Печать халтуры или знак качества?
Что же происходит в высшей школе? Существуют два альтернативных кодекса поведения студентов, преподавателей и администраторов вузов. Первый можно назвать «достойным», он предполагает серьезное отношение к своим обязанностям: студент посещает занятия и старается как следует учиться, преподаватель работает над лекционным материалом и добросовестно проверяет знания студентов, администраторы внимательно следят за качеством учебного процесса. Второй кодекс – «халтурный», его девиз – работать спустя рукава, прилагать минимальные усилия. Студент не ходит на занятия и ничего не изучает, преподаватель на лекциях читает что попало и не интересуется успехами своих подопечных, администраторы увлечены «финансовым инжинирингом» собственного кармана. Очевидно, что эффективность высшего образования зависит от того, какой из двух кодексов поведения берет верх. В нынешней России явно преобладает «халтурный» кодекс.
Каковы конкретные проявления кризиса высшей школы? Начнем по порядку. У многих современных абитуриентов отсутствует правильная мотивация при выборе профессии. Вот лишь один типичный пример. Почти во всех уважающих себя вузах ведется подготовка по специальности «Государственное и муниципальное управление». Судя по опросам абитуриентов, большинство молодых людей хотят заниматься предпринимательством, и эту специальность они воспринимают как разновидность высокорентабельного бизнеса. Такая профессиональная мотивация молодежи губительна для страны. Как известно, любой госслужащий должен стоять выше узкогрупповых коммерческих интересов, его задача – обеспечить интересы общественные. Сейчас принято ругать социалистическую систему и ее руководителей, однако ни В.И.Ленин, ни И.В.Сталин никогда не думали о том, чтобы набить собственный карман. Уж чего не было, того не было. Может быть, поэтому страна и достигла столь впечатляющих результатов – в том числе в области подготовки кадров, необходимых для народного хозяйства. Кстати, традиции бескомпромиссного служения государству до сих пор чрезвычайно сильны во многих арабских, азиатских да и европейских государствах.
Много вопросов вызывает само содержание учебных программ. Так, абитуриенты, выбирающие пресловутую специальность «Государственное и муниципальное управление», полагают, что это гуманитарное направление и математические дисциплины им не нужны. Когда в процессе учебы студенты сталкиваются с элементами моделирования и математики, это вызывает у них яростный протест. Но вот что удивительно: судя по всему, высокообразованные ректоры и деканы придерживаются аналогичной позиции – иначе нельзя объяснить, почему из числа вступительных экзаменов по данной специальности изъята математика. Такая политика противоречит всем современным тенденциям и нормам. Достаточно вспомнить, что один из последних лауреатов Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц – автор предельно математизированных научных работ – долгие годы занимал должность главного экономиста Мирового банка, которая приравнивается к самым высоким постам международного государственного управления. Сейчас председателем Федеральной резервной системы США является Алан Гринспэн, считавшийся в свое время крупным экономистом страны. В январе 2006 года он должен уйти в отставку. Одним из кандидатов на эту должность называется профессор Гарвардского университета Мартин Фельдстейн, который в своих научных публикациях смоделировал и количественно оценил почти все основные эффекты налогообложения и монетарной политики.
Можно смело утверждать, что лет через 10–15, когда сегодняшние выпускники российских вузов по специальности «Государственное и муниципальное управление» займут высокие посты в правительственных кабинетах, страной будут управлять откровенные недоучки, не имеющие даже приличного базового образования.
Приходится признать, что у современных студентов отсутствует не только математическая, но и гуманитарная культура. Буквально единицы из тех, кто сегодня заканчивает вуз, владеют пером. О стиле и логике изложения говорить не приходится – люди не знают элементарной грамматики. Красноречием выпускники тоже не блещут. Как и Эллочка Щукина, они привыкли выражать свои мысли и чувства при помощи нескольких сленговых слов, а другой язык им неведом.
В вузах царит организационная неразбериха. Занятия могут быть сорваны по самым нелепым причинам: например, аудитория, в которой читается лекция, закрыта, ключ от нее находится в деканате, а деканат тоже закрыт. Преподаватель и студенты стоят в коридоре и ждут неизвестно чего. Или: началась лекция, но маркер, которым делаются записи на доске, не пишет; на поиски нового маркера надо отправляться в учебную часть в другое здание, учебная часть тоже почему-то закрыта – так проходит чуть ли не пол лекции. На первый взгляд – все это мелочи, пустяки, но из таких пустяков складывается ежедневная практика, имеющая для преподавателей и студентов огромное значение. И главное, к этому хаосу так привыкли, что он никого н е возмущает. Как сказал мой коллега: «В университете бардак – и это меня устраивает». Надо думать, не только его.
Как следствие, КПД полученных знаний оказывается слишком низким. Во-первых, немногие молодые люди по окончании вуза работают по специальности – лишь половина врачей, половина учителей, четверть выпускников сельскохозяйственных институтов. Во-вторых, судя по результатам опроса, проведенного среди студентов 5–го курса доцентом нашего университета Александром Гусевым, около 80% изучаемых дисциплин не дают знаний, которые можно было бы применить на практике. Учебная программа заполнена в основном общеобразовательными курсами, многие из них пересекаются и дублируются. Что же касается теорий, которые читаются студентам, то это всего лишь примитивные схемы, не предполагающие ни исходных гипотез, ни специального инструментария, ни стратегических выводов, ни практических приложений.
Справедливости ради надо сказать, что некоторые отрасли знания – математика, филология, отчасти право – деградировали в меньшей степени. Конечно, счастливые исключения есть и в других областях – например, Российская экономическая школа (РЭШ), которая на Западе приравнивается к лучшим университетам. Но обольщаться не стоит. В 90-е годы, когда экономика вошла в моду, казалось, что на факультетах наконец появились студенты, обещающие впоследствии стать серьезными учеными–экономистами. Где они сейчас, неизвестно, по крайней мере, в экономической науке их что-то не видно.
Кроме того, надо учитывать, что в экономике, социологии, психологии, политологии, юриспруденции, истории, а отчасти в физике, информатике и биологии складываются совершенно новые теоретические и практические парадигмы. И никакая хорошая подготовка по традиционным дисциплинам сама по себе ничего не даст, так как она должна «нанизываться» на некий новый методологический стержень. А его-то в российских вузах и нет.
Наконец, отдельные отечественные вузы, которые действительно дают отличное образование, к сожалению, погоду не делают. Та же РЭШ выпускает высококвалифицированных специалистов, но все они, как правило, устраиваются на работу в Оксфорде, Кембридже, Гарварде, международных организациях, крупных зарубежных компаниях и т.д. Это выгодно самой школе, выгодно ее выпускникам, но не России. Поэтому уповать на элитные вузы, выдающие стопроцентный «эмиграционный» результат, бессмысленно.
Гордиев узел
Как изменить сложившуюся ситуацию? Навскидку можно предложить несколько шагов по преодолению кризиса: внедрить максимум прикладных дисциплин (например, отдать побольше учебных часов на иностранные языки, бухгалтерию, информатику и т.п.), закачать в систему высшего образования большие денежные средства, благо данная акция входит в намерения президента и правительства страны, почаще приглашать ведущих зарубежных специалистов, задающих соответствующий уровень. Вроде бы предложения разумные, но... Дублирование курсов иностранного языка, бухгалтерии и т.п. в рамках высшего образования еще не означает повышения его качества. Как говорил мой бывший руководитель дипломного проекта Н.Б.Филинов–Чернышев: «Высшее образование – это не только конкретные прикладные знания, это еще и разговор о высоком, о вечном».
Что же касается денег, то уйдут они не по назначению и толку от них не будет. Современные российские вузы отнюдь не нищие. Многие из них представляют собой мощные хозяйственные структуры, буквально накачанные деньгами, вопрос лишь в том, кому и в каком размере они предназначаются. Так что полагать, что нехватка финансов – узкое место вузов, принципиальная ошибка.
По поводу привлечения зарубежных специалистов можно сказать одно: если они станут осуществлять ликбез, то это никому не нужно, а если возьмутся читать серьезные курсы, то их не поймут и отвергнут.
Согласно современной институциональной экономике, деятельность системы определяют не только труд и капитал, но и институты. Ни квалифицированные кадры, ни большие финансовые вложения при уродливых институтах не дадут положительного результата: кадры будут отторгаться, а деньги растворяться в воздухе. На мой взгляд, неэффективность институциональной структуры российских университетов проявляется в том, что подавляющая часть студентов, преподавателей и администраторов придерживается «халтурного» кодекса поведения. Это и есть тот самый институт, т.е. совокупность формальных и неформальных норм и правил поведения, которая определяет нынешнее состояние данной структуры. Такой кодекс выгоден сейчас всем «действующим лицам» системы высшего образования – от студентов до администраторов, но для государства и общества в целом он губителен. Изменить ситуацию так, чтобы возобладал другой поведенческий кодекс, высшая школа не в состоянии. Система не может сама себя реформировать, ее реформируют извне. Должна быть некая экстерналия – внешний фактор. Таковым является рынок труда. До тех пор, пока полученные на студенческой скамье знания не будут достойным образом капитализированы и не дадут существенной прибавки в доходах выпускников вузов, придерживаться «достойного» кодекса поведения им будет не выгодно.
Сейчас рынок труда не подает системе высшего образования не только позитивных, но и сколько–нибудь внятных сигналов. До сих пор не ясен вектор развития страны, не ясно, куда мы идем, какую экономику строим. В западных странах существуют даже специальные бюллетени, где приводятся сведения о спросе, предложении, заработках представителей разных профессий и дается прогноз развития соответствующих сегментов рынка труда. Это в значительной степени снижает экономическую неопределенность и позволяет абитуриентам более осмысленно подходить к выбору специальности и вуза. В России этого нет и в помине. А до тех пор, пока от рынка труда не начнут поступать позитивные сигналы, реформировать высшую школу бесполезно.
Российский рынок труда «безмолвствует» еще и потому, что он не особенно нуждается в высококвалифицированных кадрах. И это понятно: наукоемкие, технологически сложные отрасли отечественной экономики разрушены, инновационный рынок не сформирован, а обрабатывающая промышленность находится в зачаточном состоянии. Сейчас идет строительство сервисного сообщества, а работа в сфере сервиса не требует высшего образования. Так лучше в студенческие годы экономить силы для будущей борьбы за место под солнцем, ограничившись изучением иностранного языка и компьютерной грамоты.
Что же делать? По крайней мере, не закачивать огромные денежные суммы в отечественные университеты. Даже если поднять заработки преподавателей на порядок, качество образования не изменится. Поскольку отсутствуют объективные критерии, какой преподаватель хороший, а какой – плохой, то отбора лучших все равно не произойдет. Просто начнутся склоки и свары за теплые места, и в выигрыше, как всегда, окажутся самые пронырливые и некомпетентные. Мне кажется, что государство должно сосредоточить свои интересы именно на рынке труда, на развитии и поддержании структур, которые нуждаются в кадрах высокой квалификации. Тем самым повысится качество рынка труда, а он уже сам окажет давление на высшую школу. В любом случае, речь идет о пересмотре доктрины социально–экономического развития страны. Без этого пересмотра создать мощные экстерналии рынка труда, которые переломили бы «халтурный» кодекс поведения в высшей школе, не удастся.
Официальная ссылка на статью:
Балацкий Е.В. Профессиональный кодекс дороже денег// «Платное образование», №11, 2005. С.30–33.
