируется необходимостью управления разбросанными по миру производственными единицами, что означает установление режима глобализации. Информационно–коммуникационные технологии играют двойственную роль. С одной стороны, они продлевают существование прежних производственных и транспортным технологий, с другой – создают необходимые условия для развития новых производственных технологий. Срок жизни каждой доминирующей технологии широкого применения определяется периодом ее выгодного использования в целях накопления капитала. Полный цикл развития всех технологий, который предлагается обозначить как технологический мегацикл, занимает около 100–120 лет. За этот же период мировая экономика проходит цикл развития доминирующего режима мирохозяйственным связей. Первый технологический мегацикл проходил с 1780-х гг. по 1914 г. и завершился крахом первого этапа глобализации (1870–1914). Второй технологический мегацикл начался со второй промышленной революции в начале ХХ в. и пошел на спад в 2010-х годах. Таким образом, беспрецедентная глубина нынешнего глобального кризиса определяется структурными сдвигами, обусловленными возникновением третьего технологического мегацикла.

Статья посвящена проблеме определения и идентификации университетов мирового класса (УМК) и их связи с технологическим развитием стран, в которых они расположены. В частности, рассматривается проблема валидности (адекватности) рейтингов УМК. Методологической основой исследования служат глобальные и предметные рейтинги университетов, составляемые ведущими рейтинговыми агентствами. Для повышения точности определения УМК предложен модифицированный алгоритм их идентификации. Прикладные расчеты осуществлены на основе данных пяти рейтинговых продуктов: Quacquarelli Symonds (QS), Times Higher Education (THE), Academic Ranking of World Universities (ARWU), Center for World University Rankings (CWUR) и National Taiwan University Ranking (NTU). Полученные результаты позволили установить наличие только одного УМК в России, который находится на стадии утраты данного статуса. Для проверки степени достоверности списка УМК был предложен индекс валидности, учитывающий полноту представленности в указанном списке университетов стран Ядерного клуба. Расчеты показали, что данный индекс составляет 43,3%, свидетельствуя о крайне низкой работоспособности современных рейтинговых источников информации для России и стран Азии. Обоснован генеральный вывод о том, что существующие до настоящего момента представления об УМК, равно как и методы их идентификации, уже не соответствуют новым реалиям. Предлагается считать центральным свойством УМК их непосредственное участие в реальных высокотехнологичных проектах самого высокого (мирового) уровня и обеспечение за счет этого значительного вклада в развитие национальной экономики.

В статье рассматривается несколько основополагающих механизмов управления, которые должны быть задействованы в ответ на международные санкции против России. В качестве первоочередных инициатив предлагаются следующие: воссоздание и укрепление модели Русского Мира; построение системы народного капитализма; правовые послабления на заимствование российскими компаниями иностранных технологий и инноваций на территории страны; создание совместных производственных альянсов с дружественными странами с учетом пропорций в выпуске в пользу России. Обращается внимание на роль муниципальных властей по поддержке экономических инициатив снизу.

Все новые глобальные экономические кризисы, равно как и кризисы национальных экономик, ставят под сомнение постулаты доминирующей парадигмы экономического роста. Антагонисты этой концепции обращают внимание на многочисленные уязвимости современных экономических систем, порочность «экономики потребления», а также стремительно растущий экологический ущерб, который главным образом возникает из–за беспечного использования природных ресурсов и оголтелой погоней за увеличением производственных мощностей. Эти и другие проблемы поставили вопросы о релевантности темпов роста экономики как основного измерителя развития страны или цивилизации в целом, об адекватности восприятия ВВП в качестве системообразующего индикатора, о связи между ростом экономики и изменением качества жизни. Как результат, мировым научным сообществом был разработан ряд альтернативных теорий экономического развития: а–рост, антирост, нулевой рост, «зеленый» рост и построст. Несмотря на многие частные различия, все из них оказались крайне близкими по своей сути: отказаться от фетишизма темпов роста ВВП, предпринимать все возможные усилия по минимизации ущерба окружающей среде, аккумулировать социальный капитал и повышать благополучие населения. Хотя каждая из альтернативных теорий в разной степени утопична, что подтверждается последовательной критикой сторонников классической теории роста, их идеи постепенно находят отражение в государственной политике преимущественно развитых стран и обретают все более широкую поддержку среди граждан.

Статья посвящена раскрытию концепции мирового рынка университетов и обоснованию необходимости отказа от лежащего в ее основе понятия университета мирового класса (УМК). Показано, что в 2022 г. из-за усугубившейся глобальной геополитической турбулентности мировой рынок университетов начал дробиться на локальные (региональные) сегменты, а достигнутый в предыдущие два десятилетия консенсус в отношении критериев передовых университетов был окончательно нарушен. Отмечается, что усугубившееся в 2022 г. противостояние Запада и Востока привело к разрушению монополии США на рынке высшего образования и превращению гомогенного рынка университетов в гетерогенный, для которого понятие УМК теряет прежний смысл. Во многом это связано с отрицанием прежней роли глобальных рейтингов университетов, которые стали совершенно нерелевантны в условиях международных санкций с сопутствующим им феноменом научного остракизма отдельных стран. Показано, что система международных рейтингов университетов ведёт к формированию эффекта ложного престижа, когда научные достижения США и Европы в них неправомерно завышаются, в том числе за счет навязывания ложных идеологем и мифологем относительно прогрессивных организационных моделей университетов. В качестве альтернативы УМК предлагается понятие университета высшего класса (УВК), которое основано на максимально тесной связи вуза с высокотехнологичными секторами национальной экономики посредством его участия в научно–исследовательских и производственно–экспериментальных проектах передовых компаний страны. Показано, что новое понятие и принятие в качестве цели модернизации системы высшего образования России построение множества УВК ведет к революционным изменениям в организационной модели отечественных вузов. Рассмотрены наиболее важные аспекты в сфере кадровой политики при создании УВК.

Объектом статьи выступают ценовые шоки в России, возникающие в результате введения международных санкций в связи с военными действиями на Украине. Цель статьи состоит в рассмотрении наиболее плодотворного международного опыта административного регулирования цен на жизненно важные товары. В частности, рассмотрены методы ценового регулирования в Индии, Китае, Кыргызстане, Венесуэле, Иране, Боливии, Саудовской Аравии, а также в самой России. Обобщение практики регулирования цен позволило построить ее обобщенную схему с учетом этапов, масштаба, времени и методов государственного вмешательства. Кроме того, делается акцент на необходимости совмещения методов статического и динамического регулирования цен на разные группы товаров. Среди рассмотренных стран наиболее интересным и оригинальным представляется опыт Индии, касающийся регулирования корпоративных запасов (например, торговых сетей) для повышения ритмичности продаж и практики маркировки максимальной фиксированной розничной цены (Maximum Retail Price – MRP) на отдельные виды товаров. Обсуждается возможность корректировки индекса удорожания услуг ЖКХ с учетом резких всплесков инфляции в первоначальный период санкций, а также сокращения оперативного периода мониторинга цен для принятия решений с 60 до 30 дней.

Цель статьи состоит в систематическом рассмотрении концептуальных основ процесса формирования и поддержания общественного договора, его свойств и значения. В работе используются исторический и структурный подходы к исследованию феномена общественного договора в связке с их практическим приложением к современным событиям. Результатом исследования является обоснование и раскрытие авторами шести положений теории общественного договора. В частности, дано систематическое объяснение того, почему понимание справедливости, заложенное в основу общественного договора, существенно меняется с течением времени. Обоснована структура общественного договора, предполагающая наличие постоянной (обязательств населения) и переменной (обязательств власти) частей. Показано, что постоянная часть в форме лояльности населения позволяет сохранять в течение длительного исторического времени само государство как таковое, а переменная часть в форме меняющихся требований к власти обеспечивает эволюцию социума. Сформулированы и формализованы два условия эффективности общественного договора, когда выполнение своих обязательств обеими сторонами контракта ведёт к усилению сраны и улучшению положения масс: уровень обязательств верховной власти и общества должен быть примерно равным; багаж благих дел власти должен превышать багаж её неблагих дел. Показано, что первое условие порождает свойство общественного договора, когда в экстраординарных условиях требование лояльности со стороны власти в адрес населения резко возрастает, а второе условие позволяет понять длительное существование неэффективных режимов правления типа диктатуры, когда деспотия в лице авторитарного правителя даёт пользы больше, чем вреда. Основной вывод работы состоит в обосновании того, что в настоящее время в Российской Федерации сложилась уникальная ситуация для создания эффективного нового общественного договора, потребность в котором ощущалась уже давно. Представленные теоретические положения могут быть использованы в системе государственного управления для формирования содержания нового социального контракта.

В статье рассматривается проблема кардинального пересмотра общественного договора (ОД) между российским обществом и верховной властью, которая возникла в результате глобальной трансформации геополитической системы в 2022 году. Начавшиеся сдвиги знаменуют кардинальную смену режима управления страной – с зависимого (колониального) на независимый (суверенный). Предметом статьи являются общие контуры, содержание и логика нового ОД, методологической основой – институциональная теория, парадигма исторических нарративов и философские концепции социальной направленности. Пересмотренный ОД включает следующие требования: новая идеология; определение экономического строя страны; обеспечение профессиональных социальных лифтов и персональной ответственности; интеграция Банка России в общую систему государственного управления; дебюрократизация экономики; борьба с крайними формами неравенства; прекращение неконтролируемой иммиграции; введение ответственности за политический саботаж. Несущей конструкцией нового ОД выступает идеология Русской Цивилизации, которая определяется посредством раскрытия следующих вопросов: понятие, лозунг, экономические и социальные основы, философские основания, ценности, международный статус и внутрироссийское восприятие. Для определения отношения россиян к идее Русской Цивилизации был разработан метод стихийной беседы, который позволил установить «эффект психологического треугольника», суть которого состоит в наличии трех фаз восприятия идеи – отторжение, принятие и использование.