1. Введение

Сегодня вполне оправданно считается, что место страны в мировой системе науки и высшего образования во многом определяется тем, сколько и каких именно у нее имеется университетов мирового класса (УМК). Под последними понимаются вузы самого высокого уровня, претендующие на глобальное лидерство в области науки и высшего образования. В последние полтора десятилетия означенный статус косвенно определяется глобальными рейтингами университетов (ГРУ). Не осталось в стороне от этого тренда и российское правительство, которое с 2012 г. развернуло практическую работу по созданию таких организаций. Так, в Указе Президента РФ от 7 мая 2012 г. №599 «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» поставлена конкретная задача, имеющая непосредственное отношение к указанному направлению: вхождение к 2020 году не менее пяти российских университетов в первую сотню ведущих мировых университетов согласно мировому рейтингу университетов (Указ Президента…, 2012). Во исполнение данного указа Министерством образования и науки РФ был запущен Проект 5–100 по поддержке крупнейших российских вузов, которых к настоящему времени насчитывается 21 (Проект 5–100, 2017). Проводимая работа в этом направлении привела к тому, что формальный учет передовых вузов России позволяет говорить, что у нее имеется 7 УМК (Балацкий, Екимова, 2017).

Вместе в тем имеется явная потребность проверить это достижение и выявить те проблемы, которые сегодня мешают России занять достойное место на глобальном рынке образования. Данная проверка может быть выполнена с помощью построенного в 2017 г. в Финансовом университет при Правительстве РФ Рейтинга университетов мирового класса, включающего 107 ведущих вузов мира (Рейтинг университетов…, 2017). Цель статьи состоит в сопоставлении результатов указанного рейтингования с дополнительными данными, которые более глубоко раскрыли бы связь между университетским и корпоративным секторами национальной экономики.

2. УМК России на фоне ведущих университетов других стран

Чтобы понять проблемы российской университетской системы, рассмотрим более подробно результаты работы наиболее представительных 17 УМК, представленных в Рейтинге университетов мирового класса (табл.1; в данной таблице x обозначает место вуза в соответствующей рейтинговой системе, а y – число предметных рейтингов топ–50 системы QS, а которые вошел рассматриваемый вуз).

Прежде всего, следует указать на то, что между УМК имеется большая разница. В частности, это касается степени их научной диверсификации. При этом в качестве эталона и точки отсчета будем использовать Гарвардский университет, который фигурирует в 34 предметных рейтингах QS и тем самым успешно конкурирует по 74% направлений существующего научного спектра. Однако это не предел – Сингапурский национальный университет превысил это значение (35 рейтингов), а Сеульский национальный университет вплотную подошел к нему (30). Тем самым мы видим нарастающее конкурентное давление со стороны азиатской университетской системы.

Согласно Рейтингу университетов мирового класса, в России имеется только один УМК – Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова (МГУ), причем этот вуз не входит в Проект 5–100. Среди российских университетов, претендующих на статус УМК значатся Московский физико-технический институт (МФТИ) и Новосибирский государственный университет (НГУ) (42 и 50 места по предметному рейтингу QS «Физика и астрономия» соответственно), Московская консерватория им. П.И.Чайковского (41 место по рейтингу «Исполнительское искусство») и Санкт-Петербургский горный университет (15 место по рейтингу «Полезные ископаемые и горное дело»). К сожалению, нет никаких оснований ожидать, что эти вузы в обозримом будущем смогут стать полноценными УМК. При этом МГУ не относится к разряду сильных УМК. Так, например, он заметно проигрывает Университету Сан-Паулу (Бразилия), который занимает 56 позицию в ГРУ NTU и «врывается» в топ–50 девяти предметных рейтингов QS, тогда как МГУ занимает лишь 77 в CWUR и входит лишь в шесть предметных рейтингов QS (13 место по «Лингвистике», 44 – по «Современным языкам», 48 – по «Компьютерным наукам и информационным системам, 33 – по «Математике», 21 – по «Физике и астрономии», 43 – по «Гостиничному бизнесу и управлению досугом»).

Таблица 1. Характеристики УМК разных стран мира.

Если проанализировать специальный H-индекс, показывающий международный потенциал УМК (Балацкий, Екимова, 2017), то можно увидеть, что для МГУ его величина в 1,25 оказывается минимальной среди всех вузов, представленных в табл.1. Для сравнения: даже Корейский университет (Korea University) имеет H-индекс 1,31, в то время как Гарвардский университет – 53,40. Таким образом, даже самый лучший вуз России далек от того, чтобы занять ведущие позиции в табеле о рангах мирового рынка высшего образования. Вместе с тем было бы неверно отрицать достижения МГУ. Например, ему все же удалось «пробить» разделительную линию топ–100 в двух ГРУ – CWUR и ARWU – и вплотную приблизиться к ней в рейтинге QS. С минимальным запасом обеспечил МГУ и необходимый уровень научной диверсификации. Гораздо больше настораживает иное – ни один из других вузов страны даже близко не подошел к международному успеху МГУ.

В этой связи следует упомянуть и дискуссии о первенстве между МГУ и ВШЭ. Так, имеется множество неоспоримых фактов о том, что университетский менеджмент у ВШЭ намного лучше, чем у МГУ (Котовская, 2017). Более того, по некоторым направлениям ВШЭ действительно безоговорочно обогнала первый вуз страны, например, по экономике (Балацкий, Екимова, 2015). Однако пока всех этих преимуществ ВШЭ явно недостаточно для того, чтобы преодолеть барьеры входа в топ–100 основных ГРУ и топ–50 предметных рейтингов; пока ВШЭ также далека от статуса УМК, как и большинство других вузов России. Нет сомнения, что ВШЭ является одним из лучших и динамично развивающихся университетов страны, однако в обозримой перспективе (10–15 лет) она может претендовать только на попадание в группу университетов, претендующих на статус УМК, что кардинально не изменит позиции России на мировом рынке образования.

3. ГВК как драйверы УМК

Построение Рейтинга университетов мирового класса само по себе имеет большое значение, однако гораздо более плодотворным представляется его использование в связке с другими редко используемыми данными. В частности, рассмотрение числа и силы национальных УМК невольно наводит на мысль, что они тесно связаны с развитием глобальных высокотехнологичных компаний (ГВК) страны. Остановимся на этой аналогии подробнее.

Сегодня, наверное, главным оппонентом идеи, что образование порождает богатство и экономический рост, является Н.Талеб. Он категорически отрицает эту связь и настаивает на том, что в реальности все наоборот – богатство и экономический рост порождают хорошее образование (Талеб, 2014, с.309). Подтверждением тому служат ставшие уже хрестоматийными примеры. Так, в 1960 г. уровень грамотности на Тайване был намного ниже, чем на Филиппинах, а доходы тайваньцев составляли половину доходов филиппинцев. За прошедшие годы Тайвань достиг больших успехов в обеспечении экономического роста и теперь постепенно выстраивает передовую университетскую систему, тогда как Филиппины безнадежно отстали по обоим направлениям. В том же 1960 г. аналогичная ситуация была еще в двух странах – в Южной Корее процент грамотного населения был намного ниже, чем в Аргентине (где он был одним из самых высоких в мире), а доходы корейцев были в 5 раз ниже доходов аргентинцев. Сегодня житель Южной Кореи зарабатывает в 3 раза больше жителя Аргентины и, как следствие, международный потенциал южнокорейской университетской системы в 10 раз больше аргентинской. Тем самым следует исходить из того, что университетская система следует за промышленным развитием и экономической активностью, а не наоборот. Именно этим обстоятельством во многом и объясняется факт более позднего «включения» университетской системы азиатских стран по сравнению с их промышленностью.

Продолжая данную линию рассуждения, можно предположить, что число УМК тесно связано с числом ГВК. Данная гипотеза является весьма уязвимой в силу, прежде всего, нечетного понятия ГВК. Для большей определенности здесь и далее мы будем понимать под данными структурами крупнейшие, очень известные и всемирно признанные компании соответствующих стран, причем данные компании должны относиться к производящему сектору (банковское дело, страхование, консалтинг, ритейл и прочее исключается) и иметь признаки высокой технологичности (добывающие и строительные компании не рассматриваются).

Введенные уточнения позволяют немного конкретизировать исходную гипотезу: число УМК страны примерно совпадает с числом имеющихся у нее ГВК. Число УМК страны фигурирует в Рейтинге университетов мирового класса, а определение числа ГВК представляет собой самостоятельную плохо формализуемую аналитическую проблему. Разумеется, число ГВК можно определить лишь с определенной степенью условности на качественном уровне, тем не менее, сформулированная гипотеза представляется вполне уместной и содержательной. При этом подчеркнем, что данная гипотеза не предполагает, что УМК и ГВК напрямую связаны и поддерживают друг друга. Взаимодействие между ними может быть опосредованным и сколь угодно сложным, одна речь идет о неких явных параллелях и корреляциях в их становлении и развитии.

Обратимся к простейшим примерам, которые не столько доказывают, сколько иллюстрируют сформулированную гипотезу и лежат на поверхности.

Так, в Южной Корее сегодня имеется три УМК – Seoul National University, Korea Advanced Institute of Science and Technology и Korea University, каждый из которых по H-индексу сильнее российского МГУ. При этом во всем мире известны три глобальные южнокорейские компании – Samsung Electronics, Hyundai Motor и LG Electronics, которые в 2010 г. имели самую большую капитализацию и объем продаж среди всех компаний страны, а также служили главными работодателями для местного населения (Десять крупнейших компаний Южной Кореи, 2010). Если учесть, что Samsung Electronics и LG Electronics появились в 1930-х годах, а Hyundai Motor – во второй половине 1940-х, то вполне понятно, что у Южной Кореи было достаточно времени для создания трех мощных университетов в целях кадрового обеспечения своих трех индустриальных гигантов, два из которых представляли электронную промышленность, а третий – машиностроение. Тем самым на поверхности мы видим явную корреляцию между УМК и ГВК.

Похожая ситуация наблюдается и в Сингапуре, в котором наряду с двумя мощными УМК – National University of Singapore и Nanyang Technological University – действует две крупнейшие транснациональные корпорации – Singapore Telecommunications и Wilmar. Первая из них основана в 1879 году и является сейчас крупнейшим мобильным оператором и интернет-провайдером Сингапура с представительствами в других странах с общим числом клиентов в 0,5 млрд. человек. Wilmar считается крупнейшей в Азии агропромышленной компанией, производящей пальмовое масло и другие растительные масла на базе широкого применения биотехнологий. Масштаб деятельности компании таков, что в 2012 году журнал Newsweek признал ее худшей в мире по уровню влияния на экологию из-за проводимой ею вырубки лесов, осушения торфяных земель и эксплуатации местного населения на плантациях в Индонезии. Таким образом, ускоренное развитие УМК Сингапура шло параллельно со становлением названных двух промышленных гигантов.

На первый взгляд, довольно странно смотрится один УМК Финляндии (University of Helsinki), экономический потенциал которой не слишком велик. Однако объяснением этого явления может служить легендарная компания Nokia, которая стала лидером мирового рынка мобильной связи, крупнейшим брендом страны и имела объем оборота продукции, находящийся за пределами конкуренции со стороны других финских фирм (Национальные бренды Финляндии, 2012). Учитывая, что Nokia возникла в 1865 г., у Финляндии также было время адаптировать университетскую систему к запросам высокотехнологичного гиганта.

Аналогичная ситуация имеет место в Бразилии, у которой есть только один УМК – University of São Paulo. Одновременно с этим Бразилия во всем мире известна своей авиационной компанией Embraer S.A. (Empresa Brasileira de Aeronáutica S.A.), которая является одним из лидеров мирового рынка пассажирских региональных самолетов, а также производителем военных, административных и сельскохозяйственных самолетов. На сегодняшний день Embraer конкурирует с канадской компанией Bombardier за право быть третьим по величине производителем самолетов после таких гигантов, как Airbus и Boeing. Времени с момента основания компании – 1969 г. – как раз хватило для «перелива» спроса на высокотехнологичные кадры в университетский сектор. При этом штаб-квартира Embraer находится в штате Сан–Паулу, что его еще больше роднит с существующим УМК.

Нечто похожее имеется и в Швейцарии, где на фоне двух сильных УМК – ETH Zurich (Swiss Federal Institute of Technology) и Swiss Federal Institute of Technology in Lausanne (EPFL) – действуют две корпорации, которые по совокупности основных экономических показателей занимают лидирующие позиции среди всех швейцарских фирм – пищевая компания Nestlé и фармацевтическая компания Novartis (Крупнейшие компании Швейцарии, 2017). Достижения Novartis в сфере высоких технологий получили широкий международный резонанс: в 1982 году был создан иммуносупрессивный препарат сандиммун, что привело к резкому увеличению числа операций по пересадке органов во всем мире; препарат гливек позволил осуществить прорыв в лечении хронического миелоидного лейкоза; коартем, предназначенный для лечения малярии, стал первым сильнодействующим комбинированным препаратом на основе артемизинина, который доступен для государственных закупок. Широкая продуктовая и технологическая диверсификация Nestlé сопровождается своеобразным слиянием с другими высокотехнологичными фирмами. Так, в 2006 г. Nestlé приобрела подразделение Medical Nutrition у корпорации Novartis за 2,5 млрд. долл., что окончательно закрепило за ней статус высокотехнологичной компании.

Полностью вписывается в рассматриваемую закономерность и Германия, в которой имеется, пожалуй, наиболее впечатляющий потенциал из 6 УМК – Ludwig Maximilians University of Munich, Heidelberg University (Ruprecht-Karls-Universität Heidelberg), Technical University of Munich, Humboldt University of Berlin, Free University of Berlin и RWTH Aachen University (Rheinisch-Westfälische Technische Hochschule Aachen) – на фоне аналогичного пула высокотехнологичных корпораций. Если среди самых крупных и известных немецких компаний (Крупнейшие компании Германии, 2017) отобрать те, которые относятся к разряду высокотехноогичных (отбросив почтовые услуги, банки, страхование, энергетику и торговлю), то статус ГВК безо всяких сомнений получат следующие 6 фирм (Известные немецкие компании…, 2017): Volkswagen, Siemens Group, Daimler, BMW Group, Deutsche Telekom и Bayer. Остальные немецкие высокотехнологичные гиганты уступают перечисленным шести, хотя также претендуют на роль лидеров и тем самым еще больше укрепляют позиции национальных УМК. Примечательно, что технологическое лидерство Германии довольно явственно проявляется в ее лидерстве на рынке высшего технического образования, что лишний раз подтверждает проверяемую гипотезу.

Не слишком явственно, но все равно просматривается связь между УМК и ГВК в Японии. Так, в стране имеется 5 знаменитых УМК: University of Tokyo, Kyoto University, Tokyo Institute of Technology, Osaka University и Tohoku University. При этом наиболее мощными японскими ГВК признаются следующие всемирно известные бренды (Крупнейшие компании Японии, 2017): Toyota Motor, Nissan Motor, Honda Motor, Nippon Telegraph & Telephone и Hitachi. В Японии, как и в Германии, имеется еще несколько высокотехнологичных гигантов, которые соревнуются с указанной пятёркой лидеров и тем самым дополнительно укрепляют позиции сформировавшихся УМК.

Подобные примеры можно продолжить, однако главное в данном случае состоит в том, что даже при поверхностном рассмотрении гипотезы о связи между УМК и ГВК просматриваются данные, говорящие в ее пользу. Это означает, что именно реальное производство выступает «заказчиком» на всевозможные инновации и квалифицированные кадры, подготовка которых ведется в УМК с помощью ГВК. А это означает, что начинать работу по созданию УМК, как это делается в России, с самих вузов бессмысленно; сначала необходимо запустить промышленный рост.

4. Российская специфика: недоиспользованные возможности

Разумеется, связь между ГВК и УМК не является прямой и простой, однако это не меняет того факта, что некая параллель между ними присутствует. В связи с этим необходимо выстраивать эффективную модель взаимодействия высокотехнологичных компаний страны и ведущих университетов. К сожалению, в России отсутствует такая модель или, по крайней мере, она пока не проявилась в должной мере. Например, МГУ явно не имеет достаточной корпоративной платформы для своего дальнейшего развития. В ограниченной мере он взаимодействует с такой ГВК, как Роскосмос (Роскосмос и МГУ договорились…, 2015), однако этого недостаточно для удержания в длительной перспективе статуса УМК – вузу необходимы дополнительные ГВК для поддержания мирового уровня обучения на большинстве факультетов и специальностей.

Наряду с этим у России имеются явные резервы для формирования УМК, о которых практически не говорят ни на правительственном уровне, ни в широкой общественности. Например, Московский инженерно–физический институт (МИФИ) мог бы более тесно сотрудничать с Росатомом с постепенной диверсификацией специальностей. На сегодняшней день Росатом является, пожалуй, самой важной высокотехнологической компанией страны, достигшей по-настоящему глобального уровня по многим направлениям. Потенциал подобной государственной корпорации предполагает наличие в стране технологического университета мирового класса, однако пока МИФИ даже близко не подошел к статусу УМК. На наш взгляд, в основе данного положения дел лежит отсутствие эффективной модели взаимопроникновения ГВК Росатом и МИФИ.

Нечто похожее просматривается в отношениях Московского государственного технического университета (МГТУ) им. Н.Э.Баумана с Роскосмосом и Ракетно-космической корпорацией «Энергия» имени С.П.Королева (РКК Энергия). С некоторой степенью условности данные корпорации могут быть отнесены к разряду ГВК и это позволяет вывести МГТУ на уровень УМК. Вместе с тем руководство МГТУ, будучи российским рекордсменом среди всех вузов страны по объему коммерческих заказов от своих корпоративных партнеров (Балацкий, Сергеева, 2014), не стал участвовать в проекте 5–100 и игнорирует важность получения вузом статуса УМК.

Таким образом, в России имеется один УМК, положение которого можно констатировать как неустойчивое из-за отсутствия нужного числа партнеров–ГВК и глубины сотрудничества с ними. Параллельно имеется два потенциальных УМК в лице МИФИ и МГТУ, которые обладают хорошей корпоративной базой, но не делают адекватных их возможностям усилий для получения статуса УМК.

Следует отметить, что в России сформировалась специфическая экономика, в которой даже те немногие ГВК, которые имеются в стране, являются государственными, равно как и передовые вузы, претендующие на статус УМК. Такая модель экономики имеет множество минусов, однако у нее есть и плюсы в том смысле, что государство могло бы быстро и четко обеспечить максимально эффективную связь соответствующих представителей корпоративного и университетского секторов. Здесь нам видятся серьезные резервы для отечественной системы высшего образования.

5. Заключение

Использование Рейтинга университетов мирового класса в качестве вспомогательной информации позволило установить чрезвычайно важную и интересную закономерность в виде параллели между числом УМК и ГВК. Большинство стран подчиняется сформулированному правилу, тогда как Россия оказалась в промежуточном состоянии: с одной стороны, для нее также просматривается отмеченная связь, с другой стороны, эта связь неявная, слабая и в любой момент может совсем исчезнуть. Это настораживающий факт, свидетельствующий о необходимости взаимосогласованного реформирования университетского и корпоративного секторов страны в направлении усиления их сотрудничества и взаимопроникновения. Без этого создание пула отечественных УМК останется административной утопией.

Литература

Балацкий Е.В., Екимова Н.А. (2015). Рейтингование участников российского рынка экономических исследований// «Журнал институциональных исследований». Том 7, №3. С.102–121.

Балацкий Е.В., Екимова Н.А. (2017). Идентификация университетов мирового класса// «Мир новой экономики», Т.11, №3. С. 81–89.

Балацкий Е.В., Сергеева В.В. (2014). Научно–практическая результативность российских университетов// «Вопросы экономики», №2. С. 133–148.

Десять крупнейших компаний Южной Кореи по рыночной капитализации (2010)/ Asia Report, 09.12.2010. URL: http://asiareport.ru/index.php/analitics/675-desyat-krupnejshix-kompanij-yuzhnoj-korei-po-rynochnoj-.

Известные немецкие компании: ТОП-10 (2017)/ URL: http://lifeistgut.com/izvestnye-nemeckie-kompanii-top-10/.

Котовская Е. МГУ умер?... Да здравствует Вышка? (2017)// Портал «Наследник». URL: http://naslednick.online/rubric/my/my_1797.html.

Крупнейшие компании Германии (2017)/ URL: http://globalstocks.ru/krupneyshie-kompanii-germanii/.

Крупнейшие компании Швейцарии (2017)/ URL:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Крупнейшие_компании_Швейцарии.

Крупнейшие компании Японии (2017)/ URL: http://globalstocks.ru/krupneyshie-kompanii-yaponii/.

Национальные бренды Финляндии (2012)/ Marketer.ru, 26.01.2012. URL: http://www.marketer.ru/adv/brending/nacionalnye-brendy-finlyandii/.

Проект 5–100 (2017)/ URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Проект_5-100.

Рейтинг университетов мирового класса (2017)// Неэргодическая экономика, 21.05.2017. URL: http://nonerg-econ.ru/cat/18/201/.

Роскосмос и МГУ договорились о сотрудничестве (2015)// Лента.ру, 22.09.2015. URL: https://lenta.ru/news/2015/09/22/space/.

Талеб Н.Н. (2014). Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус. – 768.

Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. №599 «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» (2012)// «Российская газета», Федеральный выпуск №5775, 09.05.2012.

Официальная ссылка на статью:

Балацкий Е.В. Университеты мирового класса и глобальные высокотехнологические компании: параллели и корреляции/ Сб.: Междисциплинарность в современном социально–гуманитарном знании – 2017. Академический мир в междисциплинарных практиках: материалы Второй ежегодной Всероссийской научной конференции (Ростов–на–Дону, 22–24 июня 2017 г.): пленарные доклады/ Отв. ред. Е.Ю.Баженова. Ростов–на–Дону: Издательство Южного федерального университета, 2017. – 316 с. (0,8 п.л.). С.208–226.