Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Вечные проблемы в рассказе «Господин из Сан–Франциско»

Творчеству Ивана Бунина присущи маленькие, но пронзительные новеллы на самые «большие» философские темы. Среди таких мини–шедевров особое место занимает рассказ «Господин из Сан–Франциско». Какие проблемы поднимаются в этом произведении? К какому выводу подводит автор своего читателя? В чем состоит смысл жизни человека в капиталистическом обществе?

Творчеству Ивана Бунина присущи небольшие, но пронзительные новеллы на самые «большие» философские темы. Одним из его маленьких шедевров является рассказ «Господин из Сан–Франциско», в котором поднимаются такие проблемы, как смерть, смысл жизни, любовь.

Как и большинство произведений Бунина «Человек из Сан-Франциско» является протестным криком о «неправильности» этого мира. Человек в капиталистическом обществе живет почти как робот, бесконечно зарабатывая деньги и не обращая внимания на все остальные стороны жизни. И вот, когда герой новеллы, наконец, заработал кучу денег и окончательно вымотался, он едет путешествовать и отдыхать. И вдруг абсолютно непредсказуемо, без всяких предпосылок и видимых причин он скоропостижно умирает.

Пронзительность рассказа достигается таким специальным приемом, как обезличенность главных персонажей. Основной герой не имеет имени, фигурируя по образом некоего ничем не примечательного господина из Сан–Франциско; даже его жена и дочь не получили в литературном произведении Бунина имен. В этом как бы проявляется безразличие не только всего окружающего мира, но и самого автора к личностям нарисованных персонажей. На подобном фоне даже самые мелкие служащие итальянского отеля, где происходит трагическое событие, получают у Бунина конкретные имена, тем самым подчеркивая незначительность американских гостей. Впечатление усиливается контрастом между подобострастием обслуги к личности богатого американца до его смерти и циничными насмешками в его адрес после.

Отсутствует в рассказе и описание реакции жены и дочери господина из Сан–Франциско на его смерть. Складывается ощущение, что и они остались в общем равнодушными к случившемуся. Тем самым весь мир, включая близких людей усопшего, воспринимает его смерть лишь как некое досадное и очень несвоевременное происшествие.

Невольно возникает вопрос: зачем жил этот человек? Кто ему был дорог и кому был дорог он? Любил ли он по-настоящему кого-нибудь? Что он оставил после себя, кроме денег? И автор недвусмысленно отвечает на все эти вопросы в отрицательном ключе, подводя суровый итог жизни человека из Сан-Франциско – его жизнь была бессмысленна. В тексте мы находим множество мелких указаний на жалкие, если не сказать убогие, стремления главного персонажа: постоянное чревоугодие, чрезмерное увлечение сигарами и алкоголем, мечты о покупке продажной любви молодых итальянских красоток и т.п. И все это на фоне отсутствия какого-либо живого общения с женой и дочерью.

Какой вывод должен сделать читатель «Господина из Сан–Франциско»?

На мой взгляд, Бунин нам намекает на то, что смысла жизни самого по себе не существует, он обретается каждым конкретным человеком самостоятельно в процессе его жизни. Каждый должен сам определить, в чем для него состоит смысл жизни; нельзя бездумно существовать и превращаться в безликий винтик капиталистического механизма. Поэтому и сам рассказ «Господин из Сан–Франциско» служит нам постоянным напоминаем об этих вечных истинах, призывом не повторять жалкий жизненный путь главного героя произведения.

 

 

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкая Я.Е. Вечные проблемы в рассказе «Господин из Сан–Франциско»// «Неэргодическая экономика», 04.10.2018.

22596
10
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
The paper considers the architecture of modern neocolonialism. To this end we put forward simple structural and graphical models of traditional (colonial) and modern (neocolonial) systems, whose comparison reveals their differences. Further, we systematize comparative features of two dominance systems – colonial and neocolonial. We introduce the concept of colonial cycle, which means power castling – the process when power shifts from the mother country to its colony; a typical example is the relationship between the United States and the UK. We propose a structural and graphical model of a multipolar world, which highlights alliances of countries and indirect methods of struggle that States engage in so as to gain influence in their regional segments of the geopolitical system. We reveal the objective and subjective drivers of neocolonial castling: the scale effect; the balance of power effect, formalized as a structural balance; the globalization saturation effect that generates a “globalization / local culture” cycle; the political leader effect; economic patriotism. We put forward an expanded model of state success in the context of neocolonialism; this model, in addition to internal social achievements, takes into account the external effect in the form of political sovereignty. We show that many international comparisons lose their relevance within the framework of this model. A typical example of a false but well–established narrative based on a narrowed model of state success is the notion of South Korea’s more dynamic development compared to North Korea. We consider a modification of the extended model of state success using N. Machiavelli’s militaristic model as an example. The cognitive significance of the concept of colonial cycles in the context of geopolitical turbulence is discussed.
Кризис существующей экономической теории мэйнстрима длится уже более 50 лет, но самые последние мирохозяйственные сдвиги добавляют ему дополнительные качественные черты, характеризующие не только полное отсутствие практико–прогностической функции, но и неадекватность его когнитивного арсенала новым реалиям. Нарастающий набор рисков и трудностей глобального экономического развития, являющийся следствием перехода к новому мирохозяйственному укладу, не находит ни малейшего отклика ни в понятийном аппарате, ни в концептуальном потенциале мэйнстрима. Догматизм сложившегося теоретического каркаса базовых положений неоклассической экономической теории принял самодовлеющий характер, отвергающий попытки модернизации даже в рамках существующей парадигмы. Один из наиболее критических примеров несоответствия неоклассических представлений и реальной экономики – парадокс инноваций или провал теорий роста производительности за счет вложений в инновации. Представители мэйнстрима не в состоянии дать ему объяснение, не выходящее за пределы ограниченного неоклассического мировоззрения, игнорируя главные мирохозяйственные причины. Обобщены основные онтологические расхождения неоклассической догматики и реальных экономических процессов. К ним относятся: 1) внеисторический универсализм, игнорирующий закономерности стадиального мирохозяйственного развития; 2) неспособность выработать новый онтологический подход к фундаментальной проблеме власти в экономике; 3) отсутствие потенциала качественных обобщений процессов, порождаемых новой промышленной революцией. Попытки модернизации мэйнстрима, предпринимаемые в рамках проекта CoreEcon, построены на привлечении некоторых дополнительных теоретических конструкций, придающих новому курсу «Экономика» видимость динамизма и актуальности, но при сохранении в целом прежнего догматического каркаса. Предложены онтологические и методологические траектории поиска нового ценностного ядра экономической теории: 1) отказ от неадекватного новым реалиям принципа методологического индивидуализма; 2) отказ от принципа «рыночного супрематизма» в обоих его содержательных смыслах; 3) переосмысление основополагающего принципа экономической эффективности.
В статье рассмотрен нынешний методологический тупик экономической науки, который проявляется в феномене ее масштабного самоотрицания, принимающего формы двух взаимосвязанных эффектов. Первый – эффект самоотрицания первого рода – является очень глубоким и связан с молчаливым отрицанием научной общественностью вклада крупнейших экономистов прошлого и невостребованностью их идей и разработок. Второй – эффект второго рода – сопряжен с утратой интереса экономистов к математическому инструментарию исследования операций и с его крайне низкой практической востребованностью. Показано, что потребность в перестройке современного economics усиливается тремя обстоятельствами. Первое состоит в происходящей на наших глазах методологической инверсии знания, состоящей в переходе от аддитивного принципа к субстрактивному, второе проявляется в широком распространении в economics парадокса Баумана, а третье связано с невозможностью economics ответить на самые насущные новые вопросы современности. Все это позволяет констатировать, что economics находится в преддверии новой научной парадигмы. Обосновывается, что в ее основе будут лежать следующие установки: принцип конструирования, согласно которому экономисты будущего будут организовывать новые производственные и социальные системы с заранее заданными свойствами для получения желаемого результата; ликвидация парадокса Баумана, чтобы конкретная задача предшествовала построению моделей и их решений; принцип поликаузальности и включение в теорию идеологии, институтов и географии; принцип формальной мягкости новой науки, когда математическая строгость перестает оказывать самодовлеющее воздействие.
Яндекс.Метрика



Loading...