Неэргодическая экономика

В статье рассмотрены макроитоги и проблемы социально–экономического развития государств постсоветского пространства по итогам 30–летнего разобщённого существования. Были проанализированы такие составляющие общественной жизни, как экономическая, социальная (образование и демография), политическая. Установлено, что 11 из 15 бывших союзных республик, демонстрируя приемлемые темпы роста ВВП, по относительному показателю внешнего долга приблизились к состоянию банкротства. Показано, что во всех государствах снизилась рождаемость в расчёте на 1000 населения. Однако депопуляция во всех без исключения бывших республиках европейской части СССР оказалась компенсирована приростом населения в бывших союзных республиках, в которых доминирует население, исповедующее ислам. Проведённый аналитический обзор мировых рейтингов университетов позволил сделать вывод о том, что за прошедшие 30 лет ни один университет, за исключением МГУ имени М.В. Ломоносова, не вошёл в пул передовых университетов мира, что свидетельствует о глубокой периферийности национальных систем высшего образования. Рассмотренный военно–политический конфликтный потенциал постсоветского пространства обнаружил весьма неустойчивое равновесие, на поддержание которого отвлекаются значительные ресурсы РФ в условиях утраты стратегической инициативы, отсутствия идеологической основы для собственных проектов перспективного развития постсоветского пространства, череды «цветных» революций в соседних государствах, увеличивающемся количестве «горячих» точек, а также внешних угроз. Политический статус государств–соседей РФ позволяет почти половину её сухопутной границы отнести к потенциальной линии фронта (6000 км). Новизна исследования состоит в том, что на основе теории систем в работе показано, что существование бывших союзных республик в режиме единого государства было для них выгоднее, чем в формате обособленных государств. Обосновано, что данное положение дел связано с утратой синергетического эффекта бывшими участниками СССР после его распада.

Практически все годы XXI века проходят под знаком тотальной русофобии. Коллективный Запад обвиняет Россию буквально во всех грехах, а в своих санкциях доходит до абсурда, вплоть до отрицания самого себя и своих завоеваний. Ненависть к СССР можно оправдать «красной заразой» коммунизма, но РФ уже 32 года является капиталистическим государством. В такой ситуации правомерно задать вопрос: откуда же столь непримиримая русофобия?

The article puts forward a polycausal concept of social evolution (PCSE) based on taking into consideration the structure of the competition mechanism. The novelty of the PCSE lies in the simultaneous consideration of a set of interrelated variables of the competition mechanism that exclude the establishment of simple cause–and–effect relationships typical ofmonocausal theoretical constructions. A structural scheme of the PCSE includes the subject, object, environment and the process of competition; all of them are directly associated with such civilizational phenomena as technology, institutions, culture and ecosystem; together, these variables determine the nature of economic growth and the type of capitalist (market) relations. This approach can be called a method of structural (organizational) competition. To illustrate the PCSE and test its explanatory capabilities, we look for answers to the following classic questions: Why has human civilization matured in Eurasia rather than in other continents? How did humanity manage to break out of the Malthusian trap? How can we explain the Needham Puzzle? Why are some countries and peoples rich, while others are poor? Why do some poor countries and peoples manage to catch up with rich ones, while others do not? How can we explain the “case of the USSR”? The proposed PCSE is used to reconstruct key events in the history of human civilization. For this purpose, we put forward a structural outline of social evolution, which includes basic principles and mechanisms that determine certain results of the development of human societies. In conclusion, we make an attempt to use the PCSE to designate reference points of a modern civilizational crisis.

The transition to the post–industrial society is linked with the fundamental restructuring of the national economy, large–scale lay–offs and altering requirements to occupational qualification. The paper aims to determine the main thrusts of the upcoming changes. Methodologically, the research relies on the theories of vital resources and technological change. The author applies an interdisciplinary approach based on the findings from ethology, medicine, sociology, psychology, political science and economics, and methods of system analysis. In particular, he projects the theory of vital resources onto the economic development of the civilisation to elaborate on the character of the fourth vital mega–wave connected with the emergence of the industry of leisure as a dominant economic sector. The author demonstrates that such a course of events brings the managerial problem of interaction between the ruling elites and the masses to a new level. Having considered Calhoun’s law, Maslow’s pyramid of needs and Bauman’s rule, the researcher reveals social ambivalence of the economy of leisure, which has the potential for both the evolution and degradation of humankind. He discusses the initiative of the Russian government bodies to introduce a four–day working week, and points to the necessity and feasibility of this measure. The researcher suggests abandoning ambitious global projects in favour of regionalisation of the labour market when managing the economy and the higher education system. Taking into account the results of the projection of the Guex – Crevoisier matrix on the university sector, he argues that Russian universities should switch to stronger orientation towards the economic needs of the territories where they are located.

Переход к постиндустриальному обществу сопряжен с кардинальной реструктуризацией национальной экономики, масштабным высвобождением кадров и изменением требований к работникам. Статья посвящена определению направлений предстоящих изменений. Методологической базой послужили теория витальных ресурсов, технологического развития, использован междисциплинарный подход, включающий результаты исследований в области этологии, медицины, социологии, психологии, политологии и экономики. В исследовании использованы методы системного анализа. В частности, проецирование теории витальных ресурсов на экономическое развитие цивилизации позволило определить характер четвертой витальной мега–волны, связанной с созданием индустрии досуга в качестве доминирующего сектора экономики. Показано, что такое развитие событий выводит на новый уровень управленческую проблему взаимодействия властных элит и масс. Рассмотрение закона Дж. Кэлхауна, пирамиды потребностей А. Маслоу и правила З. Баумана позволило выявить социальную амбивалентность экономики досуга, одновременно несущую в себе потенциал для эволюции и деградации человечества. Обсуждается инициатива российских властей по внедрению 4–дневной рабочей недели, показаны необходимость и реализуемость данной меры. При управлении экономикой и системой высшего образования предложено отказаться от глобальных амбициозных проектов в пользу регионализации рынка труда. Проецирование матрицы Гекса–Кревозье на университетский сектор позволило обосновать практические предложения в пользу большей ориентации российских вузов на экономические потребности территорий, на которых они расположены.

В статье предложена поликаузальная концепция социальной эволюции (ПКСЭ), основанная на учете структуры конкурентного механизма. Новизна ПКСЭ состоит в одновременном рассмотрении набора взаимосвязанных переменных конкурентного механизма, которые исключают конструирование простых причинно–следственных связей, характерных для монокаузальных теоретических построений. Структурная схема ПКСЭ включает в себя субъект, объект, среду и процесс конкуренции, которые напрямую сопрягаются с такими цивилизационными явлениями, как технологии, институты, культура, экосистема; все вместе указанные переменные определяют характер экономического роста и тип капиталистических (рыночных) отношений. Такой подход можно назвать методом структурной (организационной) конкуренции. Для иллюстрации ПКСЭ и проверки ее объяснительных возможностей в статье предлагается найти ответы на следующие классические вопросы: Почему человеческая цивилизация обрела свои зрелые формы в Евразии, а не на других континентах? Каким образом человечеству удалось вырваться из мальтузианской ловушки? Как объяснить «загадку Нидема»? Почему одни страны и народы богатые, а другие – бедные? Почему одним бедным странам и народам удается сократить свое отставание от богатых, а другим – нет? Как объяснить «казус СССР»? Предложенная ПКСЭ используется для реконструкции ключевых событий истории человеческой цивилизации. Для этого предложена структурная схема социальной эволюции, в которой фигурируют основные принципы и механизмы, определяющие те или иные результаты развития человеческих обществ. В заключении сделана попытка использовать ПКСЭ для обозначения реперных точек современного цивилизационного кризиса.

В работе проведен аналитический обзор наиболее значимых социально–экономических инициатив РФ за последние 20 лет. Рассмотренный период времени поделен на интервалы, обусловленные введением иностранными государствами санкций против РФ после воссоединения с Крымом. Комплекс стратегий досанкционного периода, включающий удвоение ВВП и «майские» указы Президента РФ 2012 года, имели преимущественно отношение к внутренней политике и, в целом, не были реализованы в полном объеме. В частности, задача удвоения ВВП была выполнена только наполовину. Траектория развития РФ как энергетической державы столкнулась с геополитическим противостоянием на европейском рынке, что привело к отмене и осложнениям в реализации проектов транснациональных газопроводов «Южный поток» и «Северный поток–2». Провозглашенная после объявления санкций против РФ антикризисная стратегия импортозамещения завершилась весьма скромными результатами, хотя изначально предполагала всплеск в развитии высокотехнологичных отраслей. Целеполагание 2018 года в виде национальных проектов и дальнейшая его ревизия в 2020 году привели к незавершенной перезагрузке ориентиров внутреннего социально–экономического развития. В условиях острого внешнеполитического противостояния РФ демонстрирует высокий уровень солидарности с инициативами глобального развития, включая Парижское соглашение по климату, а также антиковидную политику и массовое вакцинирование населения. Несмотря на уже понесенный и ожидаемый социально–экономический ущерб от присоединения к инициативам глобального развития, данная линия поведения РФ является устойчивой. Проведенный анализ риторики в стратегии национальной безопасности РФ, динамично менявшейся после 2014 года, показывает усиление ориентации РФ на Восток (Индия, Китай), а также акцент на движение к единству с белорусским и украинским народами.

В статье рассматривается феномен мегапроектов в качестве разновидности институтов регионального развития. Показано, что мегапроекты дополняют существующие в России и других странах корпорации регионального развития и региональные инвестиционные форумы. Продемонстрировано, что мегапроекты являются крайне противоречивым явлением, для которого характерны не только огромные суммы инвестиций, но и сильные нарушения плановых величин сроков, финансовых затрат и технико–экономических результатов после ввода объекта в эксплуатацию. Кроме того, в настоящее время экологический ущерб от реализации мегапроектов бывает как положительным, так и отрицательным, что не позволяет учесть его влияние в общей схеме анализа. В статье делается вывод об информационной закрытости мегапроектов, в связи с чем собрать о них исчерпывающую информацию практически невозможно. По мнению авторов, это связано с желанием инвесторов мегапроектов стать «невидимыми» для статистических и надзорных органов власти; в противном случае многие проекты могут стать менее привлекательными с вытекающими отсюда рисками консервации регионов в состояние низкой экономической активности. Предложены подходы для оценки целевой эффективности мегапроектов, а также их косвенной экономической эффективности. Последняя основана на использовании методологии инвестиционного мультипликатора. Намечены перспективные направления дальнейших исследований тематики мегапроектов.

В статье проверяется гипотеза, согласно которой реформирование системы плоского подоходного налогообложения России путем введения прогрессивной шкалы позволит получить финансовые средства, достаточные для осуществления рывка в развитии высокотехнологичных производств страны. Актуальность поставленного вопроса определяется начавшимся внедрением в России прогрессивного подоходного налога на фоне модернизации экономики, требующей дополнительных инвестиционных ресурсов. Для проверки гипотезы рассмотрены два сценария реформы прогрессивного индивидуального подоходного налога – 2-уровневая система, действующую в стране с 2021 года, и проект Либерально–демократической партии с 4-уровневой шкалой. Получение искомых цифр основано на методологии тщательной калькуляция получаемых налоговых отчислений от высокодоходных групп и подгрупп населения России с учетом налоговых ставок. Прикладные расчеты дали величину от введенной реформы (187 млрд руб.), кратно превышающую официальную оценку правительственных ожиданий (60 млрд руб.), что свидетельствует о недооценке национальным регулятором потенциала подоходного налога. Доход от второго сценария, являющегося незначительным углублением начавшейся реформы, составляет 1,1 трлн руб. Таким образом, правильно сконструированная шкала подоходного налога позволяет многократно повысить его фискальную действенность. Расчеты дополнительного дохода от реформы подоходного налога ИПН осуществлялись на основе статистики Всемирной базы данных о неравенстве World Inequality Database (WID) за 2019 год. Для проверки релевантности используемых исходных данных и полученных результатов расчета осуществлена их проверка на микроуровне – путем сопоставления заработков сотрудников космических корпораций России, США и Европы. Проверка показала, что микроэкономические данные ближе к статистике WID, нежели Росстата, и тем самым подтвердила корректность авторской методики. Для углубления понимания перераспределительного потенциала подоходного налога введены понятия глобальной (локальной) фискальной (социальной, экономической) эффективности. Расчеты подтвердили сформулированную гипотезу и показали, что дополнительный доход от подоходного налога позволит полностью модернизировать микроэлектронную промышленность и геотермальную энергетику страны.

The study tests the hypothesis that Russia’s transition from flat to progressive income taxation will produce revenue that would be sufficient for the advancement of high–tech industries. To test this hypothesis, we considered two scenarios of the reform – the two–tiered system, which has been implemented since 2021, and the project of a four–tiered system proposed by the Liberal Democratic Party. To estimate the effects of the tax reform, we calculated the revenues from taxing high–income taxpayer groups and subgroups at specific tax rates. As a result, it was found that the reform could produce 187 billion roubles in extra revenue, which means that there is a vast discrepancy between the calculated estimates and the government’s expectations (60 billion roubles). In other words, the Russian government significantly underestimates the potential of the income tax. According to the second scenario, which aims to build a more sophisticated income tax system, the revenue would be 1.1 trillion roubles. Thus, a well–designed scale of the personal income tax will enable the government to considerably enhance this tool’s fiscal efficiency. The calculations of the extra revenue generated by the reform relied on the statistics of the World Inequality Database (WID) for 2019. To test the relevance of the input and output data, we conducted a comparative analysis at the micro–level by looking at the wage levels in Russian, American and European space corporations. We found that the micro–economic data are closer to the WID statistics rather than to Rosstat, which confirmed the accuracy of our results. Our calculations have confirmed the general hypothesis and showed that the extra revenue from the reform will enable the government to fully modernize microelectronics and the geothermal industry in Russia.