Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Проект 5-100 завершен, но точка не поставлена

Конкурентоспособность российских вузов на рынке глобального образования пока остается невысокой. Для исправления существующей ситуации в начале 2021 года правительство России одобрило программу стратегического академического лидерства «Приоритет–2030», которая направлена на поддержку вузов. Программа станет своеобразным продолжением завершившегося в прошлом году Проекта 5–100.

В начале 2021 года правительство России одобрило программу стратегического академического лидерства «Приоритет–2030», которая направлена на поддержку вузов. Программа станет своеобразным продолжением завершившегося в прошлом году Проекта 5–100. Сам проект стартовал еще в 2013 году, его главной целью было включение России в борьбу за построение конкурентоспособных университетов мирового класса (УМК).

Самые общие критерии успешного УМК – это высокая концентрация талантов в высших учебных заведениях (среди преподавателей, студентов и менеджеров), изобилие ресурсов (финансовое и инфраструктурное), а также гибкое управление (большая управленческая свобода, инновационные решения и отсутствие бюрократических преград).

Стоит отметить, что Россия достаточно поздно подключилась к этому мировому тренду, начавшемуся еще в конце прошлого века. Так, построение центров выдающихся достижений и формирование УМК с помощью специальных программ государственного финансирования в Канаде началось уже в 1989 году, в Дании – в 1991 году, Финляндии – в 1995 году, Китае – в 1996 году, Гонконге – в 1998 году, Японии – в 2002 году, Австралии и Норвегии – в 2003 году, Тайване – в 2005 году, Германии – в 2006 году.

Россия же приняла вызов только в 2008 году, начав создание в стране сети национальных исследовательских университетов. Спустя пять лет после начала была утверждена государственная программа развития образования (Проект 5–100), в которой ставилась задача по вхождению к 2020 году не менее пяти российских университетов в первую сотню ведущих мировых университетов трех самых авторитетных международных рейтингов (Quacquarelli Symonds, QS; Times Higher Education, THE; Academic Ranking of World Universities, ARWU).

В 2020 году программа должна была подойти к своему логическому завершению, и в течение года неоднократно подводились итоги ее реализации. При этом отмечался ее вклад в развитие и трансформацию российских университетов независимо от того, вошли они в мировые рейтинги или нет.

Несомненно, нельзя умалять достижения вузов в области повышения публикационной активности, обновления кадрового состава, развития научной и исследовательской составляющей, работы по большему привлечению в свои стены как иностранных студентов, так и зарубежных специалистов. Да и в целом реализация данного проекта заставила вузы переосмыслить свое место и роль в системе российского высшего образования и разработать собственную модель повышения конкурентоспособности. С этих позиций Проект 5–100, несомненно, выполнил свою миссию и может считаться успешным.

Однако каких же успехов добилась Россия на мировом рынке высшего образования? Насколько продуктивной оказалась программа, направленная на повышение глобальной конкурентоспособности российских университетов и построение УМК?

Прежде всего нужно констатировать факт, что принципиально улучшить свои позиции в топ–100 классических рейтингов, где относительно стабильно все это время присутствует только Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, России так и не удалось. Это относится не только к трем указанным выше глобальным рейтингам университетов, но и к другим рейтинговым продуктам, которые за эти годы также добились мирового признания и авторитета.

Несмотря на это, нельзя сказать, что Россия полностью потерпела фиаско в борьбе за место на рынке глобальных университетов. К примеру, РФ улучшила свои показатели в более широком списке – топ–500, в котором представленность российских вузов в среднем возросла на два–три университета. Это дает надежду на дальнейшее попадание российских вузов уже в топ–100.

Ранее подобной ступенчатой практики продвижения вузов придерживался Китай. Там сначала решалась задача попадания университетов в более широкий пул передовых вузов (топ–500), а уже потом постепенно улучшались все параметры учебных заведений, что позволяло им перемещаться к началу списка (топ–100). И сегодня КНР занимает весьма достойное место на рынке УМК. Россия фактически выбрала аналогичный путь и уже достаточно успешно реализовала его первую часть, подготовив плацдарм для дальнейших достижений.

Кроме того, за время действия Проекта 5–100 наша страна преуспела в продвижении российских вузов в предметных рейтингах. В частности, за два последних года Россия прибавила пять–шесть вузов, достигших глобального лидерства в своих областях. В дальнейшем для превращения таких вузов в полноценные УМК необходимо расширять перечень дисциплин, по которым ими достигается глобальное лидерство, – попадание в топ–100 предметных рейтингов. Расширение вузом числа таких дисциплин с параллельным повышением места в предметных рейтингах будет способствовать его превращению в полноценный УМК и вхождению в топ–100 классических рейтингов.

Помимо этого, Россия, проанализировав мировой опыт, активно начала внедрять обширный арсенал управленческих подходов к построению конкурентоспособных университетов с акцентом на человеческий капитал. Кто-то фокусируется на заработках высших позиций сотрудников университетов, как в вузах Канады, Австралии, Великобритании и др. Другие проводят политику бонусов, надбавок и субсидий для работников университетов. Третьи уделяют большое значение фактору гарантии занятости работников вуза, хотя пока не могут гарантировать пожизненную занятость наряду с академической свободой, как в США, Канаде или Австралии.

Таким образом, несмотря на то что непосредственная цель Проекта 5–100 достигнута не была, нельзя отрицать тот факт, что он принципиально изменил подходы к развитию российских университетов, принявших брошенный мировым сообществом вызов глобальной конкуренции. Тем самым Проект 5–100 позволил российским вузам не только заявить о себе на международной арене, положив начало построению в России УМК, но и заложил основу для их последующего развития, предусмотренного Программой стратегического академического лидерства, которая в 2021 году придет на смену Проекту 5–100.

Главное – не забывать, что параллельно с Россией происходит стремительное развитие университетской системы и в других странах, и нашей стране необходимо существенно наращивать темпы ее модернизации, чтобы не оказаться в числе отстающих.

 

 

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Екимова Н.А. Проект 5–100 завершен, но точка не поставлена // «Независимая газета», 29.01.2021. С. 3.

622
2
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
В статье рассматривается «китайское пророчество» Джека Лондона, отраженное в его рассказе 1910 года «Беспримерное нашествие» («The Unparalleled Invasion»). Суть предсказания писателя сводится к столкновению в отдаленном будущем США и Китая, в результате которого китайская цивилизация будет полностью уничтожена посредством биологического оружия. Эпидемия коронавируса COVID–19, прокатившаяся во всему миру и начавшаяся в 2020 году в китайском городе Ухань с явным «американским следом», позволяет говорить о том, что «китайское пророчество» Джека Лондона подтвердилось через 110 лет после публикации рассказа. Помимо общей фабулы сюжета, в рассказе имеется целый ряд более мелких и конкретных прогнозов, которые поражают своей точностью. Для объяснения феномена «китайского пророчества» предлагается простая модель футурологического успеха, в основе которой лежит формула, согласно которой успех предсказания определяется лежащим в его основе научным методом и индивидуальной интуицией писателя. На примерах и фактах показано, что Джек Лондон действительно опирался на эти две составляющие творческого успеха. Раскрыты некоторые важные расхождения между «китайским пророчеством» и нынешней реальностью; показана роль исходных экзистенциальных установок писателя, характерных для Западной цивилизации, в характере прогнозов и восприятии будущих событий.
The article considers the process of digitalization of the Russian economy and the penetration of this process into the sphere of higher education. We show that the digitalization of applicants’ admission to Russian universities takes place within the framework of a global trend aimed at introducing the customer centricity approach in the public administration system. In particular, we consider the results of three–year operation of a special electronic service “Admission to the university online”, which is also called the Superservice. The analytical indices introduced into consideration make it possible to identify major technical and organizational issues that emerge in the course of digitalization of Russia’s social space. These issues can be divided into objective and subjective, which equally hinder the final implementation of the new electronic system. The calculations carried out have shown that the peak load on the Superservice system is from 10.2 to 16.9 million simultaneous actions, which entails persistent technical failures in the operation of the platform. We substantiate an opinion, according to which the figures obtained do not go beyond the limits of modern computing capabilities of information services, which in turn indicates administrative miscalculations in making decisions about the smoothness of functioning of the Superservice. We have found the effect of artificial commotion, when the very options of the Superservice provoke increased activity of applicants during the admission campaign, which leads to technical failures of the system. The calculations have shown that the number of applications submitted by applicants through the Superservice is on average more than three times higher than the same indicator for applicants using the traditional application form. We consider the prospects of gradual weakening and even disappearance of the artificial commotion effect as the services provided by the Superservice are becoming a common thing.
The geopolitical turbulence and the implementation of large–scale international sanctions dictate the need to assess the degree of readiness of the states to a longterm civilisational confrontation. The article aims to construct and test a new analytical tool – antifragility index of the national economy. Methodologically, the research is based on the idea that in the presence of several industries, the national economy obtains a functional foundation and a possibility to exist autonomously in conditions of disrupted international trade relations. To put this idea into practice, the article proposes a heuristic algorithm for constructing an antifragility index of the economy taking into account the priority of such industries as agriculture, pharmaceuticals industry, production of means of labour, and mineral extraction. Based on the national statistics of eight states – the USA, Canada, Great Britain, Germany, France, Switzerland, Brazil and Russia – the paper presents pilot calculations of the index. According to the results, only Russia’s index showed an upward trend in 2003–2020, while in the other seven countries it went down. The antifragility index is shown to have an ability to capture the peculiarities of political cycles and event shocks in the world economy. The research provides empirical evidence that the change of the leading country, amongst other things, is associated with the accumulation of structural disproportions in the economy: the weakening of its foundation made up of vital industries and excessive complication of the industrial superstructure in the form of the non–productive sphere. The paper proposes scaling up the constructed index to a broader sample of countries in order to clarify the regional disposition of forces in the global geopolitical space.
Яндекс.Метрика



Loading...