Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Полуэктов, или в поисках нового героя России

В 2019 году на литературном рынке России появился роман Вячеслава Вольчика «Полуэктов, или Ничего необычного». Вопреки невзрачному названию эта книга никак не подпадает под категорию рядовых. Автору удалось «поймать» несколько новых трендов в российской жизни и в художественной литературе. В чем суть романа? Чем отличается его главный герой от персонажей классической русской литературы?

В 2019 году на литературном российском небосклоне появился роман Вячеслава Вольчика «Полуэктов, или Ничего необычного» (см. https://www.ozon.ru/context/detail/id/152635144/). На первый взгляд, таких книг сегодня выходит столько, что о них и упоминать не стоит, однако об этом произведении сказать все–таки нужно. Мне кажется, в этой работе автору удалось «поймать» сразу несколько важных трендов современной российской жизни. Рассмотрим их более предметно.

Во-первых, личность автора сама по себе является символичной. Дело в том, что в роли романиста в данном случае выступил университетский профессор экономики. Такие примеры частенько случались в истории литературы (вспомним, например, канадского Стивена Ликока, профессора политэкономии), однако в последнее время подобная «переквалификация» маститых ученых стала своеобразной традицией. Достаточно упомянуть итальянского профессора–медиевиста Умберто Эко, который в свое время потряс литературный мир своими романами. Совсем недавно ярким метеором пронесся по литературному Олимпу каталонский профессор антропологии Альберт Санчес Пиньоль. Сегодня на российском рынке фигурируют романы профессора юриспруденции Павла Астахова и профессора социологии Светланы Барсуковой. Подобных примеров можно привести бесконечное множество, однако важна сама повторяемость прецедента – люди науки в последнее время уже не получают удовлетворения от своего ремесла и со своего профессионального жаргона все чаще стараются перейти на общедоступный литературный язык. Вячеслав Вольчик – очередной отступник науки, ищущий новые выразительные средства в художественной литературе.

Похоже, что наука становится уделом маргиналов, а научные проблемы стремительно вытесняются из общественного дискурса, что заставляет современных интеллектуалов искать применения своим знаниям и силам на более емком и понятном рынке литературы. Обширные познания в области социальных наук дают определенный козырь новообращенным литераторам. Можно ожидать, что в ближайшие пару десятилетий такая профессиональная миграция будет только нарастать. Не будет ошибкой сказать, что мы имеем дело с новым творческим стандартом.

Во-вторых, роман «Полуэктов» неожиданно возвращает нас к чеховским традициям и классической русской стилистике. Действительно, книга написана достаточно богатым и разнообразным языком, который вместе с тем нигде не доходит до вычурности и самолюбования. Сюжет разворачивается очень органично и мягко, автор не позволяет себе сорваться с изначально выбранного стилистического рисунка. В. Вольчик почти с первых строк и до самого конца виртуозно держит интригу, что делает чтение весьма приятным. Более того, Вячеславу Вольчику удалось полностью избавиться от чеканной логики и жесткого языка профессиональных экономических текстов. Вести такую двойную профессиональную жизнь, судя по всему, не просто. Главное же состоит в том, что мы имеем дело с по–настоящему качественным повествованием, что в настоящее время в российской литературе не так часто встречается.

В-третьих, «Полуэктов» соответствует самым взыскательным вкусам читателей–интеллектуалов. Обилие афоризмов, словесных оборотов, шуток, прибауток, каламбуров, метафор и речевых формул на фоне легкой иронии и тонкого юмора придает роману своеобразное послевкусие. Например, аллюзии на Хемингуэя – в России «экономический кризис, который всегда с тобой», а хороший «праздник, который всегда без тебя». Или, например, «большинство сплавляется по течению, которое направляется меньшинством»; «доцент – это не должность, а кличка» и т.д. А чего стоит подарочек главного героя своей пассии – наглухо запаянный аквариум с креветкой, которая в автономном режиме может жить почти неограниченно долго, равно как и сам Полуэктов. Несмотря на гротескность этого аквариума, у читателя возникает невольное желание приобрести такой. Короче, наличие кристаллизованного фольклора и ненавязчивых философских диалогов придает роману дополнительную пикантность и изысканность. Есть в повествовании и дозированная житейская глубина, которая нигде не переходит в тяжелую рефлексию. Тем самым автор демонстрирует похвальное чувство меры.

В-четвертых, вопреки названию – «Ничего не обычного» – в книге все–таки есть кое–что необычное. Речь идет о главном герое, который радикально отличается от типичного героя русской литературы. Если выразиться высокопарно, то В. Вольчик осуществил инверсию русского героя – и это, наверное, главное достоинство книги. Этот момент заслуживает отдельного разговора.

Вспомним, например, пушкинского Евгения Онегина – опасный социопат, недоумок и недоучка, профессионально непригодный субъект, который всем приносил вред. Немногим лучше выглядит и лермонтовский Печорин. Обломов у Гончарова вообще никчемная амеба, а Раскольников у Достоевского и вовсе неудавшийся бандюга. Иными словами, русские классики на первый план вывели слабого героя в качестве жертвы несовершенств общества. В отличие от русских сказок, главным персонажем которых был удачливый и находчивый Иван–дурак, русская классика «подправила» этот светлый образ, добавив в него серой краски, в результате чего появился не просто герой–придурок, но еще и хронический неудачник. И вот Вольчик выводит совершенно иного героя – с приличным образованием, профессионально состоявшегося, трезвомыслящего, все правильно понимающего и не подверженного депрессиям. Более того, Полуэктов имеет хорошую квартиру, классную машину, приличную работу, у него в избытке деньги и женщины. Но все это отнюдь не превращает Полуэктова в могучего супермена; наоборот, он самый обычный, нормальный человек. При этом жизнь его не жалеет, прикладывает и испытывает на прочность. Но герой Вольчика демонстрирует почти былинные качества – все проблемы он заедает и запивает. Полуэктов готов пьянствовать в любом формате – он потребляет в огромных количествах виски, коньяк, текилу, водку, пиво, вино, самогон и вообще все спиртосодержащие напитки. Он рьяный гурман – за хороший обед готов на все. В довершение ко всему он совершенно не ревнив и не брезглив – после того, как его дама сердца (Женя) новогодние дни провела в постели со своим бывшим любовником (Кириллом), цинично оставив Полуэктова на праздники одного, он спокойно не только продолжил с ней роман, но и согласился связать с ней свою жизнь. Поистине, неоднозначный образ – и в то же время ничего необычного.

В контексте сказанного правомерно задать вопрос: так откуда же взялся этот пресловутый Полуэктов? Что знаменует собой этот Новый Герой России? Мои личные догадки на этот счет таковы.

Как говорил Петр Столыпин, в России за десять лет меняется всё, а за двести лет ничего. Наверное, во времена Столыпина так и было, однако за прошедшие сто лет в России все–таки кое–что изменилось. Что именно? Благосостояние возросло неизмеримо. Рядовой россиянин Сергей Полуэктов имеет почти все, о чем мог мечтать даже зажиточный россиянин сто лет назад. А это позволяет держать жизненные удары. Число и масштаб всевозможных реформ и невзгод в России на протяжении века были таковы, что выработали в ее гражданах иммунитет к любым стрессам. Отсюда и метаморфоза – депрессивный идиот типа Онегина–Обломова–Раскольникова сменился на вполне вменяемого балагура Полуэктова. Новая Россия порождает новых героев. А это и есть настоящая революция, которая произошла за прошедшие сто лет. Эту веху в развитии российского человека и обозначает роман Вячеслава Вольчика.

Вместе с тем было бы неверно искать только одни различия между героями классической русской литературы и главным персонажем романа В. Вольчика. Различия идут нога в ногу с похожестью. Например, Пьер Безухов у Толстого старательно искал свое счастье – и нашел его в семейной идиллии. И Полуэктов борется за свое счастье – и тоже находит его в семейном кругу. Только герой Вольчика делает это спокойно, без истерики, без душевных метаний. Более того, он сознательно сдерживает «неправильные» мысли, ибо, по выражению автора, если дать им волю, то они могут привести к депрессии. Складывается впечатление, что Полуэктов уже учел опыт бесплодных терзаний русских литературных героев и категорически не хочет повторять их ошибки. И в этом, наверное, главное послание Вячеслава Вольчика своему читателю.

 

 

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкая Я.Е. Полуэктов, или в поисках нового героя России // «Неэргодическая экономика», 26.11.2019.

2356
6
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
В статье рассматривается «китайское пророчество» Джека Лондона, отраженное в его рассказе 1910 года «Беспримерное нашествие» («The Unparalleled Invasion»). Суть предсказания писателя сводится к столкновению в отдаленном будущем США и Китая, в результате которого китайская цивилизация будет полностью уничтожена посредством биологического оружия. Эпидемия коронавируса COVID–19, прокатившаяся во всему миру и начавшаяся в 2020 году в китайском городе Ухань с явным «американским следом», позволяет говорить о том, что «китайское пророчество» Джека Лондона подтвердилось через 110 лет после публикации рассказа. Помимо общей фабулы сюжета, в рассказе имеется целый ряд более мелких и конкретных прогнозов, которые поражают своей точностью. Для объяснения феномена «китайского пророчества» предлагается простая модель футурологического успеха, в основе которой лежит формула, согласно которой успех предсказания определяется лежащим в его основе научным методом и индивидуальной интуицией писателя. На примерах и фактах показано, что Джек Лондон действительно опирался на эти две составляющие творческого успеха. Раскрыты некоторые важные расхождения между «китайским пророчеством» и нынешней реальностью; показана роль исходных экзистенциальных установок писателя, характерных для Западной цивилизации, в характере прогнозов и восприятии будущих событий.
The article considers the process of digitalization of the Russian economy and the penetration of this process into the sphere of higher education. We show that the digitalization of applicants’ admission to Russian universities takes place within the framework of a global trend aimed at introducing the customer centricity approach in the public administration system. In particular, we consider the results of three–year operation of a special electronic service “Admission to the university online”, which is also called the Superservice. The analytical indices introduced into consideration make it possible to identify major technical and organizational issues that emerge in the course of digitalization of Russia’s social space. These issues can be divided into objective and subjective, which equally hinder the final implementation of the new electronic system. The calculations carried out have shown that the peak load on the Superservice system is from 10.2 to 16.9 million simultaneous actions, which entails persistent technical failures in the operation of the platform. We substantiate an opinion, according to which the figures obtained do not go beyond the limits of modern computing capabilities of information services, which in turn indicates administrative miscalculations in making decisions about the smoothness of functioning of the Superservice. We have found the effect of artificial commotion, when the very options of the Superservice provoke increased activity of applicants during the admission campaign, which leads to technical failures of the system. The calculations have shown that the number of applications submitted by applicants through the Superservice is on average more than three times higher than the same indicator for applicants using the traditional application form. We consider the prospects of gradual weakening and even disappearance of the artificial commotion effect as the services provided by the Superservice are becoming a common thing.
The geopolitical turbulence and the implementation of large–scale international sanctions dictate the need to assess the degree of readiness of the states to a longterm civilisational confrontation. The article aims to construct and test a new analytical tool – antifragility index of the national economy. Methodologically, the research is based on the idea that in the presence of several industries, the national economy obtains a functional foundation and a possibility to exist autonomously in conditions of disrupted international trade relations. To put this idea into practice, the article proposes a heuristic algorithm for constructing an antifragility index of the economy taking into account the priority of such industries as agriculture, pharmaceuticals industry, production of means of labour, and mineral extraction. Based on the national statistics of eight states – the USA, Canada, Great Britain, Germany, France, Switzerland, Brazil and Russia – the paper presents pilot calculations of the index. According to the results, only Russia’s index showed an upward trend in 2003–2020, while in the other seven countries it went down. The antifragility index is shown to have an ability to capture the peculiarities of political cycles and event shocks in the world economy. The research provides empirical evidence that the change of the leading country, amongst other things, is associated with the accumulation of structural disproportions in the economy: the weakening of its foundation made up of vital industries and excessive complication of the industrial superstructure in the form of the non–productive sphere. The paper proposes scaling up the constructed index to a broader sample of countries in order to clarify the regional disposition of forces in the global geopolitical space.
Яндекс.Метрика



Loading...