В настоящее время в России постепенно завершается период крупномасштабной реструктуризации народного хозяйства, сопровождающийся, в частности, заметными сдвигами в распределении ресурсов и созданного продукта между промышленными предприятиями различных форм собственности. Процесс массированной приватизации, хотя еще и продолжается, уже во многом исчерпал себя, достигнув естественной точки насыщения. В связи с этим представляются достаточно актуальными следующие вопросы:
– каковы общие тенденции реструктуризации промышленности по формам собственности;
– какова сравнительная эффективность функционирования промышленных предприятий различных форм собственности;
– как влияла приватизация на кризисные процессы в сфере промышленного производства;
– насколько целесообразен дальнейший перевод государственных предприятий в другие формы собственности.
Попытка ответить на обозначенные вопросы и составляет содержание данной статьи. Особую актуальность проводимому исследованию придает тот факт, что проблемы эффективности приватизационной кампании с точки зрения ее влияния на экономический рост пока не нашли должного отражения в научной литературе. Кроме того, в настоящее время Россия находится на переломном этапе развития, когда старые управленческие парадигмы должны быть заменены новыми или, по крайней мере, существенно скорректированы. Проводимый нами анализ позволяет обосновать необходимость разворота макроэкономической политики в сторону усиления государственного сектора экономики.
Основные тенденции структурной реструктуризации в промышленности
В данном разделе статьи мы сконцентрируем внимание на выявлении основных направлений происходящих сдвигов в структуре собственности промышленности [1].
В таблицах 1–3 представлена динамика трех основных показателей функционирования структурных сегментов промышленности, основанная на данных [2–3]. [1] В частности, из табл.1 следует, что за период с 1994г. по 1996г. ситуация в отношении управляемости промышленным производством сильно изменилась. Так, например, уже к 1997г. 9/10 всех промышленных объектов оказались в частном владении, что сильно осложняет возможности влияния государства на промышленную политику. Оборотной стороной подобного распыления отрасли на небольшие, маневренные и самостоятельные хозяйственные структуры создало благоприятный климат для развития конкурентных процессов. Наиболее ярко данная тенденция проявилась в легкой промышленности и машиностроении: удельный вес предприятий частного сектора в них к 1997г. составил соответственно 90,0 и 90,4%; наименьшее распространение частная форма собственности получила в электроэнергетике (28,9%) и угольной отрасли (30,0%).
Таблица 1. Структура промышленных предприятий по формам собственности, %
Доля предприятий по формам собственности |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
Государственная |
15,0 |
6,6 |
4,9 |
3,0 |
Муниципальная |
4,4 |
2,3 |
2,8 |
1,4 |
общественных организаций |
0,8 |
0,9 |
0,9 |
0,6 |
Частная |
61,3 |
72,1 |
72,3 |
87,1 |
смешанная без иностранного участия |
17,3 |
16,5 |
16,9 |
6,0 |
смешанная с иностранным участием |
1,2 |
1,6 |
2,2 |
2,2 |
Таблица 2. Структура занятости в промышленности по формам собственности, %
Доля занятых по формам собственности |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
государственная |
47,1 |
25,7 |
15,9 |
13,6 |
муниципальная |
2,2 |
2,0 |
1,9 |
1,5 |
общественных организаций |
0,7 |
0,6 |
0,6 |
0,6 |
частная |
14,2 |
22,6 |
27,3 |
35,0 |
смешанная без иностранного участия |
35,1 |
46,1 |
52,8 |
47,2 |
смешанная с иностранным участием |
0,7 |
1,0 |
1,5 |
1,9 |
Таблица 3. Структура промышленного выпуска по формам собственности, %
Доля произведенной продукции по формам собственности |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
государственная |
43,6 |
19,9 |
9,7 |
9,2 |
муниципальная |
1,3 |
1,6 |
1,3 |
1,2 |
общественных организаций |
0,3 |
0,2 |
0,2 |
0,3 |
частная |
9,3 |
15,0 |
18,9 |
25,2 |
смешанная без иностранного участия |
43,7 |
60,9 |
66,9 |
60,8 |
смешанная с иностранным участием |
1,8 |
2,4 |
3,0 |
3,4 |
За рассматриваемые 4 года произошла серьезная перестановка сил в формах собственности промышленности. Так, если в 1993г. в качестве доминанты промышленного сектора выступали государственные предприятия, которые давали наибольший вклад с точки зрения производства продукции и вовлечения трудовых ресурсов, то в 1996г. на первом месте оказались отечественные предприятия смешанной формы собственности; второе место заняли частные предприятия, а государственные структуры были отодвинуты на третье место. Переключение приоритетов промышленного развития с государственных объектов на акционерные предприятия произошло в 1994г., который можно считать годом окончательной победы политики “капитализации” российской промышленности. В целом ослабление позиций государственного сектора промышленности (государственные и муниципальные предприятия) по интегральному показателю его масштабов (среднее арифметическое показателей табл.1–3 [1]) хорошо видно из табл.4. Так, например, интегральный удельный вес квазигосударственных форм собственности за период с 1993г. по 1996г. упал в 3,8 раза и составил практически ничтожную величину – 9,9. Межстрановые сопоставления данной цифры подводят к недвусмысленному выводу: Россия за годы экономических реформ стала одной из самым “капиталистических” стран мира. По указанному показателю она фактически оказалась между такими малыми европейскими государствами, как Голландия (8,1%) и Люксембург (4,2%) [4], экономика которых принципиально несопоставима с российской экономикой. При всей условности проведенного сравнения в целом становятся достаточно ясными масштабы проведенных “количественных” преобразований. Насколько же оправдано подобное форсирование приватизации и как долго еще может продлиться сформировавшаяся тенденция?
Таблица 4. Интегральный показатель удельного веса государственного сектора в промышленности, %
Доля произведенной продукции по формам собственности |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
государственный сектор |
37,9 |
19,4 |
12,2 |
9,9 |
негосударственный сектор |
62,1 |
80,6 |
87,8 |
90,1 |
Дифференциация производительности труда по формам собственности
Данные о сравнительной производительности труда, являющейся наиболее репрезентативной эффективностной характеристикой, представлены в табл.5. Даже поверхностный анализ табл.5 позволяет все формы собственности сгруппировать в три кластера.
Таблица 5. Относительная производительность труда промышленных объектов по формам собственности, % (среднеотраслевая производительность=100%)
Относительная производительность труда по формам собственности |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
государственная |
93 |
77 |
61 |
68 |
муниципальная |
59 |
80 |
68 |
80 |
общественных организаций |
43 |
33 |
33 |
50 |
частная |
65 |
66 |
69 |
72 |
смешанная без иностранного участия |
125 |
132 |
127 |
129 |
смешанная с иностранным участием |
257 |
240 |
200 |
179 |
Первый – муниципальные предприятия и предприятия общественных организаций. Эти хозяйственные структуры характеризуются чрезвычайно неустойчивыми тенденциями относительной производительности труда. Можно сказать, что данные формы собственности до сих пор находятся в состоянии активного формирования и их место в рейтинге сравнительной эффективности до конца не определено.
Второй – частные структуры и акционерные предприятия с участием иностранного капитала. Эти формы собственности имели совершенно определенную логику развития. Так, например, если отечественные частные структуры медленно, но верно повышали эффективность своей деятельности, то совместные предприятия, наоборот, постепенно утрачивали свое изначальное преимущество, “отдавая” российской экономике организационно–управленческие и технологические инновации. Можно сказать, что применительно к данным двум формам собственности сработал эффект межсекторальной диффузии эффективности, когда, с одной стороны, российские частные предприятия посредством механизма имитации позитивных нововведений все более прочно “врастали” в национальный промышленный рынок, а, с другой – иностранные и совместные структуры, постепенно растрачивая первоначальный запас прочности, все явственней испытывали все негативные влияния общеэкономической кризисной ситуации.
Третий – государственные предприятия и отечественные акционерные структуры. В развитии этих объектов прослеживается определенная внутренняя напряженность. В частности, предприятия смешанной формы собственности удерживали относительную производительность труда в достаточно узком диапазоне (125–132%), что свидетельствует об их высокой экономической устойчивости. Однако имеющиеся колебания исходной цифры свидетельствуют о том, что данный результат был достигнут ценой постоянной борьбы за свое место в рейтинге эффективности. Что касается государственных структур, то их усиленные попытки занять свое место под солнцем в 1996г. все же увенчались определенным успехом – в этот период наметился перелом, хотя и незначительный, в сторону увеличения их относительной производительности труда.
В целом, наиболее эффективными на протяжении всего периода анализа были хозяйственные структуры смешанной формы собственности, в пользу которых и происходили основные структурные сдвиги. Государственные и муниципальные предприятия, наоборот, тянули российскую экономику вниз, чем во многом оправдывался реализовывавшийся подход по их активному вытеснению в разряд негосударственных структур.
В качестве одной из главных позитивных тенденций прошедших лет в сфере производительности можно указать ее выравнивание по формам собственности – коэффициент неравномерности производительности труда [5] между структурными сегментами промышленности имел устойчивую тенденцию к уменьшению, в результате чего его величина в 1996г. упала в 1,4 раза по сравнению с 1993г. (табл.6). Данный факт свидетельствует о постепенном завершении переходного периода, для которого характерна высокая неустойчивость всех экономических явлений. Однако вхождение в новую фазу экономического развития предполагает и новую стратегию в части приватизации.
Таблица 6. Показатель неравномерности производительности труда предприятий различных форм собственности, %
Годы |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
Коэффициент неравномерности |
322 |
316 |
296 |
238 |
Размеры промышленных объектов
Динамика среднего размера промышленных объектов различных форм собственности по показателю численности занятых на них работников приведена в табл.7. Приведенные данные позволяют сделать ряд важных выводов.
Таблица 7. Средний размер промышленных объектов различных форм собственности, чел.
Размер предприятий по формам собственности |
1993 |
1994 |
1995 |
1996 |
государственная |
570 |
492 |
379 |
440 |
муниципальная |
91 |
110 |
79 |
103 |
общественных организаций |
159 |
84 |
78 |
191 |
частная |
42 |
40 |
44 |
38 |
смешанная без иностранного участия |
368 |
368 |
365 |
753 |
смешанная с иностранным участием |
106 |
79 |
80 |
83 |
Во-первых, имеется явная, визуально наблюдаемая положительная корреляция между табл.5 и табл.7. Это означает, что рост размера предприятий, как правило, сопровождался ростом их относительной эффективности функционирования. Такая картина имело место на фоне общей тенденции к разукрупнению промышленных объектов. Таким образом, усиливали свое положение на рынке прежде всего те хозяйственные структуры, которые стойко сопротивлялись процессу распыления промышленного потенциала. Подчеркнем, что указанная закономерность справедлива лишь для динамики протекающих процессов; в статике подобные корреляции не наблюдаются, то есть относительная производительность труда предприятий напрямую не зависит от их абсолютного размера.
Во-вторых, в 1996г. произошла перестановка сил между государственным и частным секторами. Так, если в 1993–1995гг. государственные предприятия представляли собой наиболее мощные объекты с точки зрения сосредоточенного на них производственного потенциала, то в 1996г. отечественные акционерные структуры, являющиеся одной из разновидностей частнокапиталистической формы собственности, по данному показателю стали явными лидерами. Следовательно, уже к 1997г. произошла окончательная мобилизация промышленного потенциала на капитализированных предприятиях, которые стали активно подминать структуры государственного сектора экономики. Это лишний раз подтверждает ранее сделанный вывод о том, что к 1997г. российская экономика вошла в новую для себя фазу, когда со всей остротой встала необходимость совершенствования механизма взаимодействия государства с предприятиями различных форм собственности, отодвинув на задний план проблему дальнейшего количественного нагнетания массы частнокапиталистических хозяйственных структур.
В-третьих, в 1996г. произошел переход к укрупнению предприятий практически всех форм собственности (за исключением частной), особенно ярко это проявилось на промышленных объектах государственной и акционерной (без участия иностранного капитала) форм собственности. Фактически 1996г. можно считать началом эпохи крупного капитала в отечественной промышленности, когда все преимущества мощных хозяйственных структур начали проявляться в полную силу. Именно в этот период стало окончательно ясно, что дальнейшее дробление промышленных объектов эквивалентно потере их конкурентоспособности, что и предопределило зафиксированный перелом предыдущей тенденции в показателе размера предприятий.
Анализ табл.7 позволяет скомпоновать все формы собственности в те же самые три кластера, что и при анализе табл.5. Структуры первого кластера (муниципальные предприятия и предприятия общественных организаций) характеризуются хаотическими скачками своих размеров, что свидетельствует об отсутствии четкой стратегии развития данных форм собственности.
Предприятия второй группы (частные структуры и акционерные предприятия с участием иностранного капитала) имели абсолютно ясную линию развития. Так, если частные структуры уже к 1993 г. нащупали свой оптимальный размер (в последующие годы имели место лишь незначительные флуктуации вокруг этой величины), то акционерные совместные и иностранные предприятия достигли аналогичной определенности только в следующем году. Однако общим итогом четырехлетнего развития явилось то, что современные промышленные предприятия, находящиеся в “чистой” частной собственности, являются всего лишь “жалкими карликами”, которые могут работать только на подхвате в сфере малого бизнеса. Примерно похожая картина характерна для акционерных предприятий с участием иностранного капитала, которые до последнего времени тяготели скорее к малому, нежели к крупному бизнесу. Особенно ярко их второстепенная роль проявляется при анализе ситуации в подотраслях промышленности. Так, в 1996г. разрыв в размере предприятий смешанной формы собственности с участием и без участия иностранного капитала достиг поистине фантастической величины прежде всего в наиболее капиталоемких секторах, а именно: в электроэнергетике – 22 чел. против 1499; в топливной отрасли – 174 чел. против 2072; в цветной металлургии – 1897 чел. против 149; в химической и нефтехимической промышленности – 86 чел. против 1581; в машиностроении и металлообработке – 78 чел. против 1096. Сказанное свидетельствует, что рассматриваемая группа хозяйственных объектов пока является всего лишь элементом инфраструктурной поддержки российской промышленности, а не ее авангардом.
Истинным же локомотивом будущих преобразований в промышленности, без сомнения, являются объекты третьей группы – государственные предприятия и отечественные акционерные структуры. В настоящее время фактически только они обладают достаточным потенциалом для серьезного производственного маневра и осуществления крупных производственных проектов. С этой точки зрения конкуренция между государственными предприятиями и отечественными акционерными структурами, обострившаяся в 1995г., в дальнейшем будет продолжаться, и принимать все более явные формы.
Методика оценки влияния структурных сдвигов на динамику промышленного производства
Для того чтобы количественно оценить влияние сдвигов по формам собственности на рост (падение) объемов промышленного производства можно воспользоваться следующими двумя тождествами:
(1)
(2)
где x – объем промышленного производства; p – средняя производительность труда в промышленности; L – численность занятых в промышленности; pj – производительность труда на промышленных предприятиях j-ой формы собственности; yj – доля занятых на предприятиях j-ой формы собственности.
Переписав данные тождества в темповой форме (это достигается с помощью процедуры логарифмирования и дифференцирования) и слив их в одно соотношение, получим
(3)
Перейдя от непрерывным к дискретным величинам придем к искомой формуле:
(4)
В левой части (4) стоит темп прироста промышленного производства; второе слагаемое правой части дает оценку вклада сдвигов в структуре занятости по формам собственности; компонент Ω представляет собой некий остаток, аккумулирующий в себе влияние всех остальных факторов.
В практических исследованиях можно использовать следующий алгоритм работы с формулой (4): непосредственному расчету подлежит только второй компонент ее правой части; темпы прироста определяются непосредственно из статистической отчетности; компонент Ω исчисляется как остаток, балансирующий правую и левую части (4).
В ряде случаев анализ сдвигов в распределении занятых по формам собственности возможен параллельно с отраслевыми сдвигами в промышленности. В этом случае оценке подлежат два типа структурных эффектов. Для соответствующих расчетов следует использовать обобщенный вариант формулы (2):
(5)
где pij – производительность труда на предприятиях j-ой формы собственности в i-ой подотрасли промышленности; yij – доля занятых на предприятиях j-ой формы собственности в i-ой подотрасли; yi – доля занятых в i-ой подотрасли промышленности.
Соответствующие манипуляции с формулами (1) и (5) позволяют получить следующее разложение:
(6)
Третье слагаемое правой части (6) показывает влияние сдвигов в занятости подотраслей промышленности по формам собственности на темпы промышленного производства; четвертый компонент позволяет оценить влияние сдвигов в отраслевой структуре занятости промышленности.
Как и в предыдущем случае, от (6) целесообразно перейти к более удобному соотношению:
(7)
При работе с разложением (7) используется тот же алгоритм, как в случае формулы (4): непосредственному расчету подлежат только второй и третий компоненты правой части (7); темпы прироста определяются непосредственно из статистической отчетности; компонент Ω исчисляется как остаток, балансирующий правую и левую части (7).
Оценка влияния процесса реструктуризации экономики промышленности на динамику производства
Результаты расчетов, проведенных по формуле (7), представлены в табл.8, анализ которой позволяет сделать ряд важных выводов.
Таблица 8. Влияние сдвигов в структуре занятости по формам собственности на динамику промышленного производства
Годы |
1993–1994 |
1994–1995 |
1995–1996 |
Темп прироста объемов промышленного производства, всего (%) |
–21 |
–3 |
–4 |
в том числе: |
|
|
|
– за счет отраслевых сдвигов |
2,7 |
4,3 |
3,6 |
– за счет прочих факторов |
–36,9 |
–10,5 |
–7,9 |
Во-первых, сдвиги в структуре занятости по формам собственности внутри подотраслей промышленности, также как и сдвиги в распределении рабочей силы между подотраслями, вносили устойчиво положительный вклад в динамику промышленного производства. Таким образом, оба типа структурных преобразований служили амортизаторами кризисных процессов. Если бы указанные сдвиги не происходили, то глубина падения производства была бы неизмеримо больше той, которая наблюдалась на практике. В этом смысле массированный сброс государственной собственности в частные руки, а, следовательно, и вся приватизационная кампания в промышленности имели под собой достаточно серьезную и объективную экономическую основу. Именно этим фактом во многом оправданы те меры, которые предпринимало правительство для повышения общей эффективности функционирования индустриального сектора российской экономики.
Во-вторых, за период 1993–1996гг. произошла принципиальная перестановка значимости двух видов структурных сдвигов. Так, если в 1993–1994гг. эффект от сдвигов в структуре собственности явно доминировал над эффектом от межотраслевых сдвигов в промышленности, то через год их величины примерно сравнялись (в этот период уже наблюдался небольшой перевес в сторону межотраслевых изменений), а в 1995–1996гг. главенствующую роль в антикризисном торможении стали играть именно межотраслевые преобразования. Указанная тенденция явилась следствием двух факторов. Первый фактор – затухание потенциала приватизационной кампании, которая уже к 1996г. достигла своего апогея, тем самым исчерпав возможности к дальнейшей реструктуризации экономики промышленности по формам собственности. Второй фактор – принципиальная неисчерпаемость воздействий со стороны межотраслевых сдвигов. Действительно, из табл.8 видно, что величина эффекта от сдвигов в структуре подотраслей промышленности была сопоставимой во все анализируемые годы и имела даже некоторую тенденцию к росту, в то время как аналогичный показатель для сдвигов в структуре собственности каждый год уменьшался примерно на порядок.
Расчеты по формуле (4), проведенные для 10 подотраслей промышленности, позволяют существенно дополнить нарисованную выше картину.
Прежде всего можно констатировать, что процесс приватизации играл совершенно различную роль в разных подотраслях. Так, например, устойчиво позитивное влияние на динамику объемов производства сдвиги по формам собственности оказывали только в топливной промышленности и машиностроении. Причем сила этого влияния каждый год уменьшалась в несколько раз. В электроэнергетике, промышленности строительных материалов и легкой промышленности названные изменения, наоборот, оказывали отрицательное воздействие на выпуск, тем самым усугубляя кризисные процессы. В химической и нефтехимической, в пищевой, а также в лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно–бумажной промышленности позитивная тенденция на последнем интервале – 1995–1996гг. – сменились на негативную. Иными словами, в названных отраслях уже к 1997г. произошел качественный перелом в характере приватизационных сдвигов.
Сказанное подводит к выводу, что происходившая в предыдущие годы широкомасштабная приватизация была объективно необходима и, следовательно, оправдана. Вместе с тем имела место слабая отраслевая проработка приватизационной стратегии, результатом чего явился неоправданный перевод государственных предприятий в другие формы собственности. Главное же заключается в том, что уже к 1997г. позитивная приватизация предыдущих лет “захлебнулась” и фактически сейчас Россия стоит перед необходимостью быстрого сворачивания начатого процесса и совершенствования сложившейся структуры. Содержательно это означает, что следует перенести центр тяжести регулятивных усилий государства на “разборки” с государственными и муниципальными объектами с целью повышения эффективности и результативности их деятельности. Большое значение здесь может сыграть корпоративное госпредпринимательство. При необходимости в ряде подотраслей промышленности следует также осуществить национализацию частных и акционерных структур, не оправдавших возлагавшихся на них надежд.
Последний тезис напрямую связан с макроэкономической политикой государства и, на наш взгляд, требует особого комментария.
Регуляторный цикл “приватизация–национализация”
Как справедливо отмечается в [6], приватизация и национализация (деприватизация) являются сопряженными, парными категориями. Мировой опыт показывает, что приватизационные процессы периодически сменяются процессами национализации и наоборот. Подобная периодичность в реструктуризации экономики по формам собственности является частным проявлением доктрины Дж.Сороса о кредитно–регуляторном цикле, в соответствии с которой периодическим колебаниям подвержена не только сама экономическая система (конкурентная среда), но и система государственного регулирования. Иными словами, экономика постоянно колеблется между недостаточным и избыточным регулированием. Соответственно, цикличность в протекании процесса государственного регулирования проявляется в последовательной смене фаз усиления и ослабления давления государства на экономику [7].
Характерно, что необходимость наличия колебательного режима “приватизация–национализация” в настоящее время уже не вызывает сомнения. Так, например, опыт реструктуризации экономики Великобритании показывает нестабильность разграничения между частной промышленностью и фирмами, находящимися в собственности государства [8]. Похожая проблема имела место и в случае Восточной Европы: приватизация может длиться достаточно долго, но затем правительство все же разворачивает обратно приватизационный процесс.
Феномен подобной “двусмысленности” в приватизации может быть проиллюстрирован с помощью модели Лотки–Вольтерра. В частности, П.Вельфенс (P.J.Welfens) и П.Джесински (P.Jasinski) в [8] предлагают следующую базовую модель динамики государственного и частного секторов экономики:
(8)
(9)
где H и Z – число частных и государственных фирм; A, B, C и D параметры. Произведение HZ в (8) и (9) характеризует множество всех возможных контактов между частными и государственными экономическими структурами, а параметры B и D фиксируют ту их долю, которая приводит к рождению новых хозяйственных единиц того или иного типа.
В более реалистичном случае, когда рост числа фирм подчиняется логистическому закону, модель (8)–(9) преобразуется к виду (k и r – параметры):
(10)
(11)
Модели (8)–(9) и (10)–(11) генерируют колебательный рисунок траекторий H и Z. Учитывая, что экономический рост есть функция от H и Z, то государство в целях достижения плавности экономического развития должно осуществлять своеобразные “приливы” и “отливы” в приватизационной кампании. Подобные рассуждения служат подтверждением объективности цикла “приватизация–национализация”. Однако справедливости ради следует отметить, что все модификации модели типа “хищник–жертва” нуждаются в скрупулезной верификации с сопутствующей оценкой модельных параметров. Без такой проверки моделей на робастность, конструкции (8)–(9) и (10)–(11) могут служить лишь в качестве гипотетического и сугубо теоретического обоснования наблюдаемых в реальности регуляторных циклов “приватизация–национализация”.
Хорошо известно, что любые пульсации системы регулирования коррелированы с кредитным циклом. Учитывая, что в настоящее время российская экономика испытывает большие проблемы в кредитной сфере, можно утверждать, что именно сейчас особенно необходимы активные усилия со стороны государства по поддержке отечественной промышленности, в том числе с помощью расширения сферы своего влияния за счет контроля предприятий государственного сектора.
Таким образом, на наш взгляд, уже назрела потребность в том, чтобы процесс приватизации был дополнен деприватизацией. Параллельно с этим тенденция к дальнейшему “испарению” государственного сектора должна быть предотвращена. В противном случае российская экономика в очередной раз пойдет по пути однобокого развития, теряя при этом рыночную гибкость, ради достижения которой, собственно говоря, и задумывалась сама приватизационная кампания.
Хотелось бы подчеркнуть, что проведенный дескриптивный анализ предполагает и активный аспект, имеющий важное регулятивное значение. В частности, можно предложить следующий алгоритм использования результатов расчетов структурных эффектов для формирования регуляторных циклов. Если на протяжении длительного времени рост масштабов негосударственного сектора приводит к увеличению темпов экономического роста промышленного производства, то регулирование объемов и эффективности государственной собственности в этот период следует строить на принципах минимального вмешательства государства в дела частных структур; основное внимание должно быть сосредоточено на государственных предприятиях. Если зафиксирован перелом в отмеченной позитивной тенденции, то есть рост масштабов негосударственного сектора стал снижать темпы производственного роста и эта линия развития приняла устойчивый, системный характер, то в этом случае целесообразно переходить к ужесточению контроля не только над государственными, но и над негосударственными хозяйственными объектами вплоть до осуществления национализации.
Хотя описанный алгоритм формирования регуляторного цикла “национализация–приватизация” на базе простых расчетов представляется вполне логичным, это не означает необходимости его механистичного использования; скорее он может служить полезным подспорьем при принятии управленческих решений в условиях нехватки информации.
Методика оценки скорости структурных сдвигов
Для оценки интенсивности происходящих сдвигов по формам собственности можно воспользоваться стандартным коэффициентом (в дальнейшем мы его будем называть совокупным коэффициентом интенсивности структурных сдвигов):
(12)
В формуле (12) нами рассматриваются сдвиги в структуре занятости, которые фигурировали ранее при выяснении роли приватизационных процессов на экономический рост. Однако при необходимости аналогичные соотношения могут быть использованы для оценки сдвигов и в структуре производства (выпуска).
Для агрегатных расчетов формула (12) вполне пригодна и эффективна, однако для более тонкого анализа ее следует дополнить соответствующими соотношениями. Детализация расчетов диктуется тем фактом, что происходящие сдвиги по формам собственности в структуре занятости промышленности складываются за счет двух процессов: сдвигов по формам собственности внутри каждой подотрасли промышленности; сдвигов в структуре самих подотраслей промышленности. Взаимное наложение указанных двух тенденций дает результирующую, оцениваемую по формуле (12). Понятно, что в ряде случаев отраслевые сдвиги могут усиливать тенденцию к реструктуризации занятости по формам собственности, а в некоторых – ослаблять. Для выяснения роли собственно отраслевых изменений в рамках промышленности можно воспользоваться ниже представленной методикой факторного анализа скорости структурных сдвигов.
При оценке скорости структурных сдвигов нельзя воспользоваться разложениями и общей методологической схемой, используемыми для получения оценок влияния структурных изменений на экономический рост (этому мешает знак модуля в формуле (12)). Поэтому следует пойти несколько иным путем.
Для долевой характеристики yj справедливо следующее тождество:
(13)
Из (9) автоматически вытекает, что
(14)
Разложение (14) показывает за счет каких групп факторов складывается итоговое изменение доли занятых на предприятиях j-ой формы собственности. В частности, второе слагаемое правой части (14) оценивает влияние отраслевых сдвигов в промышленности. В практических расчетах непосредственной оценке подлежат левая часть и второй компонент правой части (14); компонент δj исчисляется как остаток, балансирующий правую и левую части (14).
Получив оценки δj можно рассчитать скорость сдвигов по формам собственности, которая имела бы место, если бы сдвиги в структуре занятости между подотраслями промышленности отсутствовали (то есть если бы второй компонент правой части (14) был бы равен нулю). Для этого введем в рассмотрение “очищенный” коэффициент интенсивности структурных сдвигов:
(15)
Имея оценки совокупного и очищенного коэффициентов скорости структурных сдвигов, легко определить вклад отраслевых изменений по формуле:
(16)
где w – скорость сдвигов по формам собственности, обусловленная сдвигами между подотраслями промышленности. Слагаемое w рассчитывается как остаток в формуле (16), приводящий в соответствие совокупный и очищенный коэффициенты.
Оценка скорости реструктуризации экономики промышленности
Результаты расчетов по формулам (12) и (15) приведены в табл.9, из которой явствует, что интенсивность проведения приватизационной кампании после 1994г. резко упала. Так, например, после 1993–1994гг. скорость трансформации структуры промышленного персонала по формам собственности в следующем году снизилась в 2,2 раза, а еще через год – в 1,3 раза. Общий “сброс” приватизационных оборотов всего лишь за два года составил 2,8 раза. При этом, если на временных интервалах 1993–1994гг. и 1994–1995гг. отраслевые сдвиги внутри промышленности “служили” целям приватизации, то есть усиливали активность реструктуризации индустриального сектора по формам собственности, то в 1995–1996гг. они стали ослаблять основную линию преобразований. Данный факт весьма симптоматичен, так как в соответствии с ним на первом витке экономических реформ преобразования во всех звеньях народного хозяйства были стихийно синхронизированы и действовали в одном направлении. К 1996г., когда начался второй этап, сдвиги в структуре форм собственности и в структуре подотраслей промышленности столь же стихийным образом пришли в явное противоречие.
Таблица 9. Скорость сдвигов в структуре занятости по формам собственности
Показатель |
1993–1994 |
1994–1995 |
1995–1996 |
Совокупный коэффициент интенсивности сдвигов по формам собственности |
21,7 |
9,9 |
7,7 |
в том числе: |
|
|
|
Дополнительно к сказанному можно констатировать, что данные табл.9 подтверждают вывод, сделанный на основе табл.8, о том, что внутриотраслевые сдвиги постепенно стали приобретать большее значение по сравнению со сдвигами в структуре собственности. Так, например, в периоды 1993–1994гг. и 1994–1995гг. отраслевые сдвиги обеспечили всего лишь 0,6 и 1,3% совокупного коэффициента интенсивности структурных сдвигов, соответственно, а в 1995–1996гг. их вклад достиг 8,5%. Таким образом, уже к 1997г. “трансформационный” потенциал приватизации оказался в значительной мере исчерпанным и в дальнейшем в качестве основных структурообразующих факторов будут выступать традиционные экономические изменения, а именно: отраслевые и региональные.
Основные выводы
Проведенный анализ позволяет сделать ряд выводов.
1. На начальном этапе экономического кризиса в России на приватизацию возлагались серьезные надежды как на фактор экономической стабилизации [9]. Однако сама приватизационная кампания со временем выродилась в простое и зачастую чисто формальное “сбрасывание” промышленных предприятий с баланса государства. Отсутствие хорошо продуманной стратегии и тактики капитализации российской экономики не позволило задействовать в полной мере возможности, заложенные в реструктуризации отечественной промышленности по формам собственности. Тем не менее даже такая стихийная, плохо организованная акция дала определенный позитивный итог – без нее темпы падения промышленного производства были бы еще выше. Фактически политика реализации структурных сдвигов по формам собственности явилась одним из амортизаторов кризисных процессов в экономике российской промышленности.
2. Главная особенность нынешнего этапа экономического развития состоит в том, что положительный потенциал приватизации, который можно было получить в краткосрочном периоде, уже полностью исчерпан. Это позволяет с высокой степенью достоверности прогнозировать, что в ближайшие годы никакое дальнейшее выталкивание государственных производственных объектов в “капиталистические” формы собственности уже не сможет самортизировать общесистемный кризис в промышленности. В связи с этим при разработке макроэкономических мероприятий следует активно разрабатывать и внедрять схемы национализации предприятий, приватизация которых не оправдала себя. Это означает, что уже в ближайшее время Россия должна совершить поворот от первой фазы регуляторного цикла “приватизация-национализация” ко второй.
3. Проведенные расчеты убедительно показывают, что к 1997г. была практически полностью завершена так называемая “большая” приватизация [9]. Скорость сдвигов по формам собственности в последние годы катастрофически снизилась и вряд ли что-то сможет изменить эту тенденцию. Это означает, что дальнейшее движение российской экономики вперед возможно только за счет осуществления “малой”, ползучей приватизации, эффект от которой можно будет почувствовать только через несколько лет. Последняя, по всей вероятности, затронет прежде всего отрасли легкой и пищевой промышленности, которые до последнего времени медленно переходили в капиталистические формы собственности из-за мощного напора со стороны импортных товаров–заменителей. Однако сейчас постепенно складывается такая конкурентная среда, в которой отечественное производство продукции данных отраслей становится не только вполне возможным, но и экономически выгодным.
4. Оценка основных экономических показателей предприятий различных форм собственности показала, что потенциалом, достаточным для реализации серьезных производственных программ, обладают только государственные и акционерные предприятия. Наибольшие же надежды по преобразованию российской промышленности следует возлагать на акционерные структуры с отечественным капиталом, хотя в условиях неразвитого и в целом ущербного фондового рынка подобные структуры правомернее было бы относить к разряду квазиакционерных [9]. Учитывая специфику настоящего момента, от указанных предприятий нельзя ожидать “взрывного эффекта” в смысле роста производства. Тем не менее проведенный анализ показывает, что именно они наилучшим образом приспособлены к получению наибольшей экономической отдачи. В этой связи акционерные предприятия, базирующиеся на российском капитале, должны быть в зоне особого внимания системы государственного регулирования.
Литература
[1] Балацкий Е.В. Государственный сектор экономики России в переходный период// “Вестник Российской академии наук”, №5. 1998.
[2] Промышленность России. Стат. сб. М.; Госкомстат России. 1996.
[3] Российский статистический ежегодник: Стат. сб. М.; Госкомстат России. 1997.
[4] Евграшин А.И. Из практики французкого индикативного планирования// “Российский экономический журнал”, №2. 1998.
[5] Балацкий Е.В. Сдвиги в отраслевой структуре переходной экономики// “Вестник Российской академии наук”, №3. 1998.
[6] Куликов В. Управление государственной собственностью: Учебник. Под ред. В.И.Кошкина и В.М.Шапиро// “Российский экономический журнал”, №2. 1998.
[7] Сорос Дж. Алхимия финансов. М.; Инфра–М. 1996.
[8] P.J.Welfens, P.Jasinski. Privatization and foreign direct investment in transforming economies. Dartmouth, 1994.
[9] Приватизация: Опыт Восточной Европы и Азии. М.; Фонд “Культурная инициатива”. 1992.
[1] Автор выражает искреннюю благодарность О.В.Мачульской за помощь в сборе информации, проведении расчетов и обсуждении основных положений данной работы.
Официальная ссылка на статью:
Балацкий Е.В. Влияние реструктуризации форм собственности на промышленное производство// «Проблемы прогнозирования», №1, 1999. С.41–52.