1. Введение

Присоединение в 2014 году Крыма к России привело к введению в отношении нее международных санкций, которые действуют уже пятый год и негативно сказываются на экономическом состоянии страны. Все аналитики сходятся в том, что 2014 год стал поворотным в истории современной России. Однако при этом до сих пор остается открытым вопрос о том, в какую сторону произошел означенный поворот – в положительную или отрицательную.

С одной стороны, нельзя отрицать ухудшение экономической ситуации по огромному числу направлений в период после 2014 года, что отмечает не только российская статистика, но и зарубежные аналитики. Так, европейские источники со ссылкой на российских официальных лиц отмечают, что по разным оценкам санкции обходятся России от 0,5–2% ВВП в год [1]. В то же время отмечается «уникальность» нашей страны как объекта санкций, которая заключается в том, что несмотря на экономические эффекты, Россия готова нести определенные издержки ради отстаивания своей политической позиции на мировом рынке [2] и для оказания более сильного политического влияния необходимо применение более жестких экономических санкций [3].

C другой стороны, бесспорным является и тот факт, что по-настоящему значимые успехи Россия демонстрирует в самые сложные периоды своей истории, когда возникает мобилизация ее ресурсов в позитивном направлении. Не исключено, что и нынешние международные санкции выступают в роли своеобразного драйвера давно назревших прогрессивных преобразований, которые до недавнего времени откладывались до лучших времен.

Задача данной статьи состоит в выявлении и оценке тех положительных изменений, которые, несмотря ни на что, произошли в российской экономике после 2014 года. На статистических данных и стилизованных примерах мы покажем, что имеется ряд экономических направлений и сегментов российского хозяйства, где произошло заметное оздоровление ситуации и были заложены созидательные основы отечественного производства.

2. Внешняя торговля: тенденция к оздоровлению

Негативное влияние санкций на внешнеторговые показатели России очевидно: общее снижение товарооборота России в период с 2013 по 2017 годы составило 30,7%, по экспорту – 32,3%, по импорту – 27,9% (таблица 1).

Таблица 1. Показатели внешней торговли России в 2013–2017 годах, млн долл. США

Источник / Source: Внешняя Торговля России / Russian Foreign Trade

Приведенные в таблице 1 значения не вселяют большого оптимизма, однако попробуем разобраться, насколько сложившаяся ситуация драматична. По данным таблицы видно, что пик падения товарооборота относительно 2013 года, лучшего в истории внешнеторговой деятельности современной России, приходится на 2016 год. Согласно расчетам общее сокращение внешней торговли в указанный период достигло 44,5%, экспорта – 45,9%, импорта – 42,1%. Однако очевидно и то, что на 2016 год пришлось максимальное падение цены на нефть, одного из ключевых экспортируемого из России товара, в то время как в 2013 году данный показатель находился на уровне пиковых значений (таблица 2). Если нивелировать влияние стоимостного фактора на экспортные характеристики, то падение 2016 года будет выглядеть менее устрашающим: общее – 37,0%, экспорта – 33,2%.

Таблица 2. Основные характеристики экспорта сырой нефти из России

Источник / Source: Организация Объединенных Наций / United Nations

Тенденции к оздоровлению российской экономики наметились в 2017 году. Данный вывод подтверждается сразу несколькими результатами. Во-первых, относительно предыдущего года наблюдается значительный рост характеристик внешней торговли по всем направлениям: совокупного товарооборота – на 24,9%, экспорта – на 25,1%, импорта – на 24,5%. Во-вторых, стоимостной объем взаимного товарооборота 2017 года показал седьмой результат в новейшей истории России. В-третьих, положительная динамика сохраняется и в 2018 году: в 1 квартале текущего года по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом наблюдается увеличение товарооборота – на 22,6%, экспорта – на 23,6%, импорта – на 20,8% [1].

Таким образом, можно констатировать, что влияние международных санкций не оказалось фатальным для России. Внешнеторговая деятельность страны хотя и была отброшена назад, но отставание составило несколько лет, а не десятилетия, как того можно было ожидать. Фактически, по характеристикам внешней торговли страна вернулась к уровню 2010 года. Кроме того, вызванная санкциями турбулентность внешней торговли привела к изменениям товарной и географической структуры товарооборота. Оценим направление этих изменений.

3. Сдвиги в географической структуре товарооборота

Санкционный период оказался сложным в развитии отношений со многими торговыми партнерами России. Как было отмечено ранее, наиболее кризисным для нашей страны оказался 2016 год, что во многом связано с пиком падения цены на нефть. Однако и негативное влияние санкций в указанный период, по всей видимости, также достигло своего максимума, поскольку резкое сокращение стоимостных показателей внешней торговли происходило не только за счет стремительного снижения экспорта (на 46% относительно 2013 года), что вполне объяснимо при снижении стоимости одного из ключевых экспортируемых товаров, но и максимального падения импорта (на 42% относительного того же периода). На этом фоне происходила структурная перестройка товарооборота, в частности, связанная с его географией. Рассмотрим произошедшие перемены.

На протяжении многих лет основным торговым партнером России являлись страны ЕС, доля которых в российском товарообороте достигала 50%. Несмотря на то, что и в настоящее время они занимают ключевые позиции во внешней торговле России, введение санкций и продовольственного эмбарго заметно снизило эффективность торгового сотрудничества (рисунок 1). Так, падение стоимостных параметров товарного оборота с такими странами как Германия, Нидерланды и Италия в 2013–2017 гг. составило 33%, 48% и 56% соответственно. При этом отдельные авторы отмечают, что антироссийские санкции только за один год обошлись Европе значительно выше, чем, например, иранские – за последнее десятилетие [4]. Однако в числе европейских стран имеются и такие, с которыми Россия в рассматриваемый санкционный период не только не снизила товарооборот, но и, наоборот, сумела его нарастить. К их числу относятся Болгария (прирост 18,1%), Португалия (7,3%), Румыния (6,1%), Дания (5,9%) [2].

Снижение доли стран ЕС происходило в пользу государств Азиатско–Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), в основном Китая, доля которого во внешней торговле России к 2017 году достигла 15%. Несмотря на сокращение товарооборота между двумя странами в период 2013–2015 гг. на 28%, в 2016 году наметилась положительная тенденция, в результате чего за 2 года взаимный товарооборот увеличился на сумму 23,4 млрд долл. США (36,8%) [3].

Другими значимыми внешнеторговыми контрагентами России в Азии в рассматриваемый период стали Южная Корея, Турция, Индия, Сингапур и Вьетнам, лидер по наращиванию торгового сотрудничества с Россией. Его доля во внешней торговле России в период 2013–2017 гг. выросла почти в 2 раза, а стоимостные характеристики увеличились на 32% [5].

Интересна траектория развития торговых взаимоотношений между Россией и США. Несмотря на далеко не самые простые политические отношения двух стран, а также постоянное усиление не только санкционного давления Америки на нашу страну, но и ее психологического воздействия на европейские страны относительно России, нельзя сказать, что внешнеторговое сотрудничество между США и Россией за последние 5 лет претерпело существенные изменения. Более того, практически все эти годы значимость США в российском товарообороте неуклонно росла. Страна, занимавшая в 2013 году 10 место во внешней торговле России, к 2017 году только усилила свои позиции, переместившись на 6 строчку. При этом ее доля в российском экспорте увеличилась с 2,11% (14 место) до 3,0% (10 место), в импорте – с 5,24% (3 место) до 5,51% (3 место). Несмотря на сокращение стоимостных характеристик взаимного товарооборота на 16%, их падение нельзя назвать катастрофичным. В основном, оно произошло по части импорта (24%), в то время как на российские экспортные поставки санкции не оказали практически никакого влияния (–4%) (таблица 3).

Таблица 3. Динамика внешней торговли России и США в 2013–2017 годах

Источник / Source: Внешняя Торговля России / Russian Foreign Trade

Подводя итоги анализа географических изменений товарооборота России под влиянием международных санкций, на наш взгляд, следует отметить два положительных момента. Прежде всего, санкции показали готовность нашей страны нивелировать потери внешнеторговых партнеров за счет диверсификации торговых рынков и наращивания экономического сотрудничества с новыми контрагентами. Подобно западным странам, компенсировавшим потери от российских контрсанкций за счет других рынков [6], в России также была проведена существенная работа по усилению внешнеторгового сотрудничества со странами, значение которых во внешней торговле страны ранее было менее значимым.

Ярким примером диверсификации сбытовых рынков является экспорт легковых автомобилей, сокращение которого с 2013 года составило почти 40%. Такое падение было вызвано катастрофическим снижением экспорта в страны СНГ (61%), в основном в Казахстан (82%) и Украину (83%). Однако часть потерь российским экспортерам удалось компенсировать за счет взрывного роста экспорта легковых автомобилей на рынки дальнего зарубежья (таблица 4). Например, в Чехию экспорт легковых автомобилей из России вырос практически в 500 раз: с 33 шт. в 2013 году до 15772 шт. в 2017 году. И работа в направлении поиска перспективных рынков сбыта продукции российского машиностроения только набирает свои обороты. В частности, изучаются перспективы экспорта российских автомобилей в такие страны, как Франция, Великобритания, Германия, Испания, Италия [7].

Таблица 4. Экспорт легковых автомобилей в страны дальнего зарубежья и СНГ

Источник / Source: Организация Объединенных Наций / United Nations

Другим положительным моментом влияния международных санкций на российскую экономику, на наш взгляд, является усиление значимости во внешнеторговой деятельности России таких стран, как Китай, США, Индия, что с учетом масштабов их экономик позволяет говорить о внешнеторговых приоритетах нашей страны в пользу сотрудничества с экономически сильными странами.

4. Изменения в товарной структуре внешней торговли

По линии товарной структуры произошло, по крайней мере, два значимых положительных сдвига. Во-первых, наметилась тенденция на снижение ресурсной зависимости России, что говорит о качественных изменениях в российском производстве в сторону увеличения глубины переработки. Во-вторых, сделан существенный шаг к обеспечению продовольственной безопасности страны, что проявляется в почти двукратном увеличении доли продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья в структуре экспорта России при наметившейся тенденции к ее снижению в структуре импорта (таблица 5).

Таблица 5. Динамика структуры экспорта и импорта России, %

Источник / Source: Внешняя Торговля России / Russian Foreign Trade

Несомненно, большую роль в снижении доли минеральных продуктов сыграло падение цен на основные энергоресурсы, однако анализ динамики экспорта и импорта отдельных неминеральных товарных групп показывает позитивные сдвиги в сторону усиления не только их стоимостных характеристик, но и физических объемов (таблица 3). По таким продовольственным товарным группам, как мясо, овощи, пшеница, сахар, животные масла можно видеть многократное повышение экспорта в 2017 году относительно 2013 года. Если же оценить индекс изменения характеристик экспорта с 2010 года, то его значение существенно вырастет, достигнув, в отдельных случаях, тысячекратной величины [4].

Таблица 6. Динамика экспорта России по отдельным товарным группам

Источник / Source: Организация Объединенных Наций / United Nations

Несмотря на то, что по машинам, оборудованию и транспортным средствам наблюдается не столь ярко выраженная положительная динамика, позитивные сдвиги присутствуют и здесь. Ранее уже отмечалось резкое увеличение (в 5,22 раза) экспорта легковых автомобилей в страны дальнего зарубежья; наблюдается существенный прирост физических характеристик экспорта энергогенераторных машин и оборудования; а также стоимостных – по экспорту самолетов. Кроме того, в 2017 г. был показан абсолютный стоимостной рекорд по экспорту таких товаров машиностроения, как реактивные двигатели, ядерные реакторы, котлы центрального отопления, термическое, фильтровальное и холодильное оборудование, машин для обработки почвы, лазеров и приборов спецоптики, а также ряда других позиций [5]. В целом, экспорт машин, оборудования и транспортных средств в 2017 году составил 28,1 млрд долл. США, что не только на 14,6% превышает результат предыдущего года, но и является вторым результатом в истории современной России, незначительно уступая показателю 2013 года (28,8 млрд долл. США). При этом существенно изменилась соотношение поставок в дальнее зарубежье и страны СНГ, усилив позиции первых: 70:30 в 2017 году против 58:42 в 2013 году [6].

Разворот России в сторону экспорта неминеральных товаров подтверждает устойчивый рост коэффициента экономической сложности, характеризующего сложность и диверсифицированность экспортируемых товаров, значение которого с 2013 по 2016 гг. выросло с 0,0671 до 0,235, переместив нашу страну с 55 на 48 место соответственно [7].

Конечно, опрометчиво говорить о подъеме отечественного машиностроения как о свершившемся факте. На текущей момент существует множество проблем, в том числе сопряженных с отставанием в развитии российского электронного и электротехнического оборудования, чем обусловлена его низкая доля в структуре экспорта России [8]. Однако развитие машиностроительной отрасли России является неотъемлемой частью и одним из перспективных направлений роста технологичности и сложности российского экспорта [9].

Таким образом, можно констатировать, что введенные антироссийские санкции существенно не повлияли на генеральную тенденцию в развитии экспорта ключевых товарных рынков, на которых на протяжении всего времени с 2010 года наблюдался достаточно устойчивый рост, в то время как ответные контрсанкции со стороны России имели негативный эффект для зарубежных производителей. Например, только сокращение импортных поставок мяса и мясной продукции в 2017 г. относительно 2013 г. составило 4,1 млрд долл. США (60,4%), заставив бывших зарубежных партнеров России заняться поисками новых рынков сбыта данной продукции. Более того, Россия была вынуждена сделать разворот в сторону своих внутренних возможностей, что в первую очередь выразилось в развитии импортозамещения в нашей стране.

5. Тренды в импортозамещении

Наверное, одним из наиболее ярких положительных эффектов от введения санкций можно считать развитие импортозамещения в России, нацеленное на повышение национальной и экономической безопасности страны. С июня 2015 г. по апрель 2018 г. было осуществлено более 1000 проектов импортозамещения преимущественно в аграрнопромышленном (АПК) и военно-промышленном (ВПК) комплексах, машиностроении, IT-секторе и ряде других отраслей [8]. Результатом их реализации, например, в мясной отрасли стала возможность самообеспечения страны мясом птицы – на 100%, свининой – на 90%, говядиной – на 65% [10]. Достигнуты успехи и в других отраслях АПК. Так, в 2017 году Россия впервые не производила сахар из импортного сырья, доля которого еще несколько лет назад достигала практически 50%. Развитие новых технологий выращивания, хранения и транспортировки сахарной свеклы позволило отказаться от использования в качестве сырья для производства сахара импортного тростникового сахара–сырца и повысить результативность свеклосахарного комплекса России почти в 5 раз [9].

Помимо АПК, программа импортозамещения эффективно реализуется в военно–промышленной сфере, где прекращение российско–украинского военно–технического сотрудничества, на долю которого приходилось 4,4% российского военного импорта [10], ускорило развитие отечественного производства в военной сфере. В частности, на НПО «Сатурн» было налажено производство корабельных газотурбинных двигателей для ВМФ; петербургское АО «Климов» освоило выпуск вертолетных двигателей ТВЗ–117; российский аналог украинского двигателя для учебно–боевого самолета Як–130 был создан на предприятии Соколиной Горы НПЦ газотурбостроения «Салют» [11]. Всего в рамках реализации данной программы в России развернулось производство по 186 позициям, которые ранее импортировались с Украины [12]. Несмотря на то, что процесс разработки и налаживания серийного производства продукции для ВПК является длительным и достаточно сложным, российская оборонная промышленность сумела получить значительные преимущества от сложившейся негативной геополитической ситуации.

Кроме ВПК и АПК, неплохие успехи демонстрирует программа импортозамещения в IT–секторе, где на фоне роста российского программного обеспечения (ПО) снижается доля зарубежных IT–решений и активно реализуется практика перехода российских организаций и компаний на использование российских ПО [11]. В числе флагманов импортозамещения находятся такие отечественные IT-компании, как «1С», практически монополист российского рынка автоматизации бухгалтерского учета; «Лаборатория Касперского», продукты которой составляют значительную часть российского рынка информационной безопасности; корпорация «Галактика», один из лидеров в части прикладного ПО для управления производственной и финансовой деятельностью, и ряд других вендоров [13]. Применение собственных информационных разработок и независимых технологических решений позволило успешно запустить национальную платежную систему «Мир», сократив тем самым зависимость финансового сектора от внешних факторов и международных платежных систем.

Конечно, было бы слишком оптимистично уповать на успехи импортозамещения. По мнению многих российских экономистов, данная программа оправдывает себя в секторах, связанных с безопасностью страны (АПК, ВПК, IT–сфера), в то время как в остальных случаях приносит экономике больше вреда, чем пользы [14]. Тем не менее, нельзя отрицать и ее положительное воздействие на экономику страны, сопряженное с началом нелегкого пути к подъему отечественного производства и раскрытием его внутреннего потенциала.

6. Технологический прорыв: разворот в сторону внутренних возможностей

Любые санкции, как правило, имеют две стороны: финансовую, действие которой ощущается практически сразу после введения, и технологическую, имеющую отложенный эффект. Потенциальная опасность технологических санкций заключается в том, что они не сильно заметны в краткосрочном периоде, пока функционирует техника и оборудование, закупленные ранее. Однако ее устаревание (особенно моральное) может болезненно отразиться в перспективе на развитии России. Именно поэтому перед страной встает острая необходимость в совершении технологического рывка, особенно, учитывая тот факт, что имеющихся разработок хватит только на ближайшие 2–3 десятилетия [15].

Позволим себе выразить сдержанный оптимизм, отметив, что определенная работа в этом направлении уже началась. Для подтверждения своих слов остановимся на двух примерах, первый из которых связан со строительством на полуострове Ямал завода по производству сжиженного природного газа (СПГ) – одного из самых масштабных проектов в нефтегазовой сфере за последние годы, а второй относится к сверхсовременным разработкам ВПК.

Проект строительства завода СПГ, идея которого была заложена в Комплексный план по развитию производства сжиженного газа на полуострове Ямал в 2010 году, по своей сути является крупномасштабным международным предприятием. При суммарной инвестиционной стоимости в 27 млрд дол. США практически 45% было вложено китайскими партнерами, владеющими 29,9% акций (Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) – 20%, Фонд Шёлкового пути – 9,9%). Главным держателем акций «Ямал СПГ» является  ПАО «НОВАТЭК», доля которого составляет 50,1%. Еще один акционер компании – французская нефтегазовая компания Total (20%) [16].

Особенностью реализации данного проекта является то, что он строится с нуля в суровых природно-климатических условиях Крайнего Севера, которые, с одной стороны, позволяют сократить себестоимость производства сжиженного газа за счет низких температур, с другой стороны, существенно усложняют строительные и эксплуатационные работы, а также создают экстремальные условия для жизни и работы людей. Примечательно, что каждое новое строительство заводов СПГ на северных территориях требует поиска новых технологических решений для процесса сжижения, в то время как на южных заводах применяются типовые технологии [12].

Риски строительства подобных заводов в России в настоящее время напрямую связаны с отсутствием собственных технологий крупнотоннажного производства СПГ: на «Ямал СПГ» используется технология американской компании «Air Products», на «Сахалине–2» была применена технология британско–нидерландского концерна «Shell» [13]. Непростые политические и экономические взаимоотношения с международными партнерами и потенциальная возможность усиления санкций, направленных на запрет использования иностранных технологий сжижения, заставляют искать альтернативные решения на внутреннем рынке. Так, проектирование дополнительной четвертой очереди «Ямала СПГ» было заказано ведущему российскому центру по управлению проектированием, поставками, логистикой и строительством «НИПИГАЗ». В 2018 году НОВАТЭК запатентовал собственную технологию сжижения природного газа «Арктический каскад», рассчитанную на использование российского оборудования. Разработка аналогичной технологии для производства около 1 млн тонн СПГ ведется НПО «Криомаш» по заказу энергетической корпорации «Газпром» [14].

Помимо вышесказанного следует отметить, что негативное влияние санкций на трубопроводные газовые проекты России, поставившее под угрозу закрытия многие из них, заставило задуматься о диверсификации газовых поставок и вступить в мировую борьбу за лидерство на мировом рынке СПГ, открыв тем самым новые перспективы для нашей страны. В случае успешной реализации планируемых СПГ–проектов доля России на мировом рынке СПГ может увеличиться почти в 4,5 раза: со скромных 4,5% до 20%.

Возросшее политическое напряжение в мире заставило Россию серьезно подойти к вопросам не только энергетической, но и стратегической безопасности страны, ускорить процессы ее модернизации. Результатом стало создание сверхсовременного вооружения, анонсированного В.В. Путиным в обращении к Федеральному посланию в марте 2018 года.

Разработки и испытания новейшего вооружения ведутся по всем направлениям. Но уже сейчас можно говорить о качественном прорыве, совершенном Россией в области создания нового поколения ядерного и термоядерного вооружения, в развитии беспилотных технологий, а также лазерного и гиперзвукового оружия. За последние 5–7 лет в России были созданы технологии, аналогов которым на сегодняшний день в мире нет.

Что позволило России совершить данный технологический прорыв? На наш взгляд, сложилась уникальная ситуация, когда, с одной стороны, накалившаяся политическая обстановка фактически заставила Россию мобилизовать усилия в данном направлении. С другой стороны, имеющийся у страны задел времен Советского Союза вкупе с современными компьютерными технологиями позволили ускорить работу российских конструкторских бюро и научных организаций. Таким образом, были не только созданы уникальные новейшие разработки, но и доведены до ума отдельные проекты советских времен.

Подтверждением последнего, например, является создание нового ракетного комплекса с тяжелой межконтинентальной ракетой «Сармат», в конструкции которой применены хорошо зарекомендовавшие себя ранее технологические решения Государственного ракетного центра имени Макеева [17]. Еще одним современным российским достижением является беспилотный подводный аппарат с глубиной погружения более 1000 метров, что для подводных лодок само по себе является уникальным явлением: например, глубина погружения подлодок США не превышает 450 метров. Уникальной особенностью разработанной подводной лодки является ее оснащение инновационной ядерной энергоустановкой, имеющей сверхмалые габариты при сверхвысокой энерговооруженности, скорость перемещения которой примерно в пять раз превышает скорость любого подводного или надводного корабля. Взрыв подобной ракеты на большой глубине способен вызвать цунами высотой 450 метров [18]. Однако данная разработка тоже уходит корнями в советское прошлое: подобные малоразмерные ядерные энергетические установки уже в конце 60-х годов прошлого столетия применялись на советских разведывательных спутниках.

Таким образом, расчет на то, что санкции подорвут экономику России, ослабят ее не только экономически, но и стратегически, оказался не вполне верным. Несмотря на то, что российский военный бюджет почти в 12 раз меньше американского, наша страна не только смогла активизировать воссоздание военной промышленности, но и создать стратегическое преимущество, на которое на текущий момент времени ответа нет ни у одной страны мира.

7. Заключение

Подводя итог, следует отметить, что было бы неразумно отрицать тот масштабный негативный эффект, который наносят международные санкции экономике нашей страны. Тем не менее, время идет, рынок приспосабливается к новым условиям, и перед Россией встает задача выработки новой экономической парадигмы, ориентированной на развитие страны в сложившейся в мире геополитической обстановке. И именно в этом, на наш взгляд, международные санкции способны оказать самую значимую услугу России – развернуть ее в сторону внутреннего потенциала страны, заставив рассчитывать на свои собственные ресурсы и возможности.

Литература

1. Гладков И. С. Внешняя торговля России в 2017 г.: разворот на взлет // Власть. 2018. № 3. С.38–46.

2. Узун В., Логинова Д. Российское продовольственное эмбарго: потери западных стан несущественны // Мониторинг экономической ситуации в России. 2016. № 14(32). С.24–29.

3. Зуев А.Б., Левина Е.А., Покатович Е.В. Экспортный потенциал российской автомобильной промышленности: оценка направлений и объемов // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 3: Экономика. Экология. 2016. № 4(37). С.115–129.

4. Савинов Ю.А., Абрамова А.В. Международная торговля машинами и оборудованием: динамика и структура // Российский внешнеэкономический вестник. 2017. № 1. С.32–47

5. Туровец Ю.В. Машиностроительная отрасль как перспективно направление технологического экспорта России // Торговая политика. 2016. № 3/7. С.84–122.

6. Фомин А.А. Импортозамещение в АПК – приоритетное направление социально–экономического развития России // Московский экономический журнал. 2017. № 4. С.18–32.

7. Щербинина М.Ю., Крюкова А.А. Импортозамещение в ИТ–сфере // Карельский научный журнал. 2016. Т.5. № 4(17). С.213–216.

8. Крюков О.В. Развитие технологий производства сжиженного природного газа // Химическая техника. 2015. № 1. С.41–50.

9. Голубева И.А., Мещерин И.В., Дубровина Е.П. Производство сжиженного природного газа: вчера, сегодня, завтра // Мир нефтепродуктов. Вестник нефтяных компаний. 2016. № 6. С.4–13.

10. Искендеров П.А. Российская индустрия сжиженного природного газа: риски и перспективы // Знание. 2018. № 5–3(57). С.5–12.

11. Galbert de S. A Year of Sanctions against Russia – Now What? https://csis-prod.s3.amazonaws.com/s3fs-public/legacy_files/files/publication/150929_deGalbert_SanctionsRussia_Web.pdf

12. Russel M. Sanctions over Ukraine: Impact on Russia. EPRS: European Parliamentary Research Service. Briefing. 2018. http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/BRIE/2018/614665/EPRS_BRI(2018)614665_EN.pdf

13. Gould-Davies N. Economic effects and political impacts: Assessing Western sanctions on Russia. Bank of Findland, BOFIT Policy Brief. 2018. No. 8. https://www.researchgate.net/publication/326957313_Economic_effects_and_political_impacts_Assessing_Western_sanctions_on_
Russia_BOFIT_Policy_Brief_82018

14. Christie E.H. The Design and Impact of Western Economic Sanctions against Russia. The RUSI Journal. 2016; 161(3): 52–64. DOI: 10.1080/03071847.2016.1193359

15. China and Russia in 2017: an https://www.ey.com/Publication/vwLUAssets/EY-china-and-russia-2017-eng/$FILE/EY-china-and-russia-2017-eng.pdf