Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Цифровой портрет рынка экономических исследований

В статье презентуются результаты трех построенных рейтингов – российских экономистов, российских экономических журналов и российских высших экономических школ. Кратко раскрывается модель успеха как индивидуумов, так и институциональных участников рынка. Намечаются возможности использования рейтингов не только для позиционирования во внешней среде, но и для принятия внутренних управленческих решений.

К настоящему времени российский рынок экономических исследований (РЭИ) обретает черты зрелости, прямым проявлением чего является обострение конкурентных процессов. Чтобы сделать своеобразный цифровой портрет данного рынка, необходимо осуществить ставшую уже традиционной процедуру рейтингования его участников. Для этого вполне достаточно сконструировать три рейтинга: экономистов (кто проводит исследования), университетов (где проводятся разработки) и экономических журналов (как презентуются результаты исследований).

Рейтинговые маркеры для рыночной «притирки»

Зачем нужны рейтинги? Можно ли обойтись без них?

Любой рынок как сложное органическое образование нуждается в определенных ориентирах. Участники рынка хотят знать своих героев, чтобы понимать, какие рубежи им надо штурмовать, с кого брать пример, куда двигаться. Без такой информации динамика рынка начинает напоминать броуновское движение, а эволюционные изменения застопориваются.

Любой достаточно сложный рынок функционирует в соответствии с «моделью айсберга», в которой видимой является только его малая передовая часть – ядро, тогда как остальные участники образуют периферию рынка, играющую роль некоего фона, являющегося условием формирования самого ядра. Рейтинги призваны идентифицировать и максимально визуализировать это ядро. Подчеркнем, что значение имеет только эта верхушка айсберга, тогда как все, что под водой, никому не интересно. Информация о подводной части – это знание об аутсайдерах рынка, которое большинством участников воспринимается как шум, от которого надо очистить рыночные сигналы.

А зачем нужны знания о лидерах рынка?

Дело в том, что в основе функционирования любого рынка лежит механизм нащупывания рыночного равновесия. На рынке исследований реализуется частный случай этого механизма – механизм «притирки» субъектов рынка друг к другу. Каждый участник рынка стремится вступать в «сделку» только с равными себе субъектами. Например, сильный экономист, имеющий на руках высококлассную статью, не хочет печататься в периферийном журнале, в котором его работа просто-напросто затеряется и не будет по достоинству оценена. Данная логика заставляет его двигаться методом проб и ошибок к сотрудничеству с самыми лучшими журналами страны. Без всякого преувеличения, этим стремлением пронизан весь рынок научных исследований.

Рейтингование участников рынка позволяет существенно сжать имеющуюся информацию. Например, объем рынка экономистов, зарегистрированных в 2015 г. в системе Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), составляет более 35 тыс. чел.; удерживать в голове сведения о таком числе специалистов нет никакой возможности. Рейтинг тор–100 российских экономистов высвечивает меньше 0,3% всего рынка; даже рейтинг тор–500 охватывает менее 1,5% рынка. Тем самым сжатие информации при рейтинговании является весьма значительным. Аналогичным образом рынок экономических журналов, зарегистрированных сегодня в системе РИНЦ, составляет 872 единицы. Рейтинг тор–20 российских журналов оставляет лишь 2,3% всего рынка. Что касается вузов, то их в стране насчитывалось 969, из которых почти каждый в той или иной степени занимается экономическими исследованиями. Даже рейтинг, включающий 100 университетов России, отражает состояние только 10,3% рынка, отсекая почти 90% рынка в качестве «рыночного шума».

Учитывая все сказанное, эксперты Финансового университета при Правительстве РФ построили три указанных рейтинга и провели пилотные расчеты, результаты которых дают богатую пищу для размышлений и дальнейших аналитических исследований. Несмотря на ограниченность разработанных рейтингов, альтернативы им нет; как известно, лучше рейтинга может быть только другой рейтинг.

Рейтинг академической активности и популярности экономистов

Данный рейтинг базируется на официальных показателях системы Национальной электронной библиотеки elibrary.ru и основанной на ней системе РИНЦ. Рейтинговое значение берется как среднеарифметическая трех нормированных величин – числа публикаций и цитирований экономиста в базе РИНЦ, а также индекса Хирша, очищенных от самоцитирований. Результаты рейтингования приведены в табл.1.

Таблица 1. Рейтинг академической активности и популярности экономистов России, январь 2015 г.
Экономист Итоговый балл Число публикаций Число цитирований за вычетом самоцитирований Индекс Хирша без учета самоцитирований
1 Клейнер Георгий Борисович 100,0 256 5702 28
2 Гохберг Леонид Маркович 97,2 177 4576 38
3 Ковалев Валерий Викторович 88,2 169 5349 26
4 Глазьев Сергей Юрьевич 83,1 265 4596 21
5 Нечаев Василий Иванович 80,6 386 2442 26
6 Асаул Анатолий Николаевич 75,2 250 3471 23
7 Кузьминов Ярослав Иванович 68,6 130 3311 26
8 Логинов Евгений Леонидович 67,9 211 2034 29
9 Татаркин Александр Иванович 67,9 426 2169 15
10 Ендовицкий Дмитрий Александрович 65,1 380 1650 19
11 Шеремет Анатолий Данилович 62,2 74 4083 19
12 Райзберг Борис Абрамович 61,3 53 5516 10
13 Попов Евгений Васильевич 59,2 293 1872 18
14 Ряховская Антонина Николаевна 58,4 150 2926 19
15 Капелюшников Ростислав Исаакович 56,1 167 2643 18
16 Хрусталев Евгений Юрьевич 55,9 246 2053 17
17 Полтерович Виктор Меерович 55,8 120 2880 19
18 Сухарев Олег Сергеевич 55,5 359 1418 14
19 Кузнецова Ирина Александровна 52,3 61 1948 26
20 Агеев Александр Иванович 52,2 177 1168 24

Полученные результаты позволяют уяснить основные контуры модели академического успеха российских экономистов.

Во-первых, важным ресурсом успеха является преклонный возраст экономиста. Это напрямую вытекает из того факта, что для накопления множества статей и цитирований нужно время. Расчеты подтверждают этот вывод. Так, средний возраст первых двух десяток рейтинга предполагает выход человека на пенсию – более 60 лет; молодые люди не могут рассчитывать на лидирующие места в турнирной таблице. Так, в первой десятке минимальный зафиксированный возраст – 44 года, а во второй – 42. Тем самым даже при самом удачном раскладе в начале списка могут оказаться лишь зрелые исследователи.

Во-вторых, весомым фактором успеха служит высокий административный статус ученого. Для раскрытия этого тезиса целесообразно рассмотреть три группы экономистов: рафинированные исследователи, не занимающие административных постов; администраторы низового звена, к которым относятся руководители первичных научных подразделений (лаборатории, сектора, кафедры, центры и т.п.); руководители среднего и высшего звена, куда попадает руководящий состав организаций (ректоры, проректоры, деканы и т.д.), а также люди, совмещающие более одной руководящей позиции с учетом «сторонних» структур (например, заведующий кафедрой и председатель диссертационного совета или главный редактор специализированного журнала). Расчеты показывают, что в первой десятке рейтинга вообще отсутствуют «чистые» исследователи, тогда как в следующих десятках их число монотонно увеличивается: во второй – 2, в третьей – 3. В первой десятке средний и высший руководящий состав безоговорочно доминирует – 9 человек, во второй десятке их уже меньше – 4. Тем самым академическая активность и популярность во многом являются производными от административного ресурса ученого. Обращает на себя внимание и тот факт, что в первой десятке рейтинга присутствует три относительно молодых ректора (44–58 лет). Это позволяет выдвинуть гипотезу, что высокий административный пост может компенсировать нехватку возрастного ресурса. Более того, имеются неопровержимые факты, что многие администраторы не стесняются оказывать давление на подчиненных требованием цитирования своих работ.

В-третьих, немаловажным фактором академического успеха экономиста является его принадлежность к ведущей научной корпорации. Так, среди первых 20 экономистов к системе РАН относится 50%, к Высшей школе экономике (ВШЭ) – 15%, к Финансовому университету (ФУ) – 5%. Тем самым административная сила экономиста получает свое логическое продолжение в силе той организации, которой он командует. Слияние таких двух факторов дает преимущества, которые рядовому исследователю перекрыть практически невозможно.

В-четвертых, при отсутствии видимой гендерной дискриминации принадлежность к мужскому полу увеличивает шансы на успех. Так, среди первых 10 экономистов женщины вообще отсутствуют, среди первых 30 они составляют 13,3%, в Тор–100 – 23%. Таким образом, в топ-листах рейтингов мужчины безоговорочно доминируют.

Рейтинг экономических журналов России

Данный рейтинг основан на показателях системы РИНЦ и опросе экспертов. Необходимость совмещения этих двух этапов обусловлена следующими обстоятельствами. Во-первых, журналы характеризуются многими РИНЦ-показателями, которые дают принципиально разные результаты ранжирования. В связи с этим из всего массива РИНЦ-параметров журналов необходимо отобрать самые главные и агрегировать их в итоговый показатель. Во-вторых, даже при осуществлении агрегирующей процедуры результирующий список оказывается неудовлетворительным – некоторые ведущие журналы с самой высокой репутацией в профессиональном сообществе оказываются в нем на весьма непритязательных местах. В связи с этим алгоритм построения рейтинга состоит из трех этапов.

Первый этап представляете собой ранжирование журналов по четырем параметрам РИНЦ: общее число цитирований журнала без самоцитирований; 5-летний импакт-фактор журнала без самоцитирования; 5-летний индекс Херфиндаля-Хиршмана журнала по цитирующим журналам; время полужизни статей журнала, процитированных в текущем году. Затем все пронормированные показатели усредняются. На втором этапе проводится экспертиза 50 журналов, отобранных с помощью РИНЦ-показателей на первом этапе, по пяти качественным параметрам издания: оценка академических стандартов оформления журнала (внешний вид, формат, шрифт, наличие аннотации, библиографии, периодичность издания, размер статей, объем номеров и т.п.); оценка полноты и сбалансированности библиографии; доступность в Интернет-пространстве; репутация журнала у авторов (их желание публиковаться в данном издании); научный уровень содержания журнала (соответствие современным требованиям, степень инструментальной проработки, культура работы с эмпирическим материалом и т.п.). Экспертные оценки выставляются по 10-балльной шкале по правилу: чем больше, тем лучше. Полученные частные пронормированные показатели агрегируются посредством взвешивания. На третьем этапе проводится агрегирование РИНЦ-рейтинга и экспертного рейтинга журналов.

Результаты рейтингования представлены в табл.2. Отрейтингованные 50 журналов распределяются на две группы – «лучшие» и «остальные». По аналогии с западной традицией, в соответствии с которой определяется так называемый Алмазный список журналов (АСЖ), отобранные ренкером «лучшие» издания образуют своеобразный российский аналог алмазного списка, включающий 13 первых позиций рейтинга.

Таблица 2. Рейтинг экономических журналов России, 2015 г.
ЖУРНАЛ ПАРАМЕТРЫ РИНЦ, % ЭКСПЕРТНЫЕ ОЦЕНКИ
1 Вопросы экономики 100,0 100,0 50,0 100,0 100,0 10 8 7 10 10
2 Экономика и математические методы 83,2 10,8 100,0 96,9 13,7 8 10 10 8 10
3 Российский журнал менеджмента 80,0 12,3 72,4 98,5 54,0 8 10 8 8 8
4 Прикладная эконометрика 70,3 2,1 43,8 97,2 13,2 10 8 10 8 8
5 Журнал новой экономической ассоциации 70,0 3,9 23,4 98,0 19,8 10 10 10 10 8
6 Проблемы прогнозирования 69,2 17,4 41,8 98,2 33,2 10 6 7 10 9
7 Экономический журнал Высшей школы экономики 66,5 4,0 43,8 97,4 21,4 10 10 8 5 8
8 Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 8: Менеджмент 64,1 3,9 73,4 93,0 14,0 4 10 7 2 10
9 Journal of Institutional Studies 59,8 3,4 26,5 97,1 34,4 8 10 6 4 10
10 Пространственная экономика 58,1 4,9 36,7 98,0 19,6 9 6 6 4 10
11 Мировая экономика и международные отношения 57,1 35,3 51,0 99,8 27,3 5 4 3 3 10
12 Экономическая наука современной России 56,0 8,7 65,3 96,8 10,7 4 2 5 5 10
13 Общество и экономика 54,0 15,4 55,1 99,1 22,2 6 0 5 6 0
14 Terra Economicus 51,6 12,7 29,5 96,7 4,4 6 6 5 5 10
15 Деньги и кредит 48,4 15,4 23,4 98,5 19,9 5 2 4 3 10
16 Экономика региона 48,0 10,5 28,5 96,5 14,6 5 5 4 2 10
17 Проблемы теории и практики управления 46,6 27,3 45,9 99,6 17,5 4 2 3 2 0
18 Финансы и кредит 46,6 41,7 30,6 97,4 13,3 4 2 2 1 10
19 Вестник Московского университета. Серия 6: Экономика 46,3 5,2 58,1 96,0 9,9 3 2 3 1 10
20 Проблемы управления 44,7 6,9 42,8 98,2 15,0 2 1 5 0 0

Анализ АСЖ позволяет уже сейчас сказать, какие периодические издания в ближайшие годы могут оказаться за его пределами. Прежде всего, это «Экономический журнал Высшей школы экономики» и «Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 8: Менеджмент», которым так до конца и не удалось стать общенациональными изданиями. Несмотря на приличный научный уровень, они не смогли выйти за пределы своих материнских вузов и регионов [23]. На границе допустимого научного уровня находится журнал «Мировая экономика и международные отношения», все больше отходящий от собственно экономической проблематики и осуществляющий крен в политологию и дипломатию. Балансирует на грани допустимого журнал «Общество и экономика», который не полностью освоил академические стандарты оформления, а с 2015 г. переживает еще и организационные трудности. Данные факты говорят о том, что рейтинг журналов и сопутствующий ему Алмазный список должны обновляться каждый год и, судя по всему, через 2–3 года они могут сильно измениться.

Анализ показывает, что модель успеха экономических журналов является весьма расплывчатой.

Во-первых, успех журнала во многом зависит от его связей с РАН и от следования академическим традициям в более широком контексте. Например, среди АСЖ 6 изданий напрямую связаны с РАН, а «Вопросы экономики», который себя уже с ней не ассоциирует, по-прежнему имеет Институт экономики РАН в качестве соучредителя. Таким образом, 50% изданий из АСЖ так или иначе связаны с РАН. Если же учесть неформальные связи журналов с РАН, то данная цифра еще больше возрастет. Например, «Журнал Новой экономической ассоциации» и «Прикладная эконометрика» издается сотрудниками академических институтов. По всей видимости, традиции академических стандартов до сих пор играют важную роль в формировании дееспособных научных изданий страны.

Во-вторых, залогом высокой научной репутации журнала является жесткая позиция его главных редакторов в отношении отбора и организации рецензирования поступающих материалов. Именно личное участие главы издания в формировании критериев и уровня публикуемых материалов, а также его тесная связь с рецензентами и авторами позволяет повысить объективность отбора и качество размещаемых статей. Следование по этому пути позволило некоторым журналам внедрить многоуровневую систему двойного анонимного рецензирования, которая для России пока является скорее исключением, чем правилом.

В-третьих, вопреки устоявшемуся мнению, возраст журнала не является залогом успеха. Более того, имеющиеся данные показывают обратное: давление со стороны молодых журналов все больше нарастает. Из 13 изданий АСЖ 4 не достигли даже 10-летнего возраста, но при этом претендуют на роль самых лучших и самых передовых.

Все сказанное позволяет сделать генеральный вывод о том, что рынок экономических журналов в настоящее время находится в состоянии турбулентности. Отражением этого факта, по всей видимости, станет нестабильность состава Алмазного списка.

Рейтинг высших экономических школ России

Идея данного рейтинга состоит в ранжировании вузов, занимающихся экономическими исследованиями, в зависимости от числа их публикаций в ведущих российских научных изданиях экономического профиля. Логика такого подхода такова: в ведущих научных журналах страны формируются основные научные тренды; кто доминирует на страницах этих изданий, тот и определяет научные тренды; в свою очередь, кто формирует научные тренды, тот и обеспечивает более качественное образование в области экономики. Такой подход соответствует сложившейся практике развитых стран.

Для определения позиции вуза в АСЖ осуществляется «вручную» сбор информации о его активности на основе указанной в журнальных статьях принадлежности авторов к соответствующим местам работы. Алгоритм построения рейтинга включает несколько шагов. Сначала определяется сумма баллов, набранных университетом в журналах Алмазного списка. Затем оценивается стабильность присутствия сотрудников вуза на страницах АСЖ путем определения специального коэффициент стабильности. После этого определяется коэффициент кадрового потенциала вуза, который учитывает рейтинговые баллы экономистов вуза, входящих в Тор–300 Рейтинга академической активности экономистов. Все три частных показателя взвешиваются и дают искомую оценку университета.

Рейтингование российских вузов для Тор–20 отражено в табл.3. Полученные результаты достаточно хорошо соотносятся с более ранними аналогичными исследованиями.

Важный вывод из полученных данных следующий: в стране сложилось два главных центра концентрации научных сил – ВШЭ с ее колоссальной публикационной активностью и ФУ с его солидным кадровым багажом. При этом даже в первой десятке вузов происходит серьезная борьба, сопровождающаяся рокировкой мест. Например, в похожем рейтинге за 2010–2012 гг. Государственный университет управления (ГУУ) занял 6-е место, тогда как в 2013 он оказался уже на 13-м. Учитывая, что обвальное высвобождение кадров в ГУУ началось в середине 2014 года, можно прогнозировать, что в 2014 г. его позиции еще больше ухудшатся, а в 2015 г. он может оказаться в самом конце Тор–100 рейтинга. Это типичный случай потери вузом передового места в рейтинге из-за неудачных внутренних реформ.

Таблица 3. Рейтинг высших экономических школ России, 2013 г.
ВУЗ Итоговый балл, % Коэффициент публикационной активности (ν), % Коэффициент кадрового потенциала (n), % Коэффициент стабильности (w), %
1 Высшая школа экономики 100,0 100,0 81,9 100,0
2 Финансовый университет при Правительстве РФ 52,6 21,4 100,0 69,2
3 Санкт-Петербургский государственный университет 38,6 33,7 38,8 46,1
4 Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова 33,0 24,8 36,6 53,8
5 Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ 27,1 15,2 39,7 46,1
6 Российский экономический университет им. Г.В.Плеханова 15,9 2,1 38,4 23,0
7 Санкт-Петербургский государственный экономический университет 10,0 2,3 19,2 23,0
8 Московский государственный институт международных отношений 8,1 7,9 4,6 15,3
9 Российский государственный аграрный университет – МСХА им. К.А.Тимирязева 7,7 0,0 24,3 0,0
10 Ставропольский государственный аграрный университет 7,5 0,0 23,7 0,0
11 Волгоградский государственный университет 6,9 3,2 7,6 23,0
12 Кубанский государственный университет 6,2 0,0 19,7 0,0
13 Государственный университет управления 6,0 4,6 4,8 15,3
14 Воронежский государственный университет 5,9 0,0 18,8 0,0
15 Южный федеральный университет 5,8 2,7 5,3 23,0
16 Новосибирский государственный университет 5,5 3,6 0,0 30,7
17 Московский государственный университет экономики, статистики и информатики 4,7 0,0 14,8 0,0
18 Российская экономическая школа 5,4 4,6 0,0 23,0
19 Кубанский государственный аграрный университет 5,2 0,0 16,3 0,0
20 Финансово-технологическая академия 5,1 0,9 11,8 7,6

Надо сказать, что грядущая высокая подвижность рейтинга во многом вызвана продолжающейся реформой высшей школы, которая очень неравномерно воздействует на вузы. Некоторые из них неправомерно усиливаются, некоторые – катастрофически ослабевают. Иными словами, действия макрорегулятора выступают непосредственной причиной рейтинговых рокировок.

Если говорить о модели успеха высшей школы, то в ней просматриваются два ключевых элемента. Во-первых, статусно-бюрократический потенциал вуза. Например, из первой десятки вузов пять обладают особым административным статусом – ведущий классический университет, патронаж Правительства и Президента РФ, национальный исследовательский университет. Как правило, такой статус предполагает более щедрое финансирование со стороны государства, которое в свою очередь со временем «переливается» в академическую активность персонала университетов. Во-вторых, специализация вуза. Из первой десятки шесть вузов относятся к разряду социально-экономических. Наличие в таких вузах большого числа факультетов и кафедр экономического профиля создает такой «эффект масштаба», противостоять которому обычные вузы, как правило, не в состоянии.

Построенный рейтинг в силу своей внутренней структуры может использоваться для более глубокого анализа моделей развития разных университетов страны. Например, можно говорить о зрелых высших школах, где все рейтинговые индикаторы отличны от нуля, и зарождающихся, где один или два рейтинговых индикатора равны нулю. Например, из первой десятки рейтинга Российский государственный аграрный университет и Ставропольский государственный аграрный университет попадают в разряд очень активных, но еще только зарождающихся высших экономических школ. В связи с этим хорошие результаты данных вузов, скорее всего, могут быть нестабильными и в будущем они либо превратятся в зрелые школы, либо упустят свои передовые позиции. Первые 8 вузов рейтинга представляют собой типичные примеры зрелых экономических школ, которые в будущем вряд ли уступят свои места другим университетам.

Еще более содержательный анализ может быть сделан на основе сопоставления значений рейтинговых параметров. Так, вуз можно отнести к глобально активной высшей школе, если для него характерен менее высокий кадровый потенциал по сравнению с показателями публикуемости. К числу таковых относятся ВШЭ и Московский государственный институт международных отношений. К локально активной высшей школе вуз можно отнести, если его кадровый потенциал меньше показателя глубины публикуемости, но больше показателя широты фронта публикаций. Иными словами, сотрудники вуза активно печатаются, но в слишком узком сегменте ведущих журналов. Опыт показывает, что такие стратегии встречаются весьма редко в отличие от локально стагнирующей высшей школы, для которой характерна обратная ситуация, когда кадровый потенциал больше показателя глубины публикуемости, но меньше показателя широты фронта публикаций. К их числу относятся Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Санкт-Петербургский государственный экономический университет, Волгоградский государственный университет, ГУУ и Южный федеральный университет. И, наконец, можно говорить о глобально стагнирующей высшей школе, когда кадровый потенциал выше обоих показателей публикуемости. Среди таковых ФУ, Санкт-Петербургский государственный университет, Российский экономический университет им. Г.В.Плеханова и Финансово-технологическая академия.

Подобная диагностика помимо всего прочего позволяет руководству вузов принимать управленческие решения по корректировке сложившейся модели развития. Тем самым данный рейтинг может использоваться не только для внешнего позиционирования вузов, но и для нормализации их внутренней жизни.

В целом рынок высших экономических школ страны находится в более стабильном состоянии, чем рынок журналов, и в менее стабильном по сравнению с рынком экономистов.

4176
11
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
В статье рассматривается институт ученых званий в России, который относится к разряду рудиментарных или реликтовых. Для подобных институтов характерно их номинальное оформление (например, регламентированные требования для получения ученого звания, юридическое подтверждение в виде сертификата и символическая ценность) при отсутствии экономического содержания в форме реальных привилегий (льгот, надбавок, должностных возможностей и т.п.). Показано, что такой провал в эффективности указанного института возникает на фоне надувающегося пузыря в отношении численности его обладателей. Раскрывается нежелательность существования рудиментарных институтов с юридической, институциональной, поведенческой, экономической и системной точек зрения. Показана опасность рудиментарного института из–за формирования симулякров и имитационных стратегий в научном сообществе. Предлагается три сценария корректировки института ученых званий: сохранение федеральной системы на основе введения прямых бонусов; сохранение федеральной системы на основе введения косвенных бонусов; ликвидация федеральной системы и введение локальных ученых званий. Рассмотрены достоинства и недостатки каждого сценария.
The article considers the opportunities and limitations of the so-called “People’s capitalism model” (PCM). For this purpose, the authors systematize the historical practice of implementation of PCM in different countries and available empirical assessments of the effectiveness of such initiatives. In addition, the authors undertake a theoretical analysis of PCM features, for which the interests of the company and its employees are modeled. The analysis of the model allowed us to determine the conditions of effectiveness of the people’s capitalism model, based on description which we formulate proposals for the introduction of a new initiative for Russian strategic enterprises in order to ensure Russia’s technological sovereignty.
The paper assesses the effectiveness of the Russian pharmaceutical industry so as to determine the prospects for achieving self–sufficiency in drug provision and pharmaceutical leadership in the domestic market, more than half of which is occupied by foreign drugs. Effectiveness is considered in terms of achievements in import substitution (catching–up scenario), and in the development of domestic drugs (outstripping scenario). A comparison of the main economic indicators for leading foreign and Russian pharmaceutical companies reflects a disadvantaged position of the latter. The governmental target setting for domestic pharmaceutical production is compromised by interdepartmental inconsistency in the lists of essential drugs. A selective analysis of the implementation of the import substitution plan by the Ministry of Industry and Trade of Russia since 2015 has revealed that, even on formal grounds, Russia still has not established a full–fledged production of many drugs (in particular, the dependence on foreign active pharmaceutical substances still remains, and there are very few domestic manufacturing companies). The premise concerning fundamental impossibility to implement the outstripping scenario is substantiated by the fact that there is an insignificant number of original drugs for which Russian developers initiated clinical trials in 2020–2022. The results obtained show that the current situation in the Russian pharmaceutical industry does not promote the achievement of drug self–sufficiency. A proposal to consolidate assets, coordinate production programs and research agendas for accelerated and full–fledged import substitution was put forward. Prospects for research in the field of import substitution are related to deepening the analysis of production indicators, increasing sales, as well as enhancing clinical characteristics of reproduced drugs compared to foreign analogues. In the sphere of analyzing the innovativeness of pharmaceutical production, it seems advisable to methodologically elaborate on identifying original drugs and include this indicator in the industry management.
Яндекс.Метрика



Loading...