Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Скрытый смысл названия романа «Мастер и Маргарита»

Название романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» не является очевидным. Если с Маргаритой все более–менее понятно, то с мастером слишком много вопросов. Есть уже общепринятые версии названия культового романа, но их можно дополнить новыми соображениями и тезисами. Что же скрыто за образом мастера? Как связаны мастер и Иисус?

По мнению литературоведов, заглавие романа призвано осуществлять манифестацию его сущности. Не является исключением из этого правила и «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Вместе с тем смысл этого названия отнюдь не очевиден и в отношении него каждый читатель вправе иметь свое собственное мнение.

Название булгаковского романа построено по той же формуле, что и знаменитые произведения о любви: «Ромео и Джульетта», «Тристан и Изольда», «Дафнис и Хлоя»… Тем самым название предполагает любовную историю (Он и Она) – и в этом смысле М.Булгаков следует классическим литературным канонам. Однако уже здесь – в названии – автор позволяет себе отойти от традиционного шаблона и допускает странную, на первый взгляд, асимметрию. Так, имя героини дается безо всяких отклонений от канона, тогда как имя героя скрыто и заменено на его символическую характеристику – мастер. Более того, в тексте романа истинное имя героя так и не раскрывается. Что же это означает?

На мой взгляд, в указанном литературном приеме Булгаков зашифровал свое понимание любви между мужчиной и женщиной. Между строк романа мы читаем, что на мужчине лежит миссия быть творцом, героем, виртуозом в своем деле, мэтром, мастером… Только в этом случае мужчина поднимается до вершин своих природных способностей и становится духовным адептом. Ради этой высокой цели мужчине приходится приносить серьезные жертвы, что становится возможным только при поддержке со стороны искренне и преданно любящей женщины. В свою очередь настоящая женщина хочет и может любить только истинного мастера, только ради него она способна приносить себя в жертву. И именно поэтому Маргарита с одного взгляда распознает в мастере своего мужчину и категорически отказывается от всех благ своей предыдущей жизни – обожающего ее мужа, дорогого особняка, прислуги и прочего. Оказывается, женщина, как и мужчина, нуждается в сопричастности к чему-то великому, нетленному, к сверхъестественному творчеству. Для этого ей нужен Мастер (с большой буквы!) – и поэтому его конкретное имя не имеет значения.

Нельзя не отметить и другую сюжетную линию романа – связь образов мастера и Иисуса. И тот, и другой не являются могучими атлетами, которые сносят все препятствия на своем пути. Наоборот, окружающий социум ломает их, физически уничтожает. Но мастер, как и Иисус, вносит в этот мир нечто светлое, доброе, честное, возвышенное. В этом смысле мастер является своеобразной реинкарнацией Иисуса, повторяющей лучшие эпизоды истории. И пока существуют такие мастера, будут преданные им Маргариты, и мир тоже будет существовать – с его несправедливостью, пошлостью, алчностью, творчеством, жертвенностью… и возвышенной любовью. В этом и состоит сакральный смысл названия романа «Мастер и Маргарита».

 

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкая Я.Е. Скрытый смысл названия романа «Мастер и Маргарита»// «Неэргодическая экономика», 12.02.2019.

7188
6
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Последние комментарии
Оскар 27.12.2022 12:27 Коротко и весьма лаконично. В части использования не имени (как в европейских историях) рекомендую историю восточную, - "Лейли и Меджнун". Меджнун там тоже не имя. А история не обыденная любовь, а философия суфизма.
Публикации
В статье рассматриваются условия и причины расцвета и упадка неолиберальной экономической идеологии в США. Актуальность исследования обусловлена концептуальными проблемами обоснования и реализации экономической политики администрации президента США Дж. Байдена на фоне сохраняющегося инерционного потенциала неолиберальной идеологии. На основе историко–логического анализа доктринальных концепций выявлено, что обозначение совокупности неоконсервативных и либертарианских идей термином «неолиберализм» является неточным и дискуссионным. Популярность неолиберализма в начале 1980-х гг. обусловлена кризисом сложившихся в середине XX в. идей и практики настоящего прогрессивного либерализма кейнсианско–рузвельтианского толка. В работе анализируются экономические мемы либерализма, где основное внимание уделено «просачиванию сверху вниз». Экономическая политика Дж. Байдена – «байденомика» – охарактеризована как настоящий возврат к идеям и практике американского прогрессивного либерализма. Показано, что налоговая политика администрации Байдена представляет собой существенный отход от неолиберальных принципов, также как и усиление нормативного регулирования экономики, активизация контактов с профсоюзами и полномасштабная промышленная политика, направленная на реиндустриализацию Америки, особенно в части высокотехнологичных отраслей. Альтернативная экономическая политика – «трампономика» – в своей основе также противостоит неолиберализму, несмотря на такие фрагментарные совпадения с последним, как дерегулирование и снижение налогов. Однако промышленная политика Трампа, в основном в виде таможенной защиты внутреннего рынка, оказалась более выгодной средне–, а не высокотехнологичным отраслям. Парадоксальный «трампо–байденовский консенсус» по вопросам промышленной политики и протекционизма с точки зрения неолибералов есть отход от единственно правильного «свободного рынка», но фактически является подтверждением абсурдности неолиберального наследия для решения актуальных задач современного экономического развития США.
The purpose of imposing an unprecedented number of sanctions on Russia was not only to disrupt its economy, but also to create internal division through growing citizen discontent and internal unrest. However, the authority’s rapid response, who reacted to both economic destabilization and the society’s aggravated needs, made it possible to counteract the emerging threat and led to the society’s consolidation and the increase of its civic consciousness. The aim of the study is to understand the phenomenon of the social contract, which originated in the era of statehood formation and is the basis for the stable existence of the state. The study of the evolution of this phenomenon from antiquity to our days allowed us to define the principle of justice as a key principle in the formation of social contract. This principle, formulated in ancient times and later reflected in the teachings of J.–J. Rousseau, I. Kant, D. Rawls, etc., manifested itself most clearly in the ideological concepts of Russian philosophers of the 19th century. Historical analysis of the phenomenon of social contract allowed us to define it as an informal agreement between society and sovereign power, based on the consolidation of the former and the responsibility of the latter. The study of the need to rethink the social contract in Russia after 2022 has shown that the requests for the elaboration of the country’s ideology and the introduction of responsibility for anti–Russian propaganda (the request for justice) are the most acute in the public discourse. They are already reflected in the emerging new social contract, the basis of which is the agreement based on unity, justice, freedom, patriotism and sovereignty. Geopolitics, trust, ideology, narrow corridor concept, model of deliberative democracy, social contract, Russophobia, Russian world, justice, sovereignty.
The article presents a structural rethinking of P. Turchin’s theory of passionarity, operating not only with ruling elites, but also with counter–elites, which have all the attributes of elitists, except for access to power. To deepen the understanding of the process of political instability, we propose a graphical scheme of the political cycle, revealing the logic of interaction between elites, counterelites and masses. This scheme forms the core of the new theory of passionarity and demonstrates the action of the systemic driver of political conflicts. It is complemented by structural balances that take into account the factors concerning cyclical dynamics of political instability: family pattern, migration of counter–elites, and the resonance effect (coercion effect + contagion effect). In the development of the ideas of the theory of elites, a simple macroeconomic model linking the political struggle between elites and economic growth is considered; the research shows that exceeding a certain critical size of counter–elites leads to a slowdown in economic growth and the probability of a production recession. We have revealed the contribution of the new concept of elites to the theories of chaos, passionarity and erosion of institutions; we present the mechanism of complementarity of the theory of inclusive institutions and the theory of counter–elites. The paper presents the typology of sources of power and ruling classes (plutocracy, theocracy, militocracy, and bureaucracy); we make the comparison of these forms of government on the development of statehood. The article considers important additions to the theory of elites. In particular, we formulate the property of political ambivalence of plutocracy, when this form of government is effective in countries that are geopolitical hegemon or in the mode of economic expansion, and extremely ineffective in other cases; we reveal the connection between plutocracy and the phenomenon of supranational elites. The theory of elites and counter–elites is projected onto the entire geopolitical system of the world.
Яндекс.Метрика



Loading...