Неэргодическая экономика

В статье рассматриваются изменения в расстановке субъектов Российской Федерации по показателю производительности труда за период времени 2000–2017 гг. Показано, что в настоящее время в России наблюдается запредельно высокая дифференциация регионов по уровню производительности труда и за последние два десятилетия происходило ее увеличение. Приводятся цифры, которые позволяют сделать вывод об уникальном территориальном строении России: часть ее регионов по уровню технологического развития относится к группе стран ядра, другая часть – к странам полупериферии, третья – к странам периферии. Проведены расчеты, согласно которым в периоды 2000–2010 гг. и 2010–2017 гг. реализовывалась совершенно разная структурная схема развития страны. Доля «эффекта between» в приросте производительности общественного труда России во втором периоде возросла более чем в 10 раз по сравнению с первым периодом. Это означает, что во втором десятилетии XXI века в стране резко ускорились региональные переливы рабочей силы, которые стимулировали общий рост производительности, но одновременно с этим способствовали еще большему укоренению концентрической модели развития, при которой сохраняются огромные разрывы в производительности субъектов РФ.

В статье предлагается гибридная модель прогнозирования инфляции, представляющая собой объединение эконометрической и нейросетевой моделей. При этом в качестве объясняющих переменных используются как переменные-факторы, так и рыночные маркеры роста индекса потребительских цен. Показано, что такой подход позволяет сохранить теоретическую наполненность модели и одновременно обеспечить высокую точность расчетов, что недостижимо в рамках использования только одного типа модельного инструментария.

В статье рассмотрены изменения в уровне производительности труда (ПТ) отраслей российской экономики в последние десятилетия. Проведенные расчеты позволяют сделать вывод, что дифференциация в уровне ПТ основных отраслей российской экономики была предельно высокой – различия между некоторыми отраслями доходили до порядковых величин, что свидетельствует о крайне плохой работе каналов межотраслевого перелива капитала, труда и финансов. Прикладные расчеты показали, что структурно–отраслевые сдвиги обеспечили более чем 2/3 прироста ПТ страны, что свидетельствует о вялости внутренних факторов роста ПТ отраслей российской экономики.

В статье рассматриваются результаты двух волн идентификации университетов мирового класса за 2017 и 2019 гг., которые позволяют дать геополитическую «фотографию» рынка передовых университетов мира. Показано, что Объединенная Европа вырывается в лидеры, тогда как Азия и США ухудшили свои позиции. В основе успеха разных государств по построению глобальных университетов лежат экономические и культурные предпосылки. В качестве экономической предпосылки выступает факт наличия в стране глобальных высокотехнологичных компаний, число и сила которых определяют число и силу создаваемых университетов мирового класса. В качестве культурной предпосылки выступает широкое распространение «философии сотрудничества», которая предполагает интенсивный обмен опытом между университетами как внутри страны, так и между странами посредством создания многочисленных форм коллаборации – международных лиг и союзов, региональных консорциумов и групп, профессиональных ассоциаций и альянсов.

В статье предлагается модификация инновационно-технологических матриц, построенных для широкой выборки стран мира на основе индекса относительной производительности труда и индекса относительных удельных затрат на исследования и разработки, путем введения в них дополнительного элемента для сверхвысоких показателей указанных индексов. В итоге традиционная матрица размерностью 3x3 получила размерность 4x4. Такой методический прием позволил выявить страны, придерживающиеся нетрадиционной инновационной стратегии, для которой характерно опережающее развитие сферы исследований и разработок по сравнению с производственной сферой. К числу таких стран относятся Южная Корея, Израиль и Сингапур, которые продемонстрировали в последние десятилетия наиболее впечатляющие результаты в области экономического и технологического развития. Анализ положения России в инновационно-технологических матрицах за 2000–2015 гг. показал, что, стремясь сократить свое технологическое отставание от развитых стран, она отстала от самой себя – ее инновационная активность не соответствует ее технологическому уровню.

В статье рассматриваются наиболее популярные концепции социального развития зарубежных исследователей (Дж.Даймонда; Д.Норта, Дж.Уоллиса и Б.Вайнгаста; Д.Асемоглу (Аджемоглу) и Дж.Робинсона; К.Вельцеля; Э.Фромма; Л.Харрисона) в контексте последних работ российских ученых (В.Полтеровича; С.Кирдиной–Чэндлер; Н.Плискевич). Показано, что данные теоретические схемы в значительной степени дополняют друг друга, давая основу для построения общей теории развития. Реконструируется цивилизационный цикл принуждения, охватывающий временной период, начиная с палеолита и кончая современностью. Предлагается рассматривать постоянные и переменные факторы развития; показано, что по мере развития цивилизации значение географического и биологического факторов уменьшается, а роль технологий, институтов, культуры и богатства возрастает. Обсуждается проблема сохранения института сотрудничества в отдаленной перспективе.

В статье дается содержательное и формальное определение мальтузианской ловушки, а также вводится новое понятие – неомальтузианская ловушка. Подчеркивается, что выход из мальтузианской ловушки в Англии был осуществлен с помощью чрезвычайно жестоких методов, которые в настоящее время не приемлемы. Между тем человечество стоит на пороге необходимости преодоления или хотя бы частичной нейтрализации неомальтузианской ловушки, что требует массовой «разгрузки» рынка труда и совершенно новых методов государственного регулирования. Одним из таких новых подходов является создание консенсусных институтов, под которыми понимаются правила функционирования общества, складывающиеся в результате молчаливых, как правило, неартикулируемых соглашений (консенсуса) между властью и населением. Такие институты позволяют сгладить или отложить острые социальные конфликты, но подрывают экономическую эффективность системы. Консенсусные институты пронизывают сферы производства и потребления и широко представлены в российской экономике. Рассматриваются примеры таких институтов в сфере занятости, безработицы и досуга. Показано, что новая тенденция к созданию консенсусных институтов характерна и для других стран.

В статье рассматриваются актуальные проблемы функционирования таких институтов развития, как региональные инвестиционные форумы и региональные корпорации развития. Дано определение институтов регионального развития с учетом международного опыта. Показано, что изначальное успешное функционирование двух типов институтов стало затухать, сопровождаясь их банкротством. Данный процесс во многом связан с постепенным переходом региональных и муниципальных институтов под контроль федеральных властей с их последующей бюрократизацией. Обосновываются принципы управления институтами регионального развития, которые могут позволить перезапустить их работу в новом организационном формате.

В статье обрисовывается общая диспозиция стран в современной мировой системе производительности труда, а также место Российской Федерации в сложившейся страновой иерархии. Отмечается, что по своим количественным характеристикам Россия попадает, по терминологии И. Валлерстайна, между странами ядра и периферии, являясь тем самым типичным представителем государств полупериферии. Расчеты показывают, что на интервале 1995–2005 гг. прирост производительности труда в России был на 15% обеспечен фактором экстенсивного увеличения отработанных часов, т.е. ростом эксплуатации труда. На временном интервале 2006–2018 гг. этот процесс обратился вспять и завершился в 2019 г. официальным провозглашением премьер–министром страны Д. Медведевым реформы рабочей недели в направлении ее сокращения до четырех дней. Все это открывает эру социально ориентированной доктрины роста производительности труда.

В статье проверяется сформулированная авторами «магистральная гипотеза», согласно которой для любых налоговых сборов траектория темпов роста ВВП выступает в качестве своеобразной магистрали, обладающей притягивающим свойством; сильное отклонение темпов роста налоговых доходов от темпов экономического роста свидетельствует об отрыве налогового инструмента от своей глобальной налоговой базы – ВВП. Несмотря на свою простоту и очевидность, ранее магистральная гипотеза в налоговых исследованиях не фигурировала в явном виде. Для проверки генеральной гипотезы введены показатели избыточного дохода и волатильности налоговых доходов. Опираясь на введенные аналитические индикаторы и магистральную гипотезу, авторы дают строгое определение бюджет-ориентированности и эффективности налогов. Для исследования поведенческих свойств экономических субъектов построены эконометрические зависимости доходов для трех косвенных налогов (на добавленную стоимость, таможенные сборы и акцизы) от налоговой ставки (налогового бремени), ВВП и доходов населения.