Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

«Евгений Онегин» и его ценность для читателя XXI века

Роман в стихах «Евгений Онегин» был написан Александром Пушкиным в 1823–1831 годах. Прошло почти 200 лет. За это время мир несколько раз радикально изменился. Чем же может быть интересен этот роман современному читателю? Что остается актуальным в этом произведении до сих пор – в XXI веке?

Роман в стихах А.С.Пушкина «Евгений Онегин» стоит особняком в творчестве писателя. Наверное, данное произведение можно с полным правом считать программным хотя бы на том основании, что в нем поэт отчасти предугадал свою собственную судьбу. Разумеется, предвосхитить он смог собственное будущее лишь отчасти и в несколько закамуфлированной форме: Онегин, равно как и Пушкин, мечется по жизни и превращается в иррационального дуэлянта; поэт Ленский, как и Пушкин, из-за нелепого стечения обстоятельств безвременно погибает на дуэли из-за женщины. Таким образом, будущая судьба русского писателя и поэта имеет самую непосредственную аналогию в переплетении двух персонажей романа «Евгений Онегин». Неудивительно, что даже при его необыкновенном таланте автору это произведение далось не легко. Не даром сам Пушкин называл работу над романом подвигом.

Однако вспомним, что «Евгений Онегин» был написан в 1823–1831 годах, то есть почти 200 лет назад. Чем же по истечении такого большого срока он может быть интересен читателю XXI века?

Чтобы ответить на поставленный вопрос необходимо сначала понять сущность выведенного в романе героя. Евгений Онегин – кто он? Если учесть, что это человек образованный, но без глубоких знаний в чем-либо («мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь»), не имеющий устойчивых интересов и не желающий, да и неспособный, работать, можно утверждать, что это типичный представитель запоздалого инфантилизма русских дворян. В свои 24 года он не знает, чем заняться, ничто его не радует, все развлечения быстро надоедают. В довершение ко всему он не способен не только любить, но даже увлекаться. Все попытки преодолеть названные недостатки заканчиваются полным фиаско. Получив наследство от отца, он малодушно пасует перед кредиторами и, не желая вести с ними юридические тяжбы, отдает им все активы. Получив наследство от своего дяди, он становится настоящим магнатом, войдя во владение заводом, поместьем и т.п. Однако после мелких и примитивных нововведений в виде замены крестьянам барщины на оброк он теряет интерес и к бизнесу.

Пытаясь развеять скуку, он ездит на балы, встречается с разными людьми – и в Петербурге, и в деревне. Но и это его не увлекает. Даже признание в любви к нему Татьяны Лариной не зажгло в его душе ничего. В ответ на интимное письмо он читает ей проповедь о вреде чрезмерной доверчивости. В результате такого бессмысленного существования естественным образом происходит трагичное стечение обстоятельств – бал, бесконечные танцы с Ольгой Лариной, чтобы отомстить Ленскому за неудачное приглашение, нанесение обиды вспыльчивому юноше, дуэль и хладнокровное убийство.

Кем же является после всего этого Евгений Онегин?

Если отбросить излишние сантименты, то его вполне резонно отнести к специфической разновидности социопата. Для лиц, страдающих данным расстройством, характерно: равнодушие к чувствам других; грубая безответственность; неспособность поддерживать взаимоотношения при отсутствии объективных трудностей в этом; неспособность испытывать чувство вины и извлекать пользу из жизненного опыта; выраженная склонность обвинять окружающих при объяснении своего неадекватного поведения и конфликта с обществом. Несложно видеть, что все признаки данного недуга у Онегина присутствуют; возможно, они проявляются не в слишком сильной форме, но их наличие отрицать нельзя.

Откуда же взялись у героя признаки этого заболевания?

Дело в том, что социопатом человек становится в процессе неправильного становления личности. Отсутствие у Онегина какой-либо созидательной деятельности ведет к деградации личности или, что почти одно и то же, к ее недоразвитию. Неспособность занять себя превращает Онегина в бесконечно мечущегося и не находящего ни в чем удовлетворения бродягу. Такие метания на фоне явного инфантилизма рано или поздно превращают его в опасного социопата. Именно это и происходит с Онегиным в истории с Ленским.

Но Онегин, как истинный социопат, не обучается на своих ошибках. Поэтому, проведя два годы в путешествиях по Европе, он возвращается и снова встречает Татьяну Ларину, которая уже благополучно вышла замуж. Перечеркнув все предыдущие свои прегрешения, Онегин начинает преследовать женщину, опрокидывает на нее словесные излияния своих несуществующих чувств, заранее зная бессмысленность и бесперспективность этого действия – Татьяна все равно уже потеряна для него. На этом роман заканчивается, но читатель может домыслить будущее развитие событий. Онегин вполне способен и дальше домогаться замужней женщины, что легко может стать общественным достоянием с требованием урегулирования дела чести… Можно предположить, что не специально, но опять-таки из-за неблагоприятного стечения обстоятельств Онегин будет вынужден выйти на дуэль теперь уже с законным мужем Татьяны – боевым генералом, князем N. Любой исход поединка будет плачевным, что лишний раз подтвердит разрушительное влияние Онегина на общество и… на самого себя.

И что отсюда может вынести читатель 21 века?

Сегодня в России почти каждый молодой человек является потенциальным Евгением Онегиным – независимо от пола. Образование получают почти все, но это образование сомнительного качества. Некоторые имеют богатых родителей, ездят на дорогих машинах, путешествуют по всему миру, но все это не способно привнести глубинный смысл в жизнь. Не случайно в России идет волна суицида среди молодежи. Приход в жизнь современного человека Интернета и мобильных устройств привело к еще большей разобщенности людей, к неумению и нежеланию непосредственного общения. Все отношения между людьми становятся поверхностными, на уровне SMS-сообщений, диалогов в социальных сетях, электронных писем и т.п. Можно сказать, что 21 век – это век всеобщего отчуждения. Молодые люди не знают, на что направить свои силы, какие цели достойны их усилий, чему посвятить жизнь. А это приводит к потере своего места в мире, к неадекватному поведению, озлобленности и бесчувственности.

Трагедия Онегина состоит в том, что изначально это умный, адекватный и тонко рефлексирующий человек. Однако, не найдя своего места, он превращается в бездушного и непригодного ни к чему позитивному субъекта, который еще и потенциально опасен для окружающих. Так и сегодня множество молодых людей, не находя себе правильного применения, становятся потенциальными и реальными социопатами, неспособными на созидательную деятельность. Гонки на огромной скорости по столице страны выпускников Академии ФСБ РФ являются типичным примером современных Евгениев Онегиных.

За два века с момента написания Александром Пушкиным «Евгения Онегина» проблема поиска человеком своего места в жизни так и осталась нерешенной. Как же ее решить? Каждый ее решает по-своему. Главное – решать, идти к этому решению, а не останавливаться на полпути, превращаясь в бесчувственную неуправляемую машину. И образ Евгения Онегина – хорошее предупреждение и напоминание того, чего следует избегать.

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкая Я.Е. «Евгений Онегин» и его ценность для читателя XXI века// «Неэргодическая экономика», 12.12.2016.

38452
16
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
The paper considers the architecture of modern neocolonialism. To this end we put forward simple structural and graphical models of traditional (colonial) and modern (neocolonial) systems, whose comparison reveals their differences. Further, we systematize comparative features of two dominance systems – colonial and neocolonial. We introduce the concept of colonial cycle, which means power castling – the process when power shifts from the mother country to its colony; a typical example is the relationship between the United States and the UK. We propose a structural and graphical model of a multipolar world, which highlights alliances of countries and indirect methods of struggle that States engage in so as to gain influence in their regional segments of the geopolitical system. We reveal the objective and subjective drivers of neocolonial castling: the scale effect; the balance of power effect, formalized as a structural balance; the globalization saturation effect that generates a “globalization / local culture” cycle; the political leader effect; economic patriotism. We put forward an expanded model of state success in the context of neocolonialism; this model, in addition to internal social achievements, takes into account the external effect in the form of political sovereignty. We show that many international comparisons lose their relevance within the framework of this model. A typical example of a false but well–established narrative based on a narrowed model of state success is the notion of South Korea’s more dynamic development compared to North Korea. We consider a modification of the extended model of state success using N. Machiavelli’s militaristic model as an example. The cognitive significance of the concept of colonial cycles in the context of geopolitical turbulence is discussed.
Кризис существующей экономической теории мэйнстрима длится уже более 50 лет, но самые последние мирохозяйственные сдвиги добавляют ему дополнительные качественные черты, характеризующие не только полное отсутствие практико–прогностической функции, но и неадекватность его когнитивного арсенала новым реалиям. Нарастающий набор рисков и трудностей глобального экономического развития, являющийся следствием перехода к новому мирохозяйственному укладу, не находит ни малейшего отклика ни в понятийном аппарате, ни в концептуальном потенциале мэйнстрима. Догматизм сложившегося теоретического каркаса базовых положений неоклассической экономической теории принял самодовлеющий характер, отвергающий попытки модернизации даже в рамках существующей парадигмы. Один из наиболее критических примеров несоответствия неоклассических представлений и реальной экономики – парадокс инноваций или провал теорий роста производительности за счет вложений в инновации. Представители мэйнстрима не в состоянии дать ему объяснение, не выходящее за пределы ограниченного неоклассического мировоззрения, игнорируя главные мирохозяйственные причины. Обобщены основные онтологические расхождения неоклассической догматики и реальных экономических процессов. К ним относятся: 1) внеисторический универсализм, игнорирующий закономерности стадиального мирохозяйственного развития; 2) неспособность выработать новый онтологический подход к фундаментальной проблеме власти в экономике; 3) отсутствие потенциала качественных обобщений процессов, порождаемых новой промышленной революцией. Попытки модернизации мэйнстрима, предпринимаемые в рамках проекта CoreEcon, построены на привлечении некоторых дополнительных теоретических конструкций, придающих новому курсу «Экономика» видимость динамизма и актуальности, но при сохранении в целом прежнего догматического каркаса. Предложены онтологические и методологические траектории поиска нового ценностного ядра экономической теории: 1) отказ от неадекватного новым реалиям принципа методологического индивидуализма; 2) отказ от принципа «рыночного супрематизма» в обоих его содержательных смыслах; 3) переосмысление основополагающего принципа экономической эффективности.
В статье рассмотрен нынешний методологический тупик экономической науки, который проявляется в феномене ее масштабного самоотрицания, принимающего формы двух взаимосвязанных эффектов. Первый – эффект самоотрицания первого рода – является очень глубоким и связан с молчаливым отрицанием научной общественностью вклада крупнейших экономистов прошлого и невостребованностью их идей и разработок. Второй – эффект второго рода – сопряжен с утратой интереса экономистов к математическому инструментарию исследования операций и с его крайне низкой практической востребованностью. Показано, что потребность в перестройке современного economics усиливается тремя обстоятельствами. Первое состоит в происходящей на наших глазах методологической инверсии знания, состоящей в переходе от аддитивного принципа к субстрактивному, второе проявляется в широком распространении в economics парадокса Баумана, а третье связано с невозможностью economics ответить на самые насущные новые вопросы современности. Все это позволяет констатировать, что economics находится в преддверии новой научной парадигмы. Обосновывается, что в ее основе будут лежать следующие установки: принцип конструирования, согласно которому экономисты будущего будут организовывать новые производственные и социальные системы с заранее заданными свойствами для получения желаемого результата; ликвидация парадокса Баумана, чтобы конкретная задача предшествовала построению моделей и их решений; принцип поликаузальности и включение в теорию идеологии, институтов и географии; принцип формальной мягкости новой науки, когда математическая строгость перестает оказывать самодовлеющее воздействие.
Яндекс.Метрика



Loading...