Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Рейтингование участников российского рынка экономических исследований

В статье рассматриваются результаты рейтингования персональных и институциональных участников российского рынка экономических исследований – экономистов и высших экономических школ. Раскрывается методология построения рейтингов, анализируются результаты пилотных эмпирических расчетов. Показано, что при необходимой обработке данные системы РИНЦ могут использоваться для составления репрезентативных рейтингов. Раскрывается персональная модель успеха экономистов; обсуждаются различные стратегии развития высших экономических школ в отечественных университетах.

 

1. Введение: постановка проблемы

 

 Российский рынок экономических исследований (РЭИ) является наиболее масштабным, что предопределяет остроту происходящих на нем конкурентных процессов. Результаты подобной конкуренции, как правило, оформляются в виде специальных рейтингов. При этом целесообразно рассматривать двух основных участников РЭИ – это исследователи-персоны (экономисты) и исследователи-институты (университеты). Такое сегментирование рынка предопределяет два типа рейтингов – рейтинг экономистов (РЭ), дающий оценку персональных достижений исследователей, и рейтинг высших экономических школ (университетов) (РВЭШ), фиксирующий успехи вузов. Сразу поясним, что в данном случае под высшей школой мы понимаем коллектив конкретного вуза, сотрудники которого демонстрируют зримые научные успехи. При таком несколько упрощенном и утилитарном подходе научные школы можно сравнивать по масштабу и силе в зависимости от того, насколько широко представлены их результаты. Традиционное же понятие научной школы как совокупности соратников, работающих в рамках единой научной парадигмы, включая основателя и его последователей, плохо верифицируемо, в значительной степени устарело и порождает многочисленные деструктивные спекуляции.

Наличие РЭ и РВЭШ позволяет снабдить РЭИ важными информационными маркерами и тем самым акцентировать внимание широких слоев общественности на лидерах российской экономической науки. Данные рейтинги указывают на наиболее активную часть рынка как в секторе отдельных ученых, так и в сфере исследовательских коллективов. Такая информация имеет самостоятельное значение, однако, помимо всего прочего, она позволяет расшифровать модели успеха отдельных личностей и целых организаций, что может быть чрезвычайно полезно участникам «второго эшелона» РЭИ. Речь идет о поиске резервов в повышении творческой активности как отдельных индивидуумов, так и больших групп исследователей.

 

2. История вопроса

 

Попытки рейтингования участников РЭИ начались в России уже в начале 2000-х годов. Самой ранней академической работой такого рода явилась статья 2002 г. [1], в которой был сделан первый шаг к рейтингованию российских экономистов по уровню их публикационной активности на страницах пяти отобранных журналов за 1988–2000 гг. На первом этапе был составлен список лидеров, включающий 41 персону, который на втором этапе был уточнен путем введения специальных фильтров (отсеивание статей небольшого объема и попадающих в ненаучные рубрики, а также понижение балла в зависимости от числа соавторов) и сокращен до 29 персон.

В 2008 г. вышла академическая статья [2], в которой были использованы три способа определения ведущих экономистов России. Первый способ состоял в экспертном отборе 12 отечественных журналов, на основе которых по данным за 2000–2007 гг. был составлен список из 100 авторов, опубликовавших за рассматриваемый период 8 и более статей. При этом все статьи проходили фильтрацию, направленную на исключение обзорных публикаций, материалов по итогам конференций, интервью, рецензий на книги и т.п. Второй способ предусматривал экспертный опрос по выявлению лучших экономистов. Опрос проводился по методу «снежного кома» в две итерации: на первой итерации отбиралось 10 экспертов, каждый из которых называл 10 лучших российских экономистов. На второй итерации в качестве экспертов выступали те экономисты, которые по итогам первого раунда были названы более двух раз и не являлись экспертами в первом раунде. В результате было отобрано 55 ведущих экономистов страны. Как отмечалось авторами опроса, уязвимым местом такого способа является сильная зависимость от первой итерации, т.е. от того, какие эксперты вошли в «первую когорту». Третий способ базировался на учете публикаций российских экономистов за рубежом на основе базы данных RePEc. Исследование показало, что на тот момент публикации за рубежом, учитываемые данной базой, были только у 14 экономистов. Совпадение трех списков оказалось чрезвычайно малым, в связи с чем главный итогом работы [2] стало установление факта существования в стране нескольких сообществ экономистов, успех которых определяется разными критериями. Отсюда следовал генеральный тезис: любая попытка построения рейтинга лучших экономистов страны даст заведомо односторонний результат. Интересно, что в [2] была сделана первая попытка нащупать научные организации, в которых работают ведущие экономисты, однако в силу ряда причин эта попытка не дала удовлетворительных результатов.

Еще одной вехой в рейтинговании РЭИ стали работы 2013 и 2014 гг. [3–4], в которых на основе выборки сначала из 7, а позже из 12 журналов был построен академический рейтинг 100 ведущих российских вузов, осуществляющих экономические исследования. Построенный рейтинг основывался на данных журнальных публикаций за 3 года – 2010–2012 гг. За период 17.06.2013–19.02.2014 его посмотрели на сайте Интернет-издания «Капитал страны» более 32 тыс. раз [8], что говорит об определенном интересе общественности к такого рода аналитическим продуктам. Используемая методология построения академического рейтинга вузов состояла в определении значимости вузов в зависимости от их публикаций в избранных журналах, отобранных экспертным путем.

Интересные результаты, хотя применительно к другой научной дисциплине, были получены в [5]. Авторы данной работы построили три рейтинга на базе разных принципов учета вклада представителей компьютерных наук. Первый подход использует таксономию предметной области, т.е. иерархию её понятий для вычисления уровня результативности исследователя, оцениваемого в соответствии с рангами тех понятий таксономии, которые возникли или были существенно преобразованы благодаря этим результатам. Второй подход является традиционным и основан на оценке уровня цитируемости специалиста по трем показателям: общее число цитирований; число статей, процитированных не менее 10 раз; индекс Хирша. Третий способ основан на учете заслуг субъекта по трем направлениям: число успешно защищенных под его руководством докторский диссертаций; число научных журналов, в которых он является главным или ассоциированным (на время) редактором или членом редакционной коллегии; число конференций, в которых он принимал участие в качестве председателя, сопредседателя, председателя программы, основного докладчика или заместителя председателя. Полученные таким образом три стратификации (рейтинга) оказались слабо коррелированными между собой, что подтвердило вывод о «распаде» научного сообщества на разные группы влияния, которые проблематично свести к единому знаменателю.

Нельзя не отметить и некоторые отдельные неакадемические попытки составления подобных рейтингов. Как правило, все они основаны на менее строгих алгоритмах расчета и являются весьма условными, однако само их наличие говорит о постоянном поиске методов структурирования РЭИ.

Одной из таких попыток является рейтинг Интернет-популярности российских экономистов, составленный в 2013 г. аналитиками издания «Инвестиции в России» [6]. Список составлен на основе количества поисковых запросов в системе «Яндекс», включающих имя и фамилию экономиста. Первичный отбор субъектов осуществлялся из двух источников: категории «Экономисты России» русской Википедии и списка академиков РАН по секции «Экономика». При дальнейшей обработке списка использовался фильтр в отношении экономистов, получивших известность благодаря своей политической карьере (например, Е.Примаков и А.Кудрин). Затем через статистику ключевых слов «Яндекса» оценивалось, сколько раз пользователи запрашивают того или иного экономиста. Получаемые таким образом данные меняются от месяца к месяцу и демонстрируют лишь общий расклад интереса пользователей. Полученный итоговый список из 15 самых популярных экономистов имеет неоднозначную интерпретацию и его сложно использовать в качестве академического ориентира.

Попытка ранжирования экономических вузов России была предпринята компанией «Эксперт РА», которая подготовила рейтинг репутации 50 лучших вузов по экономическим и управленческим направлениям на основе масштабных опросов, проведенных агентством в 2012-2014 годах [7]. Исследование проводилось методом Интернет-голосования, в котором участвовали преподаватели, представители научного сообщества, работодатели, студенты и выпускники. Респонденты оценивали качество образования, востребованность выпускников работодателями и уровень научно-исследовательской деятельности вузов. Учитывая разнородность интегрируемых оценок, полученный рейтинг носит слишком общий характер и дает, скорее, субъективное восприятие университетов в глазах респондентов, нежели их реальные успехи.

Еще одна попытка рейтингования вузов, готовящих специалистов по специальности «Экономика», была предпринята Интернет-изданием «Типичный абитуриент», которое в 2014 провело опрос более 5 тыс. абитуриентов [8]. В результате было отобрано всего 8 вузов-лидеров; этот список был расширен до 11 вузов путем опроса редакторов издания; всего попало в выборку 12 университетов. Фактически это был рейтинг экономических факультетов и программ российских вузов, полученный на основе простого анкетирования. Главным недостатком проведенного исследования является чрезвычайная узость построенного рейтинга. Примечательно, что из 12 вузов рейтинга издания «Типичный абитуриент» среди первых 13 вузов рейтинга компании «Эксперт РА» оказалось 11 вузов, что говорит о высоком уровне соответствия двух рейтингов, что во многом объясняется схожей методологией их составления.

Еще одна попытка рейтингования вузов экономического профиля была предпринята в 2010 г. журналом «Финанс.», который в дополнение к традиционному рейтингу университетов по среднему баллу ЕГЭ составил два своих рейтинга 10 лучших финансовых вузов страны – по числу финансовых директоров крупных предприятий, вошедших в список «Финанс-500В» 2010 года, и по совокупной выручке компаний, в которых работают финансовые директора [9]. Из данных двух списков только 30% и 10% вузов не попали в список рейтингов издания «Типичный абитуриент», что говорит о высокой степени совпадения идентифицированных групп популярных экономических вузов.

Небезынтересными являются попытки построения рейтингов лучших экономистов России на данных базы RePEc, являющейся крупнейшим собранием рейтингов в экономике [10]. Здесь представлено множество различных рейтингов, оценивающих научные исследования, публикации, авторов, учреждения и пр. В ежемесячно обновляемых списках имеется возможность широкого выбора параметров рейтингования. Например, для авторов можно задавать временные и страновые маркеры, гендерные и возрастные признаки, различные сферы экономики. Однако данная система имеет серьезный изъян, связанный с жесткой привязкой авторов к месту их работы. Такой примат аффилированности организации приводит к определенным парадоксам. Например, согласно рейтингу RePEc, пятерка лучших экономистов России по состоянию на январь 2015 года выглядела таким образом, что первые три места в ней заняли болгарский (С.Дянков), бельгийский (Ж.-Ф.Тисс) и американский (Э.Маскин) исследователи [11]. Так как они работают в российских вузах, то их гражданство автоматически идентифицируется как российское, что ведет к необходимости дополнительной обработки составляемых рейтингов. Определенные вопросы вызывает и тот факт, что лауреат Нобелевской премии по экономике 2007 г. Э.Маскин оказался лишь на третьем месте, уступив отнюдь не самым выдающимся экономистам современности.

К сказанному следует добавить, что западная система рейтингования экономистов весьма специфична и пока плохо подходит российскому РЭИ. Это связано с тем обстоятельством, что западные экономические статьи сильно математизированы и носят в основном инструментальный характер, что и учитывается при рейтинговании. В результате в списке лучших российских экономистов по версии RePEc оказывается большое число чистых и прикладных математиков, имеющих весьма условное отношение собственно к экономике.

Другим известным мировым собранием рейтингов цитирования, составляемых по тысячам реферируемых журналов, являются рейтинги подразделения по научным исследованиям и интеллектуальной собственности компании «Thomson Reuters» Web of Science [12]. Однако эта система является недоступной для открытого пользования – полный доступ к ней возможен только по подписке. Так, сотрудничество компании «Thomson Reuters» с Государственной публичной научно-технической библиотекой России в рамках доступа к индексу цитирования началось только в 2014 году. Тогда же при поддержке Минобрнауки России прошел конкурс, по результатам которого 100 научных и научно-образовательных учреждений страны получило полный доступ к данным «Thomson Reuters» [13]. В продолжение этой инициативы в сентябре 2014 года российское подразделение «Thomson Reuters» наградило самых влиятельных российских ученых по показателям цитируемости. Лучшим в сфере экономики и бизнеса был признан упомянутый ранее С.Дянков, бывший министр финансов и вице-премьер правительства Болгарии, ректор Российской экономической школы с 2013 г. [14]. Таким образом, и этот информационный источник приводит к рейтинговым парадоксам.

Несмотря на все перечисленные попытки рейтингования экономистов и вузов страны, до сих пор широких, признанных и постоянно обновляемых списков лидеров в данных направлениях так и не сформировано. В связи с этим можно предложить еще один подход, который позволяет определить чемпионов по указанным направлениям.

 

3. Система рейтингов: логика составления и конфигурация данных

 

Предлагаемая система рейтингов образует замкнутую схему, представленную на рис.1. Так, РЭ является самодостаточным и полностью основан на данных системы Российского индекса научного цитирования (РИНЦ). Рейтинг экономических журналов (РЭЖ) также относится к самостоятельным рейтинговым продуктам и основан как на данных РИНЦ, так и на экспертных оценках [15]. Что касается РВЭШ, то он представляет собой вторичный или производный от двух предыдущих рейтингов продукт, т.к. оценка вузов в нем ведется по лучшим журналам, определенным на основе РЭЖ, и наиболее активным экономистам, определяемых на базе РЭ. Разумеется, каждый из трех рейтингов имеет свое собственное функциональное назначение.

Особо следует оговорить смысл, вкладываемый в каждый рейтинг. Так, РЭ, строго говоря, представляет собой рейтинг академической активности (публикуемости) и популярности (цитируемости) исследователей. При этом публикации и цитирования учитываются лишь те, которые фигурируют в системе РИНЦ. Было бы в корне неверно исходить, что предлагаемый РЭ позволяет напрямую судить о значимости, уровне и вкладе отечественных экономистов. Активность и популярность ученого не идентичны его истинному влиянию на науку. Между тем более эффективного инструмента оценки исследователей у нас пока нет, в связи с чем приходится остановиться на зауженном восприятии научных достижений индивидов.

Отметим специально тот факт, что для оценки экономистов нами используется национальная база данных. Дело в том, что попытка построения рейтингов исследователей с учетом зарубежных изданий и стандартов для экономической науки является очень спорной. Например, у российских и американских экономистов разные объекты исследований, в связи с чем отечественным исследователям трудно рассчитывать на интерес со стороны иностранных коллег. Как правило, универсальность экономических исследований наблюдается лишь при подготовке сугубо модельных и математических работ. Однако, как уже отмечалось, таковые очень часто плохо вписываются в российский контекст. Данные соображения и продуцируют активное использование системы РИНЦ.

Из сказанного отнюдь не вытекает, что предлагаемый РЭ является единственно верным или самым лучшим. Подчеркнем, что данный рейтинговый продукт является своевременным и востребованным в данный момент времени при существующем информационном обеспечении. Не исключено, что со временем он будет дополнен или даже заменен другим, более совершенным рейтингом.

 

 

4. Рейтинг экономистов России: методология составления и исходные данные

 

Данный рейтинг базируется на официальных показателях системы Национальной электронной библиотеки elibrary.ru и основанной на ней системе РИНЦ. Несмотря на простоту и доступность всех исходных данных для рейтингования экономистов, имеются две проблемы, которые осложняют непосредственное использование системы РИНЦ. Во-первых, используемые в РИНЦ три показателя для ранжирования исследователей дают принципиально неодинаковые результаты, что требует с одной стороны очистки исходных показателей от самоцитирований, а с другой – их усреднения. Во-вторых, все РИНЦ-показатели являются кумулятивными, т.е. они постоянно (практически ежедневно) обновляются, что не позволяет сохранить «фотографию» рейтинга на определенную дату, в связи с чем отсутствует возможность просмотра рейтинга за ретроспективный период. Попытка решения этих проблем и предопределила необходимость построения специального РЭ. Тем самым рэнкер осуществляет очистку, агрегирование и фиксацию данных системы РИНЦ; в автоматическом режиме эти процедуры выполнить нельзя.

Идея рейтинга базируется на положении о том, что позиция экономиста в рейтинговом списке определяется агрегированным показателем частных параметров, в качестве которых выступают «очищенные» показатели системы РИНЦ: x1j – число публикаций в базе РИНЦ j-го экономиста; x2j – число цитирований j-го экономиста без учета самоцитирований; x3j – индекс Хирша j-го экономиста без учета самоцитирований.

Необходимость агрегирования указанных показателей вызвана тем обстоятельством, что ранжирование по каждому из них в отдельности приводит к очень значительным разночтениям. Для получения более объективной картины в разрезе научных успехов исследователей целесообразно простое усреднение всех трех РИНЦ-показателей. Для этого необходимо предварительно пронормировать три показателя в процентах по отношению к максимальной величине:

                                                                             (1)

 

 

нормированные значения z2j и z3j вычисляются аналогично (1).

Итоговый показатель определяется путем простого агрегирования:

                                                                          (2)

 

В (2) предполагается равнозначность частных показателей[1]. Полученные итоговые рейтинговые значения нормируются в процентном выражении по максимальному значению, после чего определяется итоговый рейтинговый балл результативности экономиста.

 

5. Рейтинг ведущих экономистов России: эмпирические результаты и проблема манипулирования

 

Результаты построения тор–20 РЭ по состоянию за январь 2015 года приведены в табл.1 (полный список см. в [16]). Объем рынка экономистов, зарегистрированных в 2015 г. в системе РИНЦ, составляет более 35 тыс. чел.; полностью охватить такое число специалистов нет никакой возможности. Рейтинг тор–100 российских экономистов высвечивает меньше 0,3% всего рынка; даже рейтинг тор–500 охватывает менее 1,5% рынка. Тем самым рейтингование позволяет осуществить значительное сжатие информации о рынке.

 

  Таблица 1. Рейтинг академической активности и популярности экономистов России, январь 2015 г.

Экономист

Итоговый
балл, %

Частные показатели

Число
публикаций

Число цитирований за вычетом самоцитирований

Индекс Хирша без учета самоцитирований

1

Клейнер Георгий Борисович

100,0

256

5702

28

2

Гохберг Леонид Маркович

97,2

177

4576

38

3

Ковалев Валерий Викторович

88,2

169

5349

26

4

Глазьев Сергей Юрьевич 

83,1

265

4596

21

5

Нечаев Василий Иванович

80,6

386

2442

26

6

Асаул Анатолий Николаевич

75,2

250

3471

23

7

Кузьминов Ярослав Иванович 

68,6

130

3311

26

8

Логинов Евгений Леонидович

67,9

211

2034

29

9

Татаркин Александр Иванович

67,9

426

2169

15

10

Ендовицкий Дмитрий Александрович

65,1

380

1650

19

11

Шеремет Анатолий Данилович

62,2

74

4083

19

12

Райзберг Борис Абрамович

61,3

53

5516

10

13

Попов Евгений Васильевич

59,2

293

1872

18

14

Ряховская Антонина Николаевна

58,4

150

2926

19

15

Капелюшников Ростислав Исаакович 

56,1

167

2643

18

16

Хрусталев Евгений Юрьевич

55,9

246

2053

17

17

Полтерович Виктор Меерович 

55,8

120

2880

19

18

Сухарев Олег Сергеевич

55,5

359

1418

14

19

Кузнецова Ирина Александровна

52,3

61

1948

26

20

Агеев Александр Иванович

52,2

177

1168

24

 

 

Данные табл.1 требуют определенных комментариев. Дело в том, что система РИНЦ в настоящее время уже подпала под проблему так называемого манипулирования, которой посвящены специальные работы [17]. При этом следует особо отметить, что манипулирование может быть как преднамеренным (сознательным, умышленным), так и непреднамеренным (непроизвольным). Например, сегодняшняя российская практика цитирования позволят авторам научных статей ссылаться на учебники, словари и статистические справочники, что в западных научных изданиях считается недопустимым. В связи с этим высокая цитируемость некоторых российских экономистов может быть обеспечена наличием у них популярных учебно-методических (учебники, учебные пособия и т.п.) и справочных (словари) изданий. Разумеется, такой эффект сильно деформирует истинную оценку значимости исследователя. Среди представителей топ–20 в табл.1 такие случаи имеют место, в том числе и случаи преднамеренного манипулирования, однако осуществить корректную чистку РИНЦ-показателей и дать таковой бесспорное обоснование довольно трудно.

Имеется и такой традиционный способ «накачивания» РИНЦ-показателей исследователя, как его включение в различные авторские коллективы. Однако любые подозрения в подобных манипуляциях являются очень индивидуальными и, строго говоря, недоказуемыми, в связи с чем с ними также приходиться мириться.

Опыт показывает, что при отсутствии манипулирования между тремя РИНЦ-показателями – числом публикаций, числом цитирований и индексом Хирша исследователя – устанавливается некое естественное соотношение [17]. На практике же эта естественная пропорция, как правило, сильно искажена для подавляющего большинства экономистов из топ–списка. Это связано с тем обстоятельством, что манипулированию подвергаются, как правило, один или два показателя; искусственно «накачать» все три РИНЦ-параметра одновременно проблематично. Именно этим фактом обусловлена методика усреднения трех РИНЦ-показателей, что позволяет подавлять сильные флуктуации в отдельных составляющих итогового агрегата.

Построенный рейтинг академической активности и популярности (РААП) экономистов нуждается в важном комментарии. Прежде всего, данный рейтинговый продукт понимается во вполне конкретном смысле – активность в смысле публикуемости, а популярность в смысле цитируемости экономиста. Качество публикаций и их вклад в экономическую науку здесь не оценивается и не подразумевается. В связи с этим передовые позиции в данном рейтинге еще не означают выдающихся научных достижений человека. Тем самым РААП не претендует на выявление гениальных работ и уж тем более гениальных экономистов.

Обсуждая проблему адекватности РААП, следует отметить несколько важных моментов.

Во-первых, хотя окончательное ранжирование может вызывать вопросы с точки зрения уровня и содержательных результатов экономистов, сам набор наиболее популярных исследователей определен в целом верно. Так, в состав первой сотни вошли все наиболее известные ученые страны; в первых двух-трех десятках также оказались все знаковые фигуры отечественного научного Олимпа. Таким образом, если не следовать нумерации списка буквально, то он дает вполне достоверную информацию о лидерах РЭИ.

Во-вторых, РААП не претендует на универсальность, т.к. из него выпадает кластер российских экономистов, активно печатающихся в международных научных изданиях. Как уже нами было отмечено, совместить отечественные и зарубежные издания весьма проблематично. Наличие в стране двух, зачастую непересекающихся, групп экономистов, одна из которых ориентируется на отечественные издания, а другая – на зарубежные, не позволяет построить единый рейтинг, который учитывал бы данное обстоятельство. По-видимому, в течение длительного времени в стране будут сосуществовать, по крайней мере, два рейтинга – для каждой из указанной группы экономистов. При этом вопрос о рейтинговании экономистов-космополитов пока остается открытым. Не исключено, что вопрос о совмещении двух рейтингов вообще не имеет смысла.

В-третьих, РААП относится к разряду «массовых» рейтинговых продуктов, т.е. он учитывает все публикации и цитирования экономистов, существующие в системе РИНЦ. Данное обстоятельство у многих экспертов вызывает отторжение, т.к. в базе РИНЦ присутствуют «мусорные» издания, публикации и цитирования в которых не могут идти наравне с теми, которые фигурируют в элитных журналах. Данный момент является дискуссионным и на нем следует остановиться более подробно.

Выборочный анализ показывает, что, например, у В.И.Нечаева (5-ое место в РААП) и Д.А.Ендовицкого (10-ое место) все публикации и цитирования фигурируют во второстепенных научных изданиях, которые не попадают в разряд ведущих журналов страны. Другой пример: у А.И.Татаркина (9-ое место) есть заметное число публикаций в элитных журналах (7 статей в «Вопросах экономики», 23 – в «Экономической науке современной России», 6 – в журнале «Регион: экономика и социология»), но во всех этих журналах он является членом редколлегии или редакционного совета; цитирования в ведущих журналах у него также отсутствуют. Таким образом, в числе передовых экономистов страны оказываются и персоны, размещающие свои работы главным образом в низкорейтинговых журналах и в них же получающие подавляющую часть цитирований. Отсюда напрашивается вопрос: правомерно ли использовать алгоритм ранжирования экономистов, который не учитывает качество журналов?

На наш взгляд, ответ на поставленный вопрос очевиден: имеет полное право на существование как «тотальный» РААП, так и некий «элитный» рейтинг, учитывающий качество журналов. Однако в настоящий момент есть ряд обстоятельств, которые позволяют отдать предпочтение первому рейтингу и затрудняют построение второго.

Во-первых, рейтинг экономистов, составленный на основе ежегодных публикаций малого числа лучших журналов, будет заведомо неполным и неустойчивым. Столь малая выборка будет порождать массу сложностей в связи с выпадением в какие-то годы людей, у которых возник краткосрочный спад или перерыв в творческой активности. Чтобы сделать такой рейтинг более эффективным, его надо составлять за 5–10 лет; каждый год этот интервал сдвигается вперед. Тем самым временное поле расширяется, а выборка стабилизируется. Однако сегодня даже лучшие журналы страны не имеют полных текстов своего контента с такой глубиной памяти.

Во-вторых, учет публикаций экономистов в элитных журналах сам по себе хорош, но он игнорирует цитирования в этих журналах. Без этого показателя рейтинг не учитывает обратную связь от рынка, а его учет вручную сегодня является слишком трудоемким. В этом контексте РААП является более репрезентативным и предпочтительным, чем альтернативный «элитный» рейтинг.

В-третьих, для некоторых направлений специализации элитные журналы просто-напросто отсутствуют. Например, таковых нет применительно к аграрной экономике, аудиту, финансам и т.п. Представители этих важных направлений автоматически оказываются на страницах второстепенных журналов, из чего отнюдь не следует, что их публикации являются малозначимыми. Отказываться от максимально демократичного РААП пока явно преждевременно.

По всей видимости, через 2–3 года в стране можно будет начать работу по построению «элитного» рейтинга экономистов, однако пока предлагаемый РААП является наиболее приемлемым.

 

6. Модель академического успеха российских экономистов

 

Построенный РЭ, помимо всего прочего, имеет значение для «расшифровывания» модели академического успеха российских экономистов. Во многом эта модель определяется такой особенностью системы РИНЦ, как оперирование кумулятивными данными, накопленными за весь период мониторинга. В целом можно выделить несколько факторов персонального успеха лидеров рейтинга.

Во-первых, важным ресурсом успеха является зрелый, если не сказать преклонный, возраст экономиста. Это напрямую вытекает из того факта, что для накопления множества статей и цитирований нужно время. Расчеты подтверждают этот вывод. Так, из табл.2 видно, что средний возраст первых двух групп РЭ предполагает выход человека на пенсию – более 60 лет; в третьей десятке рейтинга могут оказаться люди и предпенсионного возраста. Однако в любом случае молодые люди не могут рассчитывать на лидирующие места в РЭ. Так, в первой десятке минимальный зафиксированный возраст исследователя – 44 года, а во второй – 42. Тем самым даже при самом удачном раскладе в начале турнирного списка могут оказаться лишь достаточно зрелые исследователи.

Во-вторых, другим весомым фактором успеха служит высокий административный статус ученого. Для обоснования этого тезиса введем три группы экономистов: 1-ая группа – рафинированные исследователи, не занимающие административных (руководящих) постов; 2-ая группа – администраторы низового звена, к которым относятся руководители первичных научных подразделений (лаборатории, сектора, кафедры, центры и т.п.); 3-я группа – руководители среднего и высшего звена, куда попадает руководящий состав организаций, а также люди, совмещающие более одной руководящей позиции (например, заведующий кафедрой и председатель диссертационного совета или главный редактор специализированного журнала). Расчеты показывают, что в первой десятке РЭ вообще отсутствуют «чистые» исследователи, тогда как в следующих десятках их число монотонно увеличивается. Тем самым академическая активность и популярность во многом являются производными от административного ресурса ученого.

 

 

Таблица 2. Параметры исследователей первых трех десяток РЭ.

Рейтинговая группа экономистов

Средний возраст, лет

Административный статус, чел

Группа 1

Группа 2

Группа 3

1-ая десятка

60,3

0

1

9

2-ая десятка

65,4

2

4

4

3-я десятка

55,9

3

3

4

 

Оговоримся, что мы сознательно абстрагируемся от обсуждения направленности причинно-следственных связей: то ли высокая академическая активность и популярность позволяют исследователю получить административный пост, то ли данный пост позволяет достичь высокой активности и популярности. В данном случае достаточно констатации того факта, что эти два явления сопутствуют друг другу. Однако имеющиеся данные подводят к гипотезе, что административный ресурс все-таки является первичным фактором. В связи с этим достаточно указать, что в первой десятке РЭ присутствует три относительно молодых ректора (44–58 лет); в каком-то смысле можно говорить, что административный пост может компенсировать нехватку возрастного ресурса. Более того, имеются многочисленные факты того, что многие администраторы не стесняются оказывать давление на подчиненных требованием цитирования своих работ.

В-третьих, немаловажным фактором академического успеха экономиста является его принадлежность к ведущей научной корпорации. Так, среди первых 30 экономистов к институтам системы РАН относится 40%, к Высшей школе экономике (ВШЭ) – 13%, к Финансовому университету (ФУ) – 10%. В Тор–20 преимущество первых двух «корпораций» еще более впечатляющее – 50 и 15% соответственно. Указанные организации имеют в своем арсенале большое число журналов, на страницах которых можно не только размещать свои статьи, но и получить отклики и ссылки на них. При этом личное знакомство в рамках одной организации и нацеленность на ее инфраструктуру (журналы, конференции, семинары, филиалы и т.п.) расширяют поле цитирования активных исследователей по сравнению с представителями периферийных институтов.

В-четвертых, при отсутствии видимой гендерной дискриминации принадлежность к мужскому полу увеличивает шансы на успех. Так, среди первых 10 экономистов женщины вообще отсутствуют, а среди первых 30 они составляют 13,3%. Надо сказать, что такой результат в определенном смысле согласуется с общемировым трендом и даже несет в себе признаки «гендерной демократии». Так, среди 74 лауреатов Нобелевской премии по экономике за 1969–2014 гг. имеется только одна женщина, что составляет менее 1,4%. В Тор–100 РЭ женщины составляют 23%. Таким образом, в топ-листах рейтингов экономистов мужчины безоговорочно доминируют; РЭ в этом смысле не составляет исключения.

В-пятых, видимым фактором успеха экономиста выступает тематика его работ и, прежде всего, политическая и идеологическая насыщенность их контента. Здесь достаточно указать на некоторые фамилии. Например, ректор ВШЭ Я.И.Кузьминов (7-ая позиция рейтинга) в течение многих лет выступает в роли главного идеолога и «отца реформ» системы образования в России. Ректор РАНХиГС В.А.Мау (30-ая позиция рейтинга) много лет выступает в качестве главного комментатора политического курса правительства и специфики экономической ситуации; иногда он даже в академических изданиях выступает в соавторстве с федеральными министрами [18]. Советник Президента Российской Федерации по вопросам региональной экономической интеграции С.Ю.Глазьев (4-ая позиция РЭ) не только сам участвует в выработке политических решений, но иногда выступает критиком такого мегарегулятора, как Банк России [19]. Академик РАН В.М.Полтерович (17-ое место РЭ) является главным создателем теории реформ, которая напрямую связана с выработкой экономической политики. Экономисты, занимающиеся более узкими и частными проблемами, как правило, не могут претендовать на слишком большую популярность среди своих коллег. Нельзя сказать, что все представители топ–30 эксплуатируют выгодную тематику, однако определенный крен в этом направлении все-таки просматривается.

Разумеется, все перечисленные факторы отнюдь не гарантируют успеха, но, по крайней мере, повышают его вероятность.

 

7. Рейтинг высших экономических школ России: методология составления и исходные данные

 

Идея РВЭШ состоит в составлении рейтинга вузов, занимающихся экономическими исследованиями, в зависимости от числа их публикаций в ведущих российских научных изданиях экономического профиля. Логика такого подхода такова: в ведущих научных журналах страны формируются основные научные тренды; кто доминирует на страницах этих изданий, тот и определяет научные тренды; в свою очередь, кто формирует научные тренды, тот и обеспечивает более качественное образование в области экономики.

В отличие от персональных участников РЭИ, для которых узкий список лучших журналов выступает в качестве чрезмерно жесткого ограничения, институты могут быть подвергнуты такому анализу в связи с массовым характером присутствия на страницах данных изданий. Тем самым для вузов сегодня можно попытаться учесть то, что для персональных исследователей преждевременно.

Для определения позиции вуза в соответствии с описанным принципом отбираются лучшие экономические журналы России, на страницах которых и формируются основные научные тренды [15], после чего происходит сбор «вручную» информации об активности вузов на основе указанной в журнальных статьях принадлежности авторов к соответствующим местам работы. В дополнение к этой информации учитывается качество научной среды вузов, которая зависит от наличия в них ведущих ученых страны. Эти сведения берутся из списка трехсот (Тор–300) РЭ.

Особенность алгоритма РВЭШ состоит в том, что выборка изучаемых университетов задается не экзогенно, а эндогенно. Иными словами, набор рейтингуемых вузов заранее не известен, а формируется в процессе сбора исходной информации. В выборку попадают лишь те университеты, чьи сотрудники публикуются в изучаемых журналах. Данный рейтинг базируется на официальных публикациях отобранных журналов. Несмотря на простоту и доступность всех исходных данных для рейтингования вузов, в готовом виде они отсутствуют. В связи с этим разработчик рейтинга осуществляет функции по сбору, систематизации и обработке всей указанной информации.

Алгоритм построения АР включает несколько шагов.

Шаг 1. В основе АР лежит показатель хli, который представляет собой сумму баллов, набранных l-ым университетом в i-ом журнале. Тогда рейтинговый балл публикационной активности l-го университета (хl) определяется по формуле:

                                                                                                     (3)

 

 

где m – число журналов, попавших в выборку (m=13).

В отношении первичного показателя хli имеется несколько правил, которые используются для устранения возможных статистических коллизий.

Первое правило состоит в том, что при наличии в статье нескольких (n) соавторов, работающих в разных организациях, вузу, в котором работает один из соавторов, присваивается балл, равный хli=1/ n. Если, например, в статье имеется три соавтора, один из которых работает в академическом институте, а двое других – в одном и том же вузе, то этот вуз получает балл, равный 2/3.

Второе правило состоит в том, что число организаций, которые представляет тот или иной автор, не имеет значения. Например, если статья написана одним автором, который работает в трех организациях, одна из которых является неким вузом, то этот вуз получает балл, равный единице; если этот автор работает одновременно в трех вузах, то каждый вуз получает балл, равный единице. В основе данного принципа лежит представление о том, что если университет хоть как-то связан с автором статьи, то он участвовал в создании этой статьи в той доле, которая принадлежит рассматриваемому автору статьи (в случае наличия соавторов). Второе правило приводит к тому, что совокупный балл, набранный всеми университетами, оказывается немного больше числа опубликованных статей, однако это смещение не ведет к искажению реальной картины изучаемого процесса.

Учитывая инерционность в репутации журналов, РВЭШ за 2013 год строится на основе данных о лучших журналах за 2015 год.

Итоговый коэффициент публикационной активности l-ого университета (vl) определяется путем нормирования рейтингового балла публикационной активности по максимальному значению.

Шаг 2. Важным показателем исследовательской деятельности вузов является стабильность присутствия их сотрудников на страницах журналов. Некоторые вузы осуществляют точечную экспансию и активно публикуются в одном-двух журналах, тогда как другие университеты идут широким фронтом и присутствуют во всех основных изданиях, хотя и не слишком масштабно. В связи с этим вводится еще один индикатор – коэффициент стабильности присутствия l-ого вуза в отобранных журналах (kl):

                                                                                                     (4)

 

 

где uli – логическая (булева) переменная:

                                                                                                   (5)

 

 

Дальнейшее нормирование коэффициента стабильности по максимальному значению позволяет получить итоговый коэффициент (wl).

Шаг 3. Третьим показателем, используемым при построении рейтинга, является коэффициент кадрового потенциала l-го вуза (sl):

                                                                                                        (6)

 

 

где xlj – рейтинговый балл j-го экономиста l-го вуза в соответствии с РЭ; Ll – число экономистов l-го вуза, которые входят в Тор–300 РЭ; δlj – логическая (булева) переменная:

                                                                                  (7)

 

 

Правило (7) задает алгоритм фильтрации экономистов вуза: если исследователь входит в Тор–300 РААП, то он учитывается при определении кадрового потенциала; в противном случае он исключается из рассмотрения. Тем самым при определении кадрового потенциала вуза учитываются только самые активные экономисты страны.

Итоговый коэффициент кадрового потенциала (nl) университета определяется путем нормирования sl.

Шаг 4. Для построения итогового рейтинга университетов используется следующая процедура взвешивания трех факторов:

                                                                                              (8)

 

Эвристически выбранные весовые коэффициенты позволяют уравновесить масштаб (глубину) и стабильность (обширность) публикаций вуза, а также его кадровый потенциал, косвенно показывающий его возможности в отношении будущих публикаций. При этом предполагается, что главным фактором является масштаб публикаций (больше половины всего влияния), вдвое меньшее значение имеет фактор будущих достижений, тогда как фактор системности публикаций выступает в роли калибрующего коэффициента с минимальным весом.

Отметим, что рейтинг (8) на самом деле является довольно гибким и обобщает использовавшийся ранее похожий алгоритм [4]. В дальнейшем данное обобщение позволяет проводить более содержательный анализ моделей развития российских вузов. Однако при желании алгоритм может «сжиматься» за счет обнуления весовых коэффициентов, учитывающих кадровый состав и ширину фронта публикаций. В этом случае можно получить более «чистый» рейтинг публикационной активности отечественных университетов.

 

8. Рейтинг высших экономических школ России: эмпирические результаты

 

Рейтингование российских вузов для Тор–20 отражено в табл.3 (полный список см. в [20]). По состоянию на 2013–2014 гг. в стране насчитывалось 969 вузов, из которых почти каждый в той или иной степени занимается экономическими исследованиями. Тем самым полный РВЭШ, включающий 100 университетов, отражает состояние 10,3% рынка, а усеченный рейтинг из 20 вузов – 2%.

Полученные результаты являются предсказуемыми и достаточно хорошо соотносятся с более ранними аналогичными исследованиями [4]. Важный вывод из полученных данных следующий: в стране сложилось два главных центра концентрации научных сил – ВШЭ с ее колоссальной публикационной активностью и ФУ с его многочисленной кадровой когортой. При этом даже в первой десятке вузов происходит серьезная борьба, сопровождающаяся рокировкой мест. Например, в похожем рейтинге за 2010–2012 гг. [21] Государственный университет управления (ГУУ) занял 6-е место, тогда как в 2013 он оказался уже на 13-м. Учитывая, что обвальное высвобождение кадров в ГУУ началось в середине 2014 года, можно прогнозировать, что в 2014 г. его позиции еще больше ухудшатся, а в 2015 г. он может оказаться в конце Тор–100 РВЭШ. Это типичный случай быстрой потери вузом передового места в рейтинге из-за неудачных внутренних реформ.

 

Таблица 3. Рейтинг высших экономических школ России, 2013 г.

 

Надо сказать, что грядущая высокая подвижность РВЭШ во многом вызвана продолжающейся реформой высшей школы, которая очень неравномерно воздействует на вузы. Некоторые из них неправомерно усиливаются, некоторые – катастрофически ослабевают. Иными словами, действия макрорегулятора выступают непосредственной причиной рейтинговых рокировок.

Следует отметить, что состав вузов-лидеров в РВЭШ соответствует всем традиционным представлениям о российском рынке высшего экономического образования. Однако некоторые перестановки все-таки имеются. Например, СПбГУ обогнал МГУ, хотя раньше такой результат не наблюдался. Аналогичным образом МГИМО отстал от РЭУ, хотя в предыдущих раундах рейтингования результат был обратным [21]. Данные факты во многом вызваны тем обстоятельством, что ранжирование ведется по данным журналов только за один год, что делает сам рейтинг более подвижным за счет улавливания всех спадов в активности вузов.

Экспертный анализ показывает, что построенный рейтинг в целом задает верную градацию успехов исследовательских школ российских вузов и может использоваться для более пристального изучения их моделей развития.

 

9. Модели развития вузов и дискуссионные вопросы

 

Построенный рейтинг в силу своей внутренней структуры может использоваться для более глубокого анализа моделей развития разных университетов страны. Например, можно говорить о зрелых высших школах, где все рейтинговые индикаторы отличны от нуля (ν>0, n>0, w>0), и зарождающихся, где один или два рейтинговых индикатора равны нулю. Например, из первой десятки РВЭШ РГАУ и СГАУ попадают в разряд очень активных, но еще только зарождающихся высших экономических школ. В связи с этим хорошие результаты данных вузов, скорее всего, могут быть нестабильными и в будущем они либо превратятся в зрелые школы, либо упустят свои передовые позиции. Первые 8 вузов РВЭШ представляют собой типичные примеры зрелых экономических школ, которые в будущем вряд ли уступят свои позиции другим университетам.

Еще более содержательный анализ может быть сделан на основе сопоставления значений рейтинговых параметров. Так, вуз можно отнести к глобально активной высшей школе, если для него характерен менее высокий кадровый потенциал по сравнению с показателями публикуемости: n<ν, n<w. К числу таковых относится ВШЭ и МГИМО. К локально активной высшей школе вуз можно отнести, если его кадровый потенциал меньше показателя глубины публикуемости, но больше показателя широты фронта публикаций: n<ν, n>w. Иными словами, сотрудники вуза активно печатаются, но в слишком узком сегменте ведущих журналов. Опыт показывает, что такие стратегии встречаются весьма редко в отличие от локально стагнирующей высшей школы, для которой характерна обратная ситуация, когда кадровый потенциал больше показателя глубины публикуемости, но меньше показателя широты фронта публикаций: или n>ν, n<w. К их числу относятся МГУ, РАНХиГС, СПбГЭУ, ВолГУ, ГУУ и ЮФУ. И, наконец, можно говорить о глобально стагнирующей высшей школе, когда кадровый потенциал выше обоих показателей публикуемости: n>ν, n>w. Среди таковых ФУ, СПбГУ, РЭУ и ФТА.

Подобная диагностика помимо всего прочего позволяет руководству вузов принимать управленческие решения по корректировке сложившейся модели развития. Тем самым РВЭШ может использоваться не только для внешнего позиционирования вузов, но и для нормализации их внутренней жизни.

Оговоримся, что данная интерпретация моделей развития вузов является прямым следствием внутренней конфигурации РВЭШ. Между тем против такой трактовки имеются контраргументы. Например, насколько правомерно говорить о том, что отечественные аграрные университеты выступают в качестве оплотов молодых исследовательских коллективов? И как вписывается в РВЭШ тот факт, что многие передовые вузы страны сейчас предпринимают титанические усилия по увеличению числа публикаций в журналах, индексируемых в базах WoS и «Scopus», на фоне сокращения активности в российских изданиях? Например, в СПбГУ, попавшем в категорию глобально стагнирующих вузов, создана Школа менеджмента, которая заняла 61-ое место в рейтинге европейских бизнес-школ, составленном газетой «The Financial Times» [22].

Во-первых, данные факты не отрицают того, что в стагнирующих вузах имеется недоиспользование кадрового потенциала. Не исключено, что некоторые из стагнирующих вузов при имеющихся в их распоряжении ресурсах могут добиться еще более впечатляющих результатов.

Во-вторых, аграрные университеты во многом являются не до конца проявившими себя в российских условиях, в том числе в области экономической науки. Данное положение дел не является типичным. Достаточно указать, что в США Техасский университет сельского хозяйства и механизации (Texas A&M University; A&M – Agricultural and Mechanical) совместно с университетом Флориды (University of Florida) готовит ежегодный рейтинг Management Department Productivity Rankings, который оценивает продуктивность факультетов менеджмента университетов США и Канады. При этом сам Texas A&M University в период 2008–2009 гг. занимал в этом рейтинге места с 3-го по 26-е, что недвусмысленно говорит о том, что в данном вузе имеется сильная экономическая школа [23]. В случае России весьма показательным служит тот факт, что на протяжении 10 лет за 2006–2015 гг. в Межвузовской олимпиаде по истории экономических учений среди немногих вузов-участников почти всегда присутствовал РГАУ [24]. Есть основания полагать, что это явные признаки нарождающейся экономической школы в РГАУ.

В-третьих, вопрос о соотношении национальных и международных достижений вузов является очень дискуссионным. Например, Б.Кларк справедливо полагает, что вузы проходят естественные стадии своего развития, последовательно становясь заведениями регионального, национального и международного значения [25]. Не исключено, что взятый в России курс на вхождение в глобальные рейтинги университетов не учитывает этой закономерности и приводят к «перескакиванию» одной, а иногда и двух, стадий. Строго говоря, университеты, вышедшие на международный уровень, должны быть по определению национальными лидерами. Если такого не наблюдается, то это может опять-таки служить поводом для корректировки руководством вуза своей модели развития.

 

10. Заключение

 

Проведенное рейтингование участников РЭИ позволяет не только обозначить очаги научной активности в России, но и увидеть модели успеха как отдельных персон, так и целых институтов. Разумеется, все полученные количественные ориентиры являются весьма условными и могут использоваться только с очень сильными оговорками. По крайней мере, их нельзя переоценивать и механистически использовать к оценке отдельных исследователей или вузов.

Скорее всего, в ближайшие годы будут предложены не только модификации и усовершенствования предложенных РЭ и РВЭШ, но и новые рейтинговые продукты, а также механизмы их координации и сопряжения. В дальнейшем следует ожидать многочисленных экспериментов по ранжированию различных сегментов РЭИ – и данная статья является лишь одним из первых шагов в этом направлении.

 

Литература

 

1. Аукуционек С., Чуркина Г. Экономические журналы в период рыночных реформ// «Вопросы экономики», №2, 2002. С.130–145.

2. Дежина И.Г., Дашкеев В.В. Есть ли в России ведущие экономисты и кто они? М.: ИЭПП, 2008. – 21 с.

3. Балацкий Е.В. Академические успехи российских университетов экономического профиля// «Европейский журнал экономических исследований», №2, 2013. С.64–76.

4. Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Академическая результативность высших экономических школ России// «Terra Economicus», Том 12, №1, 2014. С.13–27.

5. Mirkin B., Orlov M. Research impact: Level of results, citation, merit: Working paper WP7/2014/09. Moscow: Higher School of Economics Publ. House, 2014. – 40 p.

6. Михайлова К. Известные российские экономисты// «Инвестиции в России», 09.09.2013. URL: http://www.investmentrussia.ru/svoi-biznes/marketing/reiting-economistov.html.

7. Рейтинги репутации российских вузов по техническим и экономическим направлениям// «Эксперт РА», 2014. URL: http://raexpert.ru/rankings/vuz/vuz2014/vuz_reputation_2014.

8. Рейтинг вузов по специальности Экономика// «Типичный абитуриент», 2014. URL: http://www.tabiturient.ru/ratec.html.

9. Золотая А. Лучшие финансовые вузы России// «Финанс.», №39(370), 2010. URL: http://www.finansmag.ru/96369/.

10. Библиографическая база данных RePEc IDEAS [Электронный ресурс]. URL: https://ideas.repec.org/.

11. Top 25% Institutions and Economists in Russia, as of January 2015// Библиографическая база данных RePEc IDEAS [Электронный ресурс]. URL: https://ideas.repec.org/top/top.russia.html#authors.

12. Сайт подразделения по научным исследованиям и интеллектуальной собственности компании Thomson Reuters Web of Science [Электронный ресурс]. URL: http://wokinfo.com/.

13. Полный доступ к данным Thomson Reuters Web of Science получат российские учреждения// «Education-events.RU», 03.06.2014. URL: http://education-events.ru/2014/06/03/russian-institutions-have-access-to-thomson-reuters-web-of-science/.

14. Thomson Reuters наградила самых влиятельных ученых из России// «Lenta.ru», 25.09.2014. URL: http://lenta.ru/news/2014/09/25/thomreuters/.

15. Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Опыт рейтингования российских экономических журналов// «Вопросы экономики», №8, 2015.

16. Рейтинг ведущих экономистов России// «Неэргодическая экономика», 25.03.2015. URL: http://nonerg-econ.ru/cat/9/7/.

17. Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Проблема манипулирования в системе РИНЦ// «Вестник УрФУ. Серия экономика и управление», №2, 2015. С.166–178.

18. Мау В., Улюкаев А. Глобальный кризис и тенденции экономического развития// «Вопросы экономики», №11, 2014.

19. Глазьев С. Санкции США и политика Банка России: двойной удар по национальной экономике// «Вопросы экономики», №9, 2014.

20. Академический рейтинг высших экономических школ России// «Неэргодическая экономика», 26.03.2015. URL: http://nonerg-econ.ru/cat/9/9/.

21. Академический рейтинг экономических вузов России// «Капитал страны», 17.06.2013. URL: http://kapital-rus.ru/articles/article/232932/.

22. European Business School Rankings 2014// Сайт «The Financial Times», 2014. URL: http://rankings.ft.com/businessschoolrankings/european-business-school-rankings-2014.

23. Балацкий Е.В. Мировой опыт составления и использования рейтингов университетских факультетов// «Общество и экономика», №9, 2012. С.155–173.

24. Толкачев С.А. VII Межвузовская олимпиада по истории экономических учений// «Капитал страны», 15.05.2012. URL: http://www.kapital-rus.ru/index.php/articles/article/207360.

25. Кларк Б.Р. Поддержание изменений в университетах. Преемственность кейс-стади и концепций. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011.

 

 

[1] При рейтинговании использовалась простая эвристическая процедура усреднения частных показателей. Альтернативный путь с использованием метода главных компонент дает заведомо неправильную систему весовых коэффициентов в пользу усиления влияния фактора числа статей, что не соответствует априорным представлениям.

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Рейтингование участников российского рынка экономических исследований// «Журнал институциональных исследований», Том 7, №3, 2015. С.102–121.

 

 

4388
9
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
В статье рассматривается институт ученых званий в России, который относится к разряду рудиментарных или реликтовых. Для подобных институтов характерно их номинальное оформление (например, регламентированные требования для получения ученого звания, юридическое подтверждение в виде сертификата и символическая ценность) при отсутствии экономического содержания в форме реальных привилегий (льгот, надбавок, должностных возможностей и т.п.). Показано, что такой провал в эффективности указанного института возникает на фоне надувающегося пузыря в отношении численности его обладателей. Раскрывается нежелательность существования рудиментарных институтов с юридической, институциональной, поведенческой, экономической и системной точек зрения. Показана опасность рудиментарного института из–за формирования симулякров и имитационных стратегий в научном сообществе. Предлагается три сценария корректировки института ученых званий: сохранение федеральной системы на основе введения прямых бонусов; сохранение федеральной системы на основе введения косвенных бонусов; ликвидация федеральной системы и введение локальных ученых званий. Рассмотрены достоинства и недостатки каждого сценария.
The article considers the opportunities and limitations of the so-called “People’s capitalism model” (PCM). For this purpose, the authors systematize the historical practice of implementation of PCM in different countries and available empirical assessments of the effectiveness of such initiatives. In addition, the authors undertake a theoretical analysis of PCM features, for which the interests of the company and its employees are modeled. The analysis of the model allowed us to determine the conditions of effectiveness of the people’s capitalism model, based on description which we formulate proposals for the introduction of a new initiative for Russian strategic enterprises in order to ensure Russia’s technological sovereignty.
The paper assesses the effectiveness of the Russian pharmaceutical industry so as to determine the prospects for achieving self–sufficiency in drug provision and pharmaceutical leadership in the domestic market, more than half of which is occupied by foreign drugs. Effectiveness is considered in terms of achievements in import substitution (catching–up scenario), and in the development of domestic drugs (outstripping scenario). A comparison of the main economic indicators for leading foreign and Russian pharmaceutical companies reflects a disadvantaged position of the latter. The governmental target setting for domestic pharmaceutical production is compromised by interdepartmental inconsistency in the lists of essential drugs. A selective analysis of the implementation of the import substitution plan by the Ministry of Industry and Trade of Russia since 2015 has revealed that, even on formal grounds, Russia still has not established a full–fledged production of many drugs (in particular, the dependence on foreign active pharmaceutical substances still remains, and there are very few domestic manufacturing companies). The premise concerning fundamental impossibility to implement the outstripping scenario is substantiated by the fact that there is an insignificant number of original drugs for which Russian developers initiated clinical trials in 2020–2022. The results obtained show that the current situation in the Russian pharmaceutical industry does not promote the achievement of drug self–sufficiency. A proposal to consolidate assets, coordinate production programs and research agendas for accelerated and full–fledged import substitution was put forward. Prospects for research in the field of import substitution are related to deepening the analysis of production indicators, increasing sales, as well as enhancing clinical characteristics of reproduced drugs compared to foreign analogues. In the sphere of analyzing the innovativeness of pharmaceutical production, it seems advisable to methodologically elaborate on identifying original drugs and include this indicator in the industry management.
Яндекс.Метрика



Loading...