Глава 3. Новая индустриализация в США

3.1. Экономика и политика новой индустриализации в США

В последние несколько лет, начиная с завершения Великой рецессии 2008-09 гг. США приступили к активной реиндустриализации своей экономики, т.е. к восстановлению промышленных производств, прежде всего, обрабатывающей промышленности. Постиндустриальная мифология, которая еще не осела в головах некоторых отечественных экономистов и общественных деятелей, в США вытесняется за пределы общенациональной повестки дня идеологией новой индустриализации. Накал информационной пропаганды в пользу индустриализации и возрождения обрабатывающей промышленности (manufacturing) соответствует режиму мобилизационной экономики в стиле забытого противостояния в период Холодной войны. Идеологическое обеспечение популяризации обрабатывающей промышленности уже напоминает известные советские методы в эпоху социализма.

Например, с 2012 года день 3 октября отмечается как общенациональный "День работника обрабатывающей промышленности" (Manufacturing Day). Его цель - ознакомить как можно больше людей с важностью этой отрасли для всего народного хозяйства и локальных сообществ. В 2012 году было проведено 240 официальных мероприятий, в 2013 году - 831, а в 2014 г. запланировано уже более 1500. Широкий круг мероприятий включает День открытых дверей на заводах, образовательные программы в технических колледжах, профессиональные конференции и ярмарки рабочих мест. Организаторами Дня выступают ведущие промышленные ассоциации, Национальный институт стандартов и технологий, Институт обрабатывающей промышленности и другие организации. Медиа-партнер, телевизионный Научный канал в этот день проводит 24-х часовой марафон - программу "Как это сделано", чтобы вызвать интерес к конкретным производственным технологиям^[121].

Правда теперь цель такой идеологической мобилизации - новая экономическая война за индустриализацию, которую Америка ведет не с СССР-Россией, а со всем миром, особенно с традиционными экономическими конкурентами, Европой и Юго-Восточной Азией. "Покупай американское" (Buy American) становится не насмешливым лозунгом убогих юмористов, а действительной общенациональной повесткой дня. Клеймо "Сделано в США" («made in the USA») превращается в новый религиозный символ, сплачивающий вокруг себя и потребителей и фирм.

Важно отметить, что серьезную патриотическую позицию занимают американские потребители, для которых восприятие американских брендов становится линией поведения. Спрос на продукцию «made in the USA» стремительно растет. Бостон консалтинг групп провела опрос пяти тысяч покупателей в США, Китае, Германии и Франции с целью выяснить их потребительские предпочтения. Свыше 80% американцев заявили о том, что предпочитают товары, изготовленные в США, и готовы платить за них даже на 10–60% больше. Но, что самое удивительное, более 60% китайцев также заявили о своей готовности платить больше за товар «made in the USA».^[122]

Опрос американских покупателей одежды показал, что 72 % предпочитают покупать товары, произведенные на территории страны. 75 % потребителей домашних товаров длительного пользования не только предпочитают отечественные товары, но и соглашаются покупать их по более высокой цене в среднем на 16 %.^[123]

Киты американского бизнеса, несмотря на казалось бы запредельную транснационализацию деятельности, также демонстрируют патриотические чувства. Например, супергигант мировой торговли Волмарт (Wal-Mart) после десятилетий переноса закупок за рубеж принял на себя в марте 2013 года новые обязательства корпоративной ответственности: обязательство перенаправить 250 миллиардов долларов на приобретение товаров, сделанных с США, для продажи через свои глобальные торговые сети. Этот импульс резко подстегнул инвестиционную активность американских компаний на собственной территории. Например, компания Кент Бисайклс (Kent Bicycles), производитель велосипедов, провел целую инспекцию различных штатов, выбирая наиболее благоприятные для инвестиций территории и в результате остановился на штате Южная Каролина, округ Кларендон. Здешний инвестиционный климат пришелся по вкусу из-за высокой безработицы 12,5 %, и благодаря наличию квалифицированной и мотивированной рабочей силы. Местные власти, в свою очередь, обязались обучить работников за свой счет и предоставили компании целый пакет налоговых льгот в обмен на обещание инвестировать 4,5 млн. долл. в новый завод и создать 175 рабочих мест.^[124]

Остановимся вкратце на причинах и последствиях деиндустриализации Америки, поскольку этот вопрос всесторонне изучен во многих публикациях, в том числе автора этих строк.

От деиндустриализации к реиндустриализации

На протяжении более 200 лет производственный сектор американской экономики был могучим источником экономического роста и могущества, инноваций и национальной гордости. Он был прямой дорогой в средний класс для рядовых американцев. На пике своего расцвета (С 1890 по 1960) промышленность вносила 40 % в ВВП и обеспечивала 36 % занятости (в 1950-х гг.). В настоящее время после периода сорокалетней деиндустриализации промышленность составляет лишь 12 % от ВВП и обеспечивает 9 % общей занятости. Например, только за 2000-07 гг. 3,5 млн. рабочих мест в обрабатывающей промышленности было потеряно. С 2001 г. более 40 000 фабрик (10% от общего количества) было закрыто.^[125]

Как правило, перевод предприятий из США в другие страны, преимущественно страны Юго-Восточной Азии объясняют объективным преимуществом этих стран в издержках на рабочую силу. Это только часть ответа. Не все потерянные рабочие места в США являются результатом конкуренции со стороны развивающихся стран. Дело в том, что развивающиеся экономики сами стали представлять растущие рынки сбыта, и компании развитых стран начали активно инвестировать в новые производства на их территории, оптимистично недооценивая логистические и культурные проблемы.

В то время как Китай быстро подготовил квалифицированную рабочую силу, американские компании в обрабатывающей промышленности сокращали свои бюджеты на НИОКР. Даже Бэлл Лэбэроториз (Bell Labs), образец корпоративной инновационности, лидер по числу нобелевских лауреатов, стал тенью себя самого. Американские компании увлеклись инновациями в сферах информационных технологий и масс-медиа, сфокусировались на краткосрочных прибылях за счет финансовых инноваций вместо долгосрочных технологических инноваций и инженерных прорывов.

Перевод производств на аутсорсинг явился также результатом победившей культуры краткосрочного бизнес-мышления, ориентированного на финансовые результаты. Низкие издержки на рабочую силу стали настолько привлекательными, что издержки низкой производительности, дефекты качества, высокие транспортные издержки попросту игнорировались.

В итоге в 2011 г. США пришли к дефициту 500 млрд. долл. по счету текущих операций, а страны Северной Европы, включая Германию и Швейцарию, сохранившие обрабатывающую промышленность, наоборот, сохранили профицит на аналогичную сумму.

В качестве обоснования необходимости новой индустриализации выдвигаются хорошо известные, но подзабытые в постиндустриальном ментальном угаре аргументы. Так, Роберт Аткинсон, президент Фонда информационных технологий и инноваций, призывающий к выработке общенациональной промышленной стратегии, указывает на следующие важнейшие причины для развития обрабатывающей промышленности.

Во-первых, обрабатывающая промышленность порождает эффекты распространения новых знаний - так называемый спил-овер эффект - на всю остальную экономику. Новые знания и технологии, управленческие формы, используемые в производстве новой продукции, неизбежно распространятся в другие бизнесы.

Действительно, рисунок 3.1 показывает, насколько обрабатывающая промышленность опережает сферу услуг по вкладу в прирост производительности общественного труда.

Рисунок 3.1. Вклад обрабатывающей промышленности и сферы услуг в прирост производительности общественного труда, 1998-2011, %

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

Обрабатывающая промышленность обладает наибольшим мультипликатором расходов среди всех прочих сфер экономики. Так, вложенный в обрабатывающую промышленность один доллар приводит к росту ВВП на 1,5 доллара, тогда как почти все прочие отрасли за исключением сельского хозяйства привносит в экономику менее 1 доллара на один доллар вложений. (См. Рисунок 3.2).

Рисунок 3.2. Мультипликатор обрабатывающей промышленности и остальных отраслей экономики США, 2011 г..

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

Во-вторых, снижение рыночной доли в отраслях, основанных на знаниях, оказывает негативный эффект на всю экономику. Если страна теряет аэрокосмическую отрасль, то происходит деградация всей инновационной экосистемы, что затрудняет развитие новых предприятий и генерацию новых технологий. Если утрачиваются технологические возможности в одной отрасли, то почти невозможно её возродить. Это затрудняет рост других отраслей, что ослабляет общую конкурентоспособность.^[126]

Сьюзан Бергер из Массачусетского технологического института, исследовавшая коммерциализацию инновационных технологий, отмечает, что если производство уходит за границу, то инновации обычно следуют туда же. Таким образом сложилась судьба полупроводниковой отрасли, которая возникла и развивалась в США, но в настоящее время и производственный и инновационный процессы переместились в Азию.^[127]

Решоринг вместо оффшоринга

В настоящее время в США получил широкое распространение специальный термин "решор" reshore (возврат предприятий на территорию США), как противоположность предыдущему популярному процессу оффшор offshore (вывод производственных предприятий в другие страны).

При возникновении какого-либо экономического тренда обычно возникает бизнес по его обслуживанию. Не стал исключением и решоринг: для привлечения бизнеса обратно в США была создана неприбыльная организация Reshoring Initiative, задача которой состоит в обслуживании процесса возврата промышленности в США. Компания предоставляет консультационные услуги по минимизации текущих издержек и размещению на той или иной территории, в ряде случаев оказывая посреднические услуги в переговорах с местными администрациями^[128], т.е. выполняет функции «собирателя», о котором говорилось в докладе Массачусетского технологического института. Деятельность компании поддерживается рядом крупных промышленных корпораций и банков.

Гарри Мозер, учредитель Reshoring Initiative высказывается просто: " Так получается, что вы не можете заниматься инновациями продукта, если вы не производите этот продукт. А вот когда вы соединяете вместе менеджера по технологиям, инженера и заводского рабочего, заставляете их работать в команде, улучшать продукт, улучшать технологический процесс, тогда все это работает значительно лучше". ^[129]

Reshoring Initiative предлагает учитывать следующие факторы при принятии решения об отказе от оффшорных производственных операций и перевода сборочных производств в США:

1) Фирмы должны делать упор на подсчет общих издержек производства с учетом многообразных накладных расходов, а не только учитывать стоимость производства единицы изделия, которая складывается преимущественно из элементов прямых затрат, которые ниже за рубежом благодаря дешевой рабочей силе. Но такие элементы полных издержек как транспортные расходы, складские расходы, затраты на охрану прав собственности обычно недооцениваются при зарубежном инвестировании на 20-30 %. Организация предлагает специальную программу в режиме он-лине для анализа 29 стоимостных факторов для принятия решения о решоре.

2) Требуется некоторое время после решорных инвестиций, для того чтобы проявились преимущества высококвалифицированной отечественной рабочей силы. При нарастании решорной активности колледжи будут охотнее заменять четырехлетние бакалаврские программы на двухлетние технические программы подготовки грамотной рабочей силы.

3) Все уровни власти страны - местные, штатов и федеральные - проявляют недюжинный интерес к решорным инициативам компаний, предоставляя им всевозможные льготы и преференции, включая оплату подготовки рабочей силы.

4) необходимость тщательного учета транспортных издержек при поставках продукции внутри США и, с учетом ограничений на перевозки большегрузным автотранспортом, анализ альтернативных способов таких как железнодорожный транспорт.

5) Внимательный учет потребностей рынка во избежание неудачных инвестиций, таких как решение компании Стэнли Фурнитур (Stanley Furniture) перевести в США из Китая линии по производству детских шкафов. Предпринятые инвестиции в 10 млн. долл. оказались неудачными, т.к. поданная на рынке под брендом Молодая Америка, спозиционированная как высококачественная мебель для детей, продукция не нашла сбыта.

6) Точная оценка стоимости коммунальных услуг. Например, расценки за электроэнергию могут варьировать от 4 до 12 долл. за киловатт, что выливается в миллионы долларов разницы с учетом объемов производства.

7) Учет налогового климата. Уровень и структура налогообложения заметно отличается по штатам и местным администрациям. Особенно это касается элементов основных фондов.^[130]

За несколько лет решора и реиндустриализации достигнуты определенные успехи. С 2009 по 2013 гг. обрабатывающая промышленность выросла на 18 %. В 2013 г. этот сектор привнес 1 трлн долл. в ВВП и обеспечил 11,3 млн. рабочих мест.^[131]

С 2008 в обрабатывающей промышленности уже создано 650 тыс. новых рабочих мест, но из них только 50 тыс. возникло в результате непосредственного возвращения из зарубежа. В 2015-24 гг. ожидается приток от 2,5 до 5 млн. рабочих мест.

Исследовательская компания "Инициатива возврата" насчитала 200 случаев возврата производственных предприятий американскими компаниями назад на территорию США с 2004 г. Среди подобных примеров ведущие промышленные компании. Дженерал Электрик снова собирает промышленные батареи на своей старейшей промышленной территории в Шенектэди, штат Нью-Йорк, а пылесосы, сушильное оборудование в штате Кентукки. Эппл построил уже второй новый завод на территории штата Аризона и готовится к выпуску отечественных Маков на заводе в г. Остин, штат Техас, хотя покойный Стив Джобс еще недавно говорил, что такое никогда не случится. Гугл в настоящее время также производит смартфоны в Техасе. Среди других промышленных гигантов, запускающих производственные программы на территории США, и американские Форд, Катерпиллар, Тесла Моторз, так и зарубежные компании немецкая БАСФ, китайская Леново, Чилийская Метанекс, Египетская Ораском, и пр.

Проведенный в апреле 2012 года Бостон консалтинг групп (БКГ) опрос менеджеров крупнейших американских компаний показал, что половина из компаний с объемами продаж свыше 10 млрд. долл. и более трети компаний с оборотом свыше 1 млрд. активно обдумывают возможности возврата производства в США.^[132]

Руководители корпораций поняли, что, несмотря на важность оплаты труда как компонента издержек, потребителям все более актуальным становится качество продукции. Транспортные издержки оказались не столь низкими как ожидалось. Наконец, отделение инноваций от производства оказалось не очень хорошей идеей.

В 2012 году Комиссия по инновационной экономике при Массачусетском технологическом институте выполнила масштабное исследование по проблеме сохранения инновационного лидерства Америки. Было выявлено, что в части выбора места размещения предприятий компании руководствуются пятью критериями:

1) расположение предприятия должно соответствовать близости к разработчикам и поставщикам для сокращения временного периода от дизайна до производства;
2) компании желали быть ближе к центрам разработки технологий, чтобы получить преимущество от инновационного процесса и расширить набор производимой продукции;
3) близость к потребителям;
4) место размещения должно отличаться низкими транспортными издержками;
5) в месте размещения должны быть низкие производственные издержки, особенно на рабочую силу.

В настоящее время США как производственная площадка выигрывает по большинству отмеченных критериев.^[133]

В то же время ряд скептиков, например, исследовательская компания A.T. Kearney, замечает, что импорт в США товаров, произведенных американскими компаниями в зарубежных странах превысил в 2013 г. объемы производства возвращенных предприятий и составил 630 млрд. долларов[134].

Объемы решоринга пока что не носят масштабного характера, и особенных беспокойств по поводу возвращения производств обратно в США у стран-реципиентов, прежде всего Китая, не вызывают, по крайней мере в краткосрочном горизонте событий. Есть некоторое опасение по поводу продолжение высокотехнологического трансфера и относительно долгосрочной перспективы. Такие выводы были сделаны группой ученых из Шанхайского университета в работе «Влияние реиндустриализации США на китайскую обрабатывающую промышленность»[135].

Растущая роль американской обрабатывающей промышленности

О том, что сфера материального производства, и особенно, обрабатывающая промышленность, имеют огромное позитивное значение для экономики, становится понятным благодаря следующим фактам. Компании обрабатывающей промышленности инвестируют больше других отраслей в НИОКР. (Рисунок 3). Вся обрабатывающая промышленность в среднем инвестирует в НИОКР на территории США почти 4 % от чистых продаж, тогда как другие отрасли чуть более 2%.

Рисунок 3.3. Инвестиции в НИОКР компаний обрабатывающей промышленности и остальных отраслей США, 2011 г, в % от внутренних чистых продаж.

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

И все же по объему экспорта продукции обрабатывающей промышленности США заметно уступают Евросоюзу и Китаю (см. Рисунок 3.4). Если ЕС в 2012 году экспортировал за пределы Союза продукции на 2,3 трлн. долл., а с учетом торговли внутри стран ЕС 4,3, трлн., Китай - 1,9 трлн., то США чуть менее 1 трлн. долл.

Рисунок 3.4. Страны - крупнейшие экспортеры продукции обрабатывающей промышленности, 2012 г., млрд, долл.

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

Доля обрабатывающей промышленности в общем экспорте США сократилась с 58 % в 2000 году, до 52 % в 2013, но все равно составляет доминирующую статью экспорта (См. Рисунок 3.5).

Рисунок 3.5. Отраслевая структура экспорта США, 2000-2013, %

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

В 2014 году американский бизнес намерен инвестировать 500 млрд. долл. в обрабатывающую промышленность. Опрос американских компаний этого же года показал, что 54 % руководителей корпораций планируют возвращать производства из за рубежа.^[136]

К слову, американская обрабатывающая промышленность никогда не уходила с передовых позиций в мире. По размеру своей обрабатывающей промышленности США занимают 10 место среди ВВП ведущих стран мира, опережая ВВП Индии (См. Рисунок 3.6).

Рисунок 3.6. Сравнительные размеры крупнейших экономик мира и обрабатывающей промышленности США, 2012 г., трлн. долл.

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

Еще одна мифологема о Китае как о безусловной и абсолютной современной "мастерской мира" не является точной. Например, даже в 2010 году, до начала массовой реиндустриализации США произвели промышленной продукции на 1,86 трлн. долл., тогда как Китай немногим больше, 1,92 трлн. долл., используя в десять раз больше рабочей силы, чем на заводах Нового Света. К тому же, если Китай производит технологически простые изделия с небольшой маржой - игрушки, обувь, потребительская электроника -, то американская обрабатывающая промышленность выпускает технологически сложные изделия - медицинское оборудование, компъютерные чипы, коммерческие и военные самолеты, нефтегазовое оборудование.^[137]

К тому же в настоящее время активно разворачивается обратный процесс - китайские компании активно инвестируют в создание промышленных предприятий на территории Китая. Так в 2013 г. китайские фирмы вложили 14 млрд. в американские предприятия и являются работодателями для 70 000 американцев.^[138]

Начиная с 2009 года наблюдается существенный рост прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в США, объемы которых существенно опережают ПИИ американских компаний за рубеж. (См. Рисунок 3.7).

Рисунок 3.7. Американские ПИИ за рубеж и зарубежные ПИИ в США, 1985-2012, млрд. долл.

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

На протяжении 15 лет с 1998 по 2012 гг. количество заводов в обрабатывающей промышленности США неуклонно сокращалось с 376 тыс. до 304 тыс. Но после этого уже в течение 1,5 лет (июль 2014 г.) наблюдается стабильность демографии заводов, и аналитики предсказывают рост данного показателя в ближайшее время.^[139] (См. Рисунок 3.8)

Рисунок 3.8. Количество заводских предприятий в США по кварталам, тыс. шт.

Источник: Something New for U.S. Manufacturing: Stability. The Wall Street Journal. July 25, 2014

США на сегодняшний день находятся на стадии переориентации экономики с внешнего спроса на внутренний, внутренний спрос и производство являются сейчас более важными факторами развития крупнейшей экономики мира, чем они были десять лет назад. Самый маленький дефицит текущего счета США с 1999 года и рост собственной добычи нефти и газа усиливает эту тенденцию. Резервы же у страны есть – промышленность прекрасно работает на удовлетворение внутреннего спроса, объем покрытия собственных потребностей составляет не менее 60%, США могут полностью обеспечивать себя энергоресурсами, не покупая газ и нефть, что особенно ярко видно при переходе на СПГ.^[140]

Драйверы реиндустриализации

Рассмотрим подробнее основные причины возврата производств в США.

1) Самый важный и хорошо известный фактор - дешевая энергия.

По оценкам, удешевление энергии добавляет к экономическому росту по меньшей мере 0,5 %. Эта поддержка особенна важна для таких энергоинтенсивных отраслей как нефтехимия, производство удобрений, стали, алюминия. Транспортные издержки внутри страны сокращаются по мере перевода с дизеля на газ поездов и крупнотоннажных грузовых автомобилей.

В США сланцевый газ способствовал снижению цен на натуральный газ с 13 долл. за миллион Британских термических единиц(БТЕ) до 3-5 долл. Четырехдолларовый газ в США соответствует 24 долл. за баррель нефти, что намного ниже 100 долларовой отметки на мировом рынке. Впервые спустя 37 лет начато строительство 4-х нефтеперегонных заводов стоимостью 800 млн. долл. США превращаются в наиболее привлекательную площадку размещения энергоинтенсивных производств в мире.^[141]

Важно не выпускать из вида важный момент – эти низкие цены на нефть и газ (в том числе сланцевый) получены в результате значительного субсидирования. По данным Международного энергетического агентства, объем таких субсидий в США составляет 550 млрд долларов в год, что больше, чем субсидии в этой области всех остальных стран планеты вместе взятых. Субсидии в основном осуществляются в форме налоговых скидок в федеральный бюджет и бюджеты штатов. К примеру, из налогов списываются все нематериальные затраты на бурение и геологоразведку. Без этих субсидий никакой «сланцевой революции» в США не было бы. Поскольку эти субсидии напрямую изымаются из налогов, а, как мы знаем, бюджет США остается весьма несбалансированным, вопрос в том, как долго они смогут выписывать эти субсидии.^[142]

Однако преимущество США в ценах на углеводороды не может быть длительным. Другие страны также активно приступают к поиску дешевых источников энергии. Специалисты БКГ полагают, что преимущество в издержках для США, этот своеобразный "энергетический гандикап" может продлиться от 5 до 10 лет.^[143]

2) Дешевеющая рабочая сила

Больше не работает идея замены дорогой американской на дешевую китайскую рабочую силу. С 2001 по 2012 гг. зарплаты в Китае выросли на 400 %, и на 20 % вырос курс юаня. В США стоимость рабочей силы упала на 12 % с 1995. К тому же профсоюзы стали более сговорчивыми, а пенсионные и медицинские начисления более мягкими под влиянием перевода рабочих мест зарубеж.

Десять лет назад, средняя заработная плата рабочим на заводе в Китае составляла 58 центов в час. Сегодня тем же китайским рабочим приходится платить уже $ 3,00 и по прогнозам эта цифра возрастет до $ 6.00 в час к 2015 году.^[144]

Если в 2006 году ценовое преимущество Китае в издержках на единицу рабочей силы составляло 17,6 долл., то за прошедший период в результате разных темпов прироста зарплаты данный отрыв сократился до 9,2 долл. в 2014 году и ожидается дальнейшее сокращение до 6,9 долл. в 2015 г.^[145]

БКГ утверждает, что зарплата в КНР растёт ежегодно на 15-20%. По другим данным, рост зарплаты на китайских предприятиях составляет порядка 10% в год. Правительство КНР стремится к тому, чтобы к 2015 году средняя зарплата в стране выросла на 40% по отношению к показателям 2012 года (не менее чем на $100-240 долл/мес). БКГ ожидает, что в 2015 г. США и Китай сравняются по стоимости рабочей силы с учетом производительности труда. Производительность труда китайских рабочих остается низкой, она поднялась с 3% в 1978 году до 13 % от американского уровня к 2008 году.

Бизнес отмечает падение трудовой дисциплины и этики на китайских заводах, где администрации, например, приходится бороться с проносом рабочими мобильных телефонов на сборочную линию, поскольку трудно сконцентрироваться на работе, если ты отправляешь смс приятелям.^[146]

В Китае назревает ещё ряд проблем: увеличивается цена аренды, стоимость земли, ужесточаются экологические требования, правила техники безопасности. Экономия на цене аренды, экологичных технологиях и безопасности производств в КНР уже реалии прошлого.^[147]

Исчезает преимущество в издержках на рабочую силу и в других странах. Корпорация Гугл обнаружила, что сборка смартфонов Мото Х на предприятии в штате Техас обходится ей дешевле, чем производство смартфона-конкурента Galaxy S4 компании Самсунг в Корее. А за счет местной локации доставка до потребителей в США смартфона Мото Х происходит всего за 4 дня по сравнению с несколькими неделями для Galaxy S4 .^[148]

3) Возрождение американского инновационного потенциала.

В предстоящие десятилетия потребители в мире будут предъявлять спрос на все более инновационные продукты и услуги. Инновации, воплощенные в продукте будут возрастать, а воплощенный труд сокращаться.

Современные фундаментальные открытия все более происходят благодаря междисциплинарным исследованиям. Прикладные исследовательские центры возникают при университетах, окруженных крупнейшими компаниями и инновационными стартапами. Этот процесс некоторые авторы^[149] предлагают называть "интеллектуальное производство" или, если следовать ближе к оригинальному английскому новоязу "brainfacturing", "производство посредством человеческого интеллекта", (сомнительный жаргонизм "мозгопроизводство" мы оставляем для неофициальных бесед) вместо manufacturing как "производство посредством человеческих физических сил". Оно настолько же продвигает производственный процесс, насколько персональные компьютеры означали шаг вперед по сравнению с базовыми комъютерами. Распространение интеллектуального производства изменит базовые понятия экономической науки. Такие термины как "трудоинтенсивный", "экономия на масштабе", или оппозиция "промышленность против сферы услуг" будут радикально пересмотрены.

Интеллектуальное производство базируется на традиционных навыках промышленного производства и фундаментальных исследованиях в физике, химии, биологии и нанотехнологиях. Оно интегрирует информационные технологии, роботостроение, использование сенсоров, 3Д печать, нанотехнологии и новые материалы. Оно также использует большие базы данных, социальные медиа, исследования человеческого генома и другие новые открытия.

Роботизация быстро расширяется. Современные роботы становятся дешевле, более универсальными и легкими в производстве. Они заменяют низкоквалифицированную рабочую силу. Но возрастает спрос на высококвалифицированных операторов и программистов, обслуживающих роботов.

Технологии 3-D печати революционизируют основы производства. Производственный процесс сокращается с месяцев до дней и часов.

Сенсоры находят применение везде, от беспилотных автомобилей до сферы антитеррора и нефтяной разведки.

США инвестировали в нанотехнологии 3,7 млрд. долл., значительно больше, чем другие страны. Уже существуют более 1500 новых нанопродуктов, от солнечных панелей до продуктов питания, и каждую неделю возникают 3-4 новых продукта.

Биопроизводство становится новой отраслью передового производства. Вместе с сенсорами и информационными технологиями оно способно революционизировать здравоохранение и даже отменить растущую кривую непомерных издержек в этой отрасли.

Пример интеллектуального производства - научно-технический центр Олбани нанотех комплекс стоимостью в 14 млрд. долл., ежегодной финансовой поддержкой 1 млрд долл. от штата Нью-Йорк, 3 тыс. научно-технических работников. Здесь такие компании как АйБиЭм и Интел совместно с Самсунг и Тошиба создают новое производство полупроводников.

В своем докладе 2012 года " О создании конкурентных преимуществ в передовых производственных отраслях" президентский Совет по науке и технологиям призвал к выработке национальной стратегии, включая создании сети региональных производственных инновационных институтов, которые могли бы сократить разрыв между исследованиями и коммерческим применением. Это уже медленно, но началось.

Новые фабрики уже радикально отличаются от тех стандартных картинок, которые мы привыкли ассоциировать с промышленными предприятиями. Гигантские заводские корпуса уходят в прошлое. Сейчас только 200 заводов в США сосредотачивают более чем 2500 рабочих. Сердце традиционного производственного процесса - производственная сборочная линия - обеспечивает занятость только для 6 % рабочих в обрабатывающей промышленности. Огромное количество из 330 тыс. промышленных предприятий в США насчитывают менее, чем 10 рабочих.^[150]

Вообще, американская реиндустриализация строится на особой роли малого и среднего бизнеса.

Например, компания МэйкерБут (MakerBot), современный лидер в производстве 3Д принтеров была основана в 2009 году со стартовым капиталом всего лишь 75 000 долл.

Малые фирмы составляют подавляющее большинство от общего количества фирм в обрабатывающей промышленности. Рисунок 3.9 показывает, что наибольшее количество (примерно 95 000) из всех 284 941 фирм составляют те, где занято до 4-х человек, т.е. это микроскопические мелкие предприятия. А компаний с численностью занятых до 100 человек, что также укладывается в категорию малых фирм, насчитывается уже подавляющее большинство.

Рисунок 3.9. Общее количество фирм в обрабатывающей промышленности США по категориям численности персонала, 2011 г.

Источник: http://www.manufacturingfacts.org/charts.html

Многие инновационные идеи возникают в малом бизнесе, но подавляющее большинство таких компаний не имеют доступа к новейшим технологическим трендам. Поэтому, Миллер-Центр при Университете Вирджиния в своем докладе о новых производственных технологиях предложил инициативу "Большие тренды малым фирмам", где предлагается учредить при Министерстве торговли Партнерство по распространению технологий в обрабатывающей промышленности. Это партнерство должно отслеживать новейшие технологические тренды и распространять их по всей обрабатывающей индустрии США.^[151]

Пока американский малый и средний бизнес (МСБ) проигрывает американскому по эффективности. В Европе доля МСБ в экспорте промышленной продукции составляет 31 %, тогда как в США только 13.^[152]

Современные рабочие в обрабатывающей промышленности должны обладать новыми техническими знаниями в области информационных технологий и программирования, чтобы суметь починить программный управляющий комплекс сборочной линии, и им уже не нужно уметь обращаться с гаечным ключом и пассатижами. Такие рабочие очень неплохо зарабатывают. В 2012 году средняя зарплата производственных рабочих с учетом дополнительных выплат и льгот составила 77 505 долл. в год, что заметно выше средней зарплаты по стране и соответствует доходам неплохого профессора университета. И в то же время в стране наблюдается дефицит квалифицированных рабочих. В 2011 году в обрабатывающей промышленности было вакантно 600 000 рабочих мест, наниматели просто не могли найти на рынке грамотных техников, операторов машин, инженеров-технологов.^[153] Под угрозой сокращения работники с уровнем образования не выше среднего школьного уровня. Наоборот, "рабочие" с высшим образованием востребованы и их количество выросло на 13 % с 2000 года.

Но препятствием на пути дальнейшей реиндустриализации США журнал Форбс, как орган деловых кругов Америки считает недружелюбное налоговое законодательство и избыточное государственное регулирование.^[154]

Джэй Тиммсонс, Президент Национальной ассоциации промышленников, выделяет следующие вызовы будущей реиндустриализации: самые высокие налоги для корпораций в мире, недостаток торговых соглашений, разрыв в науке, технологиях, инженерной и математической подготовке, защита прав интеллектуальной собственности, избыточное государственное регулирование, особенно в области здравоохранения, и нехватка видения долгосрочной перспективы среди политиков.^[155]

Итак, индустриальное обновление в США, развернувшееся за последние 5 лет, все более становится генеральным трендом экономической стратегии страны. За прошедший период достигнуты осязаемые результаты не только на секторальном и региональном, но и на макроэкономическом уровне в виде заметного снижения уровня безработицы и отрицательного сальдо торгового баланса.

Без сомнения, отчасти нынешняя реиндустриализация происходит на основе технологий шестого технологического уклада (ТУ). Америка стремится снова стать безоговорочным технологическим лидером с развитой производственной базой, как это происходило в начальные периоды развития четвертого (1940-50) и пятого (1970-80) ТУ. Промышленные и финансовые круги осознали исчерпанность модели офшорно-аутсорсингового развития, еще недавно так усердно воспеваемой интеллектуальной обслугой транснациональных корпораций. Очевидно, что в ближайшие 20 лет, в период формирования промышленной базы шестого ТУ, будет продолжаться интенсивное строительство обновленной индустриальной мощи США и только в отдаленной перспективе по мере накопления технологических знаний возможен перевод части сложившихся технологических цепочек за рубеж по уже опробованной модели.

Весьма важно, что реиндустриализация имеет не только экономическое измерение. Она рассматривается как новая старая воодушевляющая идея сохранения и упрочения американского ценностного лидерства в мире. Как мировой финансовый кризис, так и внешнеполитические провалы США последних лет заметно подорвали идеологический авторитет страны за рубежом, да и среди собственного населения. Америка утрачивает репутация "фабрики смыслов" мирового развития, особенно когда корейский Самсунг догнал Эппл по качеству (не говоря уже о количестве) производимых смартфонов, а европейский Эйрбас успешно теснит Боинг на рынке гражданской авиации. Новая индустриализация призвана вернуть Америки ореол лидерства не только в технологиях инфокоммуникационной сферы, но и в широком наборе новых индустриальных процессов, формирующих шестой ТУ. Пока нельзя безапелляционно утверждать, что осуществляемый индустриальный вектор следует в русле провозглашенной американским концептуалистом-футурулогом Джереми Рифкиным Третьей промышленной революции, хотя бы потому, что энергетическая база сохраняет углеводородную основу. Однако и сейчас явственно видны такие провозвестники будущего технологического формата как 3Д принтеры и биотехнологии. Опережающий рост малых предприятий в обрабатывающей промышленности, подтверждает становление новой индустриальной структуры в стране подзабытого промышленного лидерства.

3.2. Государственное стимулирование развития новой индустриализации США

Как известно, США страна с мощными федералистскими традициями и широкими полномочиями регионов. Любая политика в США – это, прежде всего, региональная политика, поэтому эффективную поддержку реиндустриализации оказывают власти штатов и местных округов, стремясь создать благоприятные инвестиционные условия, примеры чего мы уже приводили выше. Однако и федеральная власть старается оказать всемерное содействие реиндустриализации. Выше мы отмечали беспрецедентный размер налоговой поддержки разработки сланцевого газа в размере 550 млрд. долл.

В Сенате американского Конгресса  подготовлен законодательный акт (билль) с красноречивым названием "Вернем рабочие места домой" S.337 - Bring Jobs Home Act. Законопроект предлагает внести поправки в налоговое законодательство:

1) предоставить налоговый кредит в размере до 20% расходов, которые фирмы несут в случае перехода с аутсорсинга на инсорсинг, т.е. закупок у компаний на территории США;

2) отменить налоговый вычет из расходов фирм на аутсорсинг вне пределов США. Пока билль проходит предварительные обсуждения и согласования в комитетах Конгресса.

Правительство США оказывает содействие реиндустриализации и распространению новых производственных технологий путем поддержки специальных технологических хабов при крупнейших инженерных университетах, где осуществляется распространение новейших технологий и обучение рабочих новым производственным навыкам.

Администрация Обамы учредила Национальный инновационный институт аддитивного производства в городе Янгстоун, Огайо. Там сотрудничают 40 крупнейших корпораций, 9 исследовательских университетов, 5 местных колледжей и 11 неприбыльных организаций.

Президент Обама призвал Конгресс инвестировать 1 млрд. долл. в создании Национальной сети инноваций в обрабатывающей промышленности для поддержки конкурентоспособности всей американской промышленности. В перспективе должна возникнуть сеть из 15 инновационных институтов, которые должны распространять передовые производственные технологии по всей стране. Позднее, Обама призвал расширить количество таких центров до 45.

При университете Южная Каролина создан технологический хаб Инновационный институт силовой электроники следующего поколения, где ведущие компании и университеты при федеральном финансировании будут разрабатывать новые технологии в этой области.

Другая федеральная программа, стартовавшая в апреле 2014 года, предусматривает выделение 100 млн. долл. на поддержку программ наставничества (apprenticeship), которая стимулирует поступление молодых практикантов на обучение непосредственно на рабочем месте под руководством профессионалов своего дела. Власти штата Коннектикут увеличили налоговый кредит на программы наставничества с 4800 до 7500 долл., т.е. налогооблагаемая прибыль фирмы уменьшается на эту величину за каждого принятого и обучаемого практиканта.

Министр труда США Томас Перес любит повторять, что когда он слышит от родителей молодых людей, что они не хотят направлять своих деток на завод, но желают чтобы они поступили в колледж, он приводит в пример программу наставничества в компании Тампа Электрик, штат Флорида, где практиканты получают 32 долл. в час (!) за то что они изучают как управляться с электрическим силовым оборудованием. Получив рабочее место после обучения, они будут зарабатывать 70 000 долл. в год. Многие лица из числа высшего менеджмента компании начинали как простые рабочие. Коронная заключительная фраза министра: "Надо объяснить родителям, что эти рабочие места - пропуск в средний класс".

Сенаторы Крис Кунс ChrisCoons и Линдси Грэхем LindseyGraham выступили с законодательной инициативой о выделении 25 "производственных университетов" (‘Manufacturing Universities’) с предоставлением им пакета льгот для создания образовательных программ в области современных производственных технологий. "Акт о производственных университетах 2014" учреждает программу внутри Департамента коммерции Национального института стандартов и технологий НИСТ. Выбранные университеты будут получать по 5 млн. долл. в течение 4-х лет для осуществления совместных проектов с фирмами обрабатывающей промышленности. Этими проектами будет руководить директор НИСТ при координации со стороны министров обороны и энергетики и директора Национального научного фонда. Данная инициатива получила широкое одобрение среди ведущих университетов, таких крупнейших корпораций как ДОУ Кемикл (DOW Chemical) и ДюПон (DuPont).

Весьма показательная инициатива на фоне осуществляемой в России политики Минобрнауки по созданию "исследовательских университетов" и вхождению в ведущие мировые рейтинги вузов. Американские политики не озабочены такой ерундой и ложными социальными ценностями. Они стремятся извлечь из научно-образовательного потенциала вузов на современном этапе вполне конкретную пользу для технологического будущего страны и сразу привлечь вузовские образовательные программы для решения актуальных технологических задач.

Адвокатируя концепцию производственных университетов, уже упоминавшийся Роберт Аткинсон, Президент Фонда информационных технологий и инноваций указывает на полезность такого решения по следующим причинам:

1) за последние годы инженерные университетские программы сместились из области реальных производственных задач в сферу абстрактной инженерной науки, инженерные факультеты стали заниматься чистым знанием, вместо совместной работы с промышленностью. В результате американские университеты стали привлекать гораздо меньший объем финансирования от промышленности в расчете на одного исследователя, чем другие развитые страны. По этому показателю США оказались на 14 месте среди 30 развитых стран с показателем 25 800 долл., тогда как Корея идет первой с 97 900 долл.

2) американская система образования не производит достаточного количества квалифицированных работников для промышленности. Общество производственных инженеров (Society of Manufacturing Engineers) оценивает нарастающую нехватку кадров квалифицированных работников в обрабатывающей промышленности в 3 млн. чел. в 2015 году.

Концепция подготовки собственно научных кадров в производственных университетах будет подвергнута существенным корректировкам. Так получение научной степени доктора философии в инженерных науках будет трансформировано в институт наставничества на производстве, так чтобы соискатель доказал свои высокие практические навыки. Требования к бессрочному преподавательскому контракту (tenure) помимо списка публикаций будут дополнены пунктами об обязательном участии профессора в совместных программах с промышленностью. В университетах вводится новая управленческая должность проректора по связям с промышленностью (Chief Manufacturing Officer).

Активную роль в подготовке рабочей силы для реиндустриализации играют общественные и профессиональные организации промышленников в союзе с местными властями. Например, Институт обрабатывающей промышленности, аффилированный с Национальной ассоциацией производителей, совместно с властями 29 штатов запустил программу "Мечтай и сделай", цель которой привлечь молодежь в промышленность, информируя их родителей, учителей о перспективных рабочих местах.

"Новый альянс производителей" уже восемь лет получает гранты от властей штатов на переподготовку рабочей силы. Альянс сотрудничает с Техническим колледжем Нового Висконсина, который получил в 2012 году 15 млн. долл. федерального финансирования в рамках программы Министерства труда о выделении 500 млн. долл. университетам и колледжам на инновационные обучающие программы.

Сегодня США стремятся к обеспечению лидерства на всех направлениях научных знаний, укреплению связей между фундаментальными науками и национальными целями, развитию эффективного партнерства между государством, промышленностью и академическими кругами, подготовке ученых и инженеров особо высокого класса для Америки XXI века. Все это предпринимается на фоне повышения уровня научно-технических знаний населения страны. Приоритетными направлениями научных исследований и разработок объявляются исследования для создания инноваций в обрабатывающей промышленности, разработка источников возобновляемой энергии, изучение глобальных изменений климата, информационные технологии, биомедицинские исследования. Особое внимание уделяется поощрению инноваций и коммерциализации федеральных инвестиций в ИР.

По мере усиления международной конкуренции стратегия научно-технологической политики США подвергается радикальной перестройке. Для обеспечения лидерства США в мировой науке и технологиях и преодоления растущей иностранной конкуренции, как на мировом, так и на внутреннем технологическом рынке широко раздвигаются границы технологической доктрины «разделения ответственности» роли государства и рынка в НТП.

Основные правительственные институты, содействующие внедрению новых технологических инноваций, получают постоянный рост финансирования в последние годы. Значительная прибавка получена Национальным научным фондом США (NSF). Это независимое федеральное агентство, осуществляющее поддержку и финансирование различных перспективных исследований национальных университетов и институтов, как в фундаментальной науке, так и в прикладных областях.

Рост финансирования NSF в 2013 г. составил 741 млн. долларов, что на 10,8% больше, чем в 2012-м (в абсолютных цифрах — 7,62 млрд. долларов).

Львиная доля расходов по линии NSF идет на предоставление научных грантов на фундаментальные научные исследования (всего на эти цели планируется потратить более 6 млрд.).

Одним из конкретных «больших» направлений финансирования NSF станет также подпитка проектов, ориентированных на быструю коммерческую отдачу: около 300 млн. долларов предназначено для мультидисциплинарного проекта Cyber-Enabled Materials, Manufacturing and Smart Systems, основная задача которого — стимулирование исследований в области создания новых материалов и робототехники для промышленного производства.

Стоит обратить внимание на солидную прибавку — на 23% (на 177,5 млн. долларов) по сравнению с 2012 годом — общего объема бюджетного финансирования различных проектов Национального института стандартов и технологий (NIST), формально являющегося исследовательским структурным подразделением министерства торговли.

NIST — один из важнейших мозговых центров США в области разработки программ и методик повышения инновационной конкурентоспособности американской экономики. В частности, один из ключевых проектов, в разработке и осуществлении которого, в настоящее время принимает участие NIST, — инициатива создания в Соединенных Штатах разветвленной сети новых институтов промышленных инноваций (Institutes of Manufacturing Innovation, IMI), направленная на активное стимулирование высокорисковых инновационных разработок в критических технологических областях.

В самом общем виде идея разработчиков этого проекта заключается в том, чтобы в короткие сроки создать в стране порядка полутора десятков (по разным источникам, 15 или 16) региональных инновационных хабов на базе уже действующих или созданных «в чистом поле» исследовательских институтов.

Позднее, Обама призвал расширить количество таких центров до 45. При университете Южная Каролина создан технологический хаб - Инновационный институт силовой электроники следующего поколения, где ведущие компании и университеты при федеральном финансировании будут разрабатывать новые технологии в этой области.

Авторы предложили, чтобы каждый из этих новых инновационных институтов управлялся разными некоммерческими организациями, имел различные источники финансирования, а в состав независимого совета директоров по большей части входили бы представители американского частного бизнеса. Активными партнерами IMI должны стать все элементы тройной спирали инноваций — частные компании, академические научные учреждения, организации, занимающиеся технической переподготовкой промышленного персонала, правительственные агентства и учреждения и даже профсоюзы.

Вообще, американская реиндустриализация строится на особой роли малого и среднего бизнеса. Например, компания MakerBot, современный лидер в производстве 3D принтеров была основана в 2009 году со стартовым капиталом всего лишь 75 тыс. долларов.

Малые фирмы составляют подавляющее большинство от общего количества фирм в обрабатывающей промышленности.

Многие инновационные идеи возникают в малом бизнесе, но подавляющее большинство таких компаний не имеют доступа к новейшим технологическим трендам. Поэтому Миллер-Центр при Университете Вирджиния в своем докладе о новых производственных технологиях предложил инициативу «Большие тренды малым фирмам», где предлагается учредить при Министерстве торговли Партнерство по распространению технологий в обрабатывающей промышленности. Это партнерство должно отслеживать новейшие технологические тренды и распространять их по всей обрабатывающей индустрии США.

Пока американский малый и средний бизнес (МСБ) проигрывает европейскому по эффективности. В Европе доля МСБ в экспорте промышленной продукции составляет 31%, тогда как в США только 13%.

По предварительной информации, на финансирование этой долгосрочной программы (The National Network for Manufacturing Innovation, NNMI), рассчитанной на пять-семь лет, американские власти планируют выделить из федеральной казны в общей сложности порядка 1 млрд. долларов. Предполагается, что по окончании стартового этапа все новые институты выйдут на самоокупаемость.

Первый пилотный институт будущей серии — National Additive Manufacturing Innovation Institute (NAMII -Национальный институт инновационных аддитивных производств, который занимается разработкой инновационных технологий 3-D печати) — был открыт еще в августе 2012 года в Янгстауне (штат Огайо). Стартовый бюджет NAMII составил 70 млн. долларов, из них 30 млн. из федерального бюджета и 40 млн. — совместный вклад коллаборации TechBelt, объединяющей университеты и промышленные компании Восточного Огайо и Западной Пенсильвании.

Причем, что весьма любопытно, прямой доступ к официальному интернет-сайту этого нового сетевого института (namii.org), непосредственно курируемого Национальным центром оборонного промышленного производства и механообработки (NCDMM), а также такими китами американской индустрии, как Pratt & Whitney, Lockheed Martin и GE Aviation, жестко блокируется по страновым критериям (например, с российского IP-адреса зайти на этот сайт нельзя).

Из вторичных же источников можно сделать вывод, что, судя по всему, одним из главных направлений будущей деятельности NAMII должны стать высокотехнологичные коммерческие разработки в области трехмерной промышленной печати (3D-printing, или стереолитографии, что, собственно, и является синонимом специфического термина «аддитивное промышленное производство», использованного в названии института), прежде всего для применения в аэрокосмической индустрии.

Исходя из этого можно сделать вывод, в этом году правительство США полностью подхватит 3D-печать. Институт America Makes Institute (Национальный институт инноваций аддитивного производства) уже основан, Белый дом в этом году провел свою выставку MakerFaire, а члены Конгресса утвердили исследовательский центр Makers Caucus. Интерес к 3D-печати в столице очень высок, но и это ещё не все: новая цифровая производственная лаборатория будет основана в Чикаго.

Следует отметить, что в первом квартале 2014 года также нашла свое дальнейшее развитие инициированная Президентом США в 2012 году и основанная на реализации принципа частно-государственного партнерства программа «Национальная сеть производственных инноваций».

Так, 15 января 2014 года Министерство энергетики США объявило о создании на базе Технического университета штата Калифорнии нового (второго по счету, после созданного 16.08.2012 года Национального института инновационных аддитивных производств, о котором говорилось выше) технологического института, имеющего следующую специализированную компетенцию: «Инновации в области производства перспективных технологий в сфере силовой электроники (Next Generation Power Electronics Manufacturing Innovation Institute). Созданный институт, имеющий своей принципиальной целью разработку и создание технологии производства энергоэффективных широкозонных полупроводников для нужд силовой электроники (wide bandgap semiconductor-based power electronics), объединяет ресурсную, техническую и исследовательскую базу 18 заинтересованных компаний-производителей и крупнейших потребителей данного вида продукции (прежде всего твердотельные трансформаторы, инверторы, электродвигателей переменного тока и др.), а также 7 крупных научно-исследовательских центров. Объем бюджетного финансирования – 70 млн. долл. на пять лет. Объем софинансирования со стороны частных участников – не менее 70 млн. долл.

Президент США Барак Обама 25 февраля объявил о том, что Министерство обороны выделило 70 миллионов долларов на строительство цифровой производственной лаборатории Digital Labfor Manufacturing в Чикаго; шт. Иллинойс. Ещё 250 миллионов поступят от представителей индустрии, образовательных учреждений, правительства и общественных партнеров, что позволит запустить и начать работу учреждения.

DigitalLab не будет очень сильно отличаться от института America Makes (National Additive Manufacturing Innovation Institute), за исключением значительно более щедрого спонсирования от федерального правительства. Руководителем проекта стал Дин Бартлс из компании General Dynamics, который также является членом Национального центра оборонительного производства и механики (NCDMM) – организации, руководящей также институтом AmericaMakes. У них даже есть общие партнеры, которые работают в той же индустрии. Среди основных: Rolls Royce, Dow Chemical, Procter & Gamble, General Electric, General Dynamics, Lockheed Martin, Honeywell, Rockwell Collins, Microsoft, Boeing, Autodesk и 3D Systems.Также с организацией будут сотрудничать много университетов и органов местного самоуправления. Digital Lab запускает новую концепцию Digital Manufacturing Commons (DMC) – открытая онлайн платформа программного обеспечения для «сотрудничества в дизайне и производстве в режиме реального времени», которое «позволит пользователям обмениваться данными во время создания дизайна и периода эксплуатации продукта», как пишет сайт организации. Технологический институт с компетенцией «Инновации в цифровом проектировании и обработке», имеющий своей принципиальной целью создание передовых систем автоматизированного проектирования, программных комплексов по моделированию производственных процессов, а также разработку перспективных средств автоматизации производства, объединяет ресурсную, техническую и исследовательскую базу 411 частной компании, 232 исследовательских центра и девяти3 некоммерческих организаций.

Республиканец Билл Фостер, ученый и бизнесмен, который более 20 лет работал физиком и дизайнером ускорителя частиц в Национальной лаборатории Фермилаб, содействовал при создании нового учреждения. Фостер, как и много других членов конгресса, в письме к министру обороны США Чаку Хегелу попросил, чтобы организация была создана в Чикаго. Он сказал следующее:

«Это невероятная возможность, не только для Чикаго, но и для Иллинойса. Будучи ученым и бизнесменом, я видел, как цифровое производство может стимулировать прогресс. Digital Lab даст возможности для разработки и развития новых технологий, оживив производство в шт. Иллинойс, создавая рабочие места и улучшая экономику. Как тот, кто создал передовое предприятие с сотнями рабочих мест на Среднем Западе страны, я знаю, у нас есть два пути. Мы можем пойти ко дну, с низкими зарплатами и отсутствием преимуществ, или мы можем взлететь вверх, с высоким профессионализмом и развитыми технологиями. Создав Digital Lab в Иллинойсе, дела штата пойдут в гору».

В дополнение к институту цифрового производства, президент Обама также анонсировал создание учреждения, посвященного развитию новых легких и современных металлов. Институт производственных инноваций в легких и современных металлах (Lightweightand Modern Metals Manufacturing Innovation, LM3I) стал продолжением организации EWI, состоящей из 60 человек, которая исследует производственный алюминий, титан, высокопрочную сталь, и другие металлы. Институт LM3I основан в Детройте, и получил 70 миллионов долларов от Министерства обороны, объединил ресурсную, техническую и исследовательскую базу четырех крупнейших региональных исследовательских центров, 344 частных компаний и 265 некоммерческих организаций.

Вышеупомянутые три института будут предоставлять ресурсную, техническую, методологическую и консультационную помощь инновационным технологическим компаниям, работающим по упомянутым направлениям. Дальнейшие инвестиции по поддержанию устойчивого функционирования данных институтов будут осуществляться бизнес-сообществом при участии региональных бюджетов и ожидается, что через пять лет после начала функционирования они выйдут на самоокупаемость. Эта инициатива призвана стать одной из важных мер, направленных на преодоление «разрыва» в функциональной цепочке на этапе между получением перспективной разработки и ее внедрением в коммерческий оборот.

Президент также объявил о запуске нового тендера на создание института усовершенствованных композитных материалов, первая часть которого состоится в этом году. Учитывая AmericaMakes и другие инновационные центры, которые создадут под эгидой Национальной сети производственных инноваций (NNMI), не остается сомнений, что США явно нацелены на мировое лидерство в области технического производства. В прошлом, страна проводила исследования сама, а производством занимались другие страны вроде Китая. Возможно, что подобные учреждения помогут создавать производство непосредственно вблизи с исследовательскими центрами.

Оптимизация условий для коммерческого внедрения инноваций признается американской Администрацией в качестве основополагающей функции государства в формировании механизма всеобъемлющего вовлечения частного бизнеса в инновационную деятельность. При этом решающее значение придается продвижению американской высокотехнологичной продукции на внешнем рынке. В этой связи существенной составляющей механизма поддержки инновационной деятельности в США является организация торговых миссий, имеющих своей целью содействие продвижению инновационных американских технологий, товаров и услуг на внешние рынки.

К сожалению, члены Конгресса не прокомментировали отчет Руководящего комитета развития производственного партнерства (AMP), в который входят генеральные директора компаний DowChemical, Honeywell, Procter&Gamble, Caterpillar, и других партнеров Digital Lab. В отчете авторы сообщают, что в добавок к NNMI, США должны улучшить торговую политику методами Транс-Тихоокеанского партнерства: «Транс-Тихоокеанское партнерство – пример высоких стандартов и основополагающих переговоров, которые стирают границы для передовых технологий, создают взаимосвязь, конкуренцию для государственных учреждений и экономическую интеграцию в Азиатско-тихоокеанском регионе». Много противников назвали инициативу неправильной, сравнив её с ситуацией Североамериканской зоны свободной торговли, когда исчезают рабочие места. Будет ли вообще этот вопрос рассматриваться в Конгрессе, и будут ли эти новые центры иметь к этому какое-либо отношение, ещё предстоит увидеть в будущем. Но задуматься стоит определенно, особенно если посмотреть на историю Национальной сети производственных инноваций.

Глава 4. Промышленное развитие Российской Федерации

4.1. Роль обрабатывающей промышленности в современном развитии Российской Федерации

В последние годы (2010-2015гг) Российская Федерация столкнулась с проблемой замедления темпов экономического роста и нарастанием проблем, связанных с исчерпанием модели экономического развития, базирующейся на использовании факторов благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры. Период начала двухтысячных годов характеризовался резким ростом цен на сырьевые ресурсы на мировом рынке, как следствие, расширением стоимостных объемов российского экспорта, притоком в страну валютной выручки, укреплением курса национальной валюты. Подобное развитие событий позволяло формировать бездефицитный бюджет, реализовывать различные амбициозные проекты, происходило увеличение покупательной способности населения и рост благосостояния. Одновременно, укрепление курса национальной валюты вело к снижению ценовой конкурентоспособности отечественной обрабатывающей промышленности и нарастанию структурных диспропорций в национальной экономике.

В последние три года мы наблюдаем снижение темпов роста ВВП (таблицы 4.1, 4.2), причем замедление роста ВВП стало особенно заметно с III квартала 2012 года. Существующие прогнозы развития Российской Федерации и экспертные оценки свидетельствуют о наступлении новой модели роста, характеризующейся весьма невысокими темпами прироста ВВП. «В ближайшие годы темпы роста поэтому составят около 2% или могут быть даже меньше»^[156].

Таблица 4.1
Индексы физического объема валового внутреннего продукта (в процентах к предыдущему году)

Источник: Данные Росстата РФ – Режим доступа: тhttp://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/accounts/#

Таблица 4.2
Индексы физического объема без исключения сезонного фактора (% к соответствующему кварталу предыдущего года)

Источник: Данные Росстата РФ – Режим доступа: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/accounts/#

Складывающаяся ситуация закономерно ставит вопрос о поиске новых источников роста. Эти источники роста вряд ли будут связаны с укоренным развитием добывающего комплекса. В развитии российского ТЭК наметились серьезные ограничения:

- постепенное исчерпание запасов нефти на старых, относительно легкодоступных месторождениях, и переход к добыче на новых, более бедных и отдаленных месторождениях, влечет за собой рост издержек и снижение рентабельности работы отрасли;

- вследствие массового применения за рубежом новых технологий в ближайшие годы можно ожидать расширения ресурсной базы нефтегазодобычи и усложнения условий конкуренции на мировом энергетическом рынке;

- несмотря на имевшиеся во второй половине ХХ века значительные технологические заделы в развитии нефтегазодобычи, в 90-е годы ХХ века и в начале прошлого десятилетия Российская Федерация пропустила технологическую революцию в отрасли (технологии добычи углеводородов из материнских пород на основе наклонно-направленного бурения и гидроразрыва пласта и др.) и попала в технологическую зависимость от зарубежного экспорта технологий и оборудования;

- стремительное развитие более гибкого и мобильного рынка СПГ и изменение конфигурации европейского газового рынка в направлении создания условий для диверсификации источников поставок энергоносителей приводит к снижению конкурентоспособности российского газового экспорта.

Новые источники роста необходимо искать в развитии обрабатывающего сектора экономки. Без развития обрабатывающего сектора экономики, в особенности энергетического машиностроения, невозможно сохранение лидирующих позиций Российской Федерации на мировом энергетическом рынке. В немалой степени из-за технологической зависимости эксперты все чаще называют Российскую Федерацию не «энергетической сверхдержавой», а «фрирайдером» нефтяного рынка, использующим благоприятную конъюнктуру^[157].

Именно обрабатывающий сектор экономики в посткризисный период с 2009 по 2012 гг. обеспечивал наибольший прирост производства среди прочих видов экономической деятельности (Рис. 4.1; . 4. 2). Однако со второй половины 2012 года в развитии обрабатывающих секторов экономики наметился спад, связываемый многими экспертами с осложнением конкурентных позиций российских производителей вследствие вступления страны в ВТО. Таким образом, вступление России в ВТО также существенно актуализирует исследования в области создания стимулов для развития национальной обрабатывающей промышленности с учетом более жестких требований международных организаций к созданию условий для развития и роста национальных компаний.

Рисунок 4.1. Объем отгруженных товаров собственного производства, выполненных работ и услуг по основным видам экономической деятельности, млрд. руб.

Рисунок 4.2. Объем отгруженных товаров собственного производства, выполненных работ и услуг по основным видам экономической деятельности, млрд. руб.

Источник: Россия в цифрах. – М.: Росстат, 2015

При реализации политики развития обрабатывающего сектора экономики Российской Федерации предстоит учесть факторы, связанные с долгосрочными структурными изменениями в экономике, наблюдавшимися на протяжении последних десятилетий ХХ века, резко усилившимися в 90-е годы и сохранившими свое влияние до настоящего времени. Практически на протяжении всего периода 70-80 и особенно 90-х годов ХХ века происходило увеличение доли отраслей, связанных с добычей и первичной переработкой природного сырья в общих объемах производства промышленной продукции. Одновременно с 90-х годов ХХ века в структуре промышленного производства упала доля машиностроения – наиболее инновационной отрасли экономики, являющейся базовой как для развития ТЭК, так и для производства потребительских товаров. С 90-х годов ХХ века ничтожно низкой в структуре промышленного производства стала доля текстильной и легкой промышленности (См. Таблица 4.3).

Таблица 4.3
Изменение удельного веса основных отраслей промышленности в общем объеме промышленного производства в денежном выражении (в процентах к итогу)

Рассчитано по данным Росстата РФ

Тенденция к сохранению утяжеленной структуры национальной обрабатывающей промышленности продолжает оставаться типичной для Российской Федерации и в последнее десятилетие (См. Таблица 4.4). На долю обрабатывающих производств приходится более 60% производимой в стране продукции. Однако среди обрабатывающих производств доминирует выработка кокса и нефтепродуктов – 20%; металлургическое производство и производство готовых металлических изделий – 16,3%. На долю производства машин и оборудования приходится – лишь 5,3%.

Таблица 4.4
Структура объема отгруженных товаров собственного производства, работ и услуг собственными силами по отдельным видам экономической деятельности (в процентах к итогу)

В результате складывавшихся в последние годы тенденций в развитии обрабатывающего сектора экономики Российская Федерация в последние годы стала отставать по развитию обрабатывающих производств, в особенности производства машин и оборудования, от стран лидеров (таблица 6). В странах экономических лидерах производство машин и оборудования в структуре обрабатывающей промышленности составляет 27,9-42,8% от общих объемов промышленного производства (в Китае – 33,6%, в Германии – 42,8%), в Российской Федерации в 2011 г. – 21,5%.

Таблица 4.5.
Структура обрабатывающих производств в Российской Федерации и в зарубежных странах(в процентах)

Источник: Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.

Помимо решения задачи поиска новых точек роста для отечественной экономики, развитие обрабатывающей промышленности и, в особенности, ее высокотехнологичных сегментов, исключительно важно как с точки зрения социальных аспектов развития страны, так и с точки зрения геополитических перспектив развития государства.

Для Российской Федерации развитие промышленности и политика стимулирования промышленного роста на современном этапе имеют исключительно важное значение по ряду причин. Помимо отмеченной выше проблемы поиска новых источников роста промышленное развитие может способствовать:

- выравниванию межрегиональной дифференциации;
- созданию новых рабочих мест;
- повышению уровня квалификации и качества жизни граждан.

Сегодня уровень экономической дифференциации субъектов Российской Федерации заметно выше, чем стран внутри Евросоюза. В 2007 году к числу регионов-доноров относилось 19 субъектов Российской Федерации, в 2012 году число регионов доноров сократилось до 11. Разрыв между десятью самыми богатыми и десятью самыми бедными регионами по уровню бюджетной обеспеченности до выравнивания межбюджетными трансфертами составляет 26 раз, после распределения трансфертов – сокращается до 6 раз^[158].

Наиболее высокие показатели производства ВРП и бюджетной обеспеченности в последние годы демонстрировали такие регионы как г.Москва, Тюменская область, Московская область, г.Санкт-Петербург, Красноярский край, Свердловская область, Краснодарский край, Республика Татарстан, Республика Башкортостан, Самарская область, Нижегородская область. Регионы-лидеры или являются центрами развития инфраструктуры, или наделены исключительно богатым природно-ресурсным потенциалом (Тюменская область, Красноярский край). Одновременно старые промышленные регионы имели низкие показатели развития.

В конце прошлого десятилетия в развитии ряда регионов Центрального Нечерноземья наметился определенный прогресс. Сегодня практически хрестоматийным стал пример Калужской области, – региона, казалось бы, не наделенного никакими естественными конкурентными преимуществами. Калужская область, практически не располагающая запасами полезных ископаемых, изначально обладала весьма средними возможностями для развития инфраструктуры, имела средний уровень развития промышленного потенциала. За десятилетие, благодаря созданию благоприятных условий для инвестирования и развития производства, Калужская область смогла выйти в число лидеров по производству автомобилей, телевизоров, продукции пищевой промышленности и др. Как следствие стала развиваться социальная инфраструктура, начали реализовываться разнообразные культурные проекты, развиваться местный туризм, существенно более позитивным стало мироощущение жителей области. Весьма схожую политику поддержки развития промышленного производства реализуют и некоторые республики, входящие в состав Российской Федерации, – в частности, Республика Татарстан.

4.2. Тенденции развития тяжелого машиностроения

Промышленное развитие государств складывается из роста и гармоничного сочетания различных видов экономической деятельности. Вместе с тем, некоторые виды деятельности (отрасли) играют ключевую роль в обеспечении сбалансированного роста и технологической самостоятельности страны. К таким отраслям, несомненно, можно отнести машиностроение, в особенности тяжелое машиностроение.

Тяжелое машиностроение играет ключевую роль в экономическом развитии страны, поскольку продукция отрасли является базой для производства в других отраслях экономики. В последние десятилетия развитие отрасли вряд ли можно назвать успешным. В 1980 г. загрузка мощностей предприятий, производящих турбины, подшипники, мостовые краны, металлорежущие станки, варьировалась от 73 до 94% (См. Таблица 4.6), т.е. была близка к полной загрузке. В 90-е годы ХХ века отрасль столкнулась со стремительным сокращением объемов производства. До 2000 г. происходило резкое падение процентов загруженных мощностей, причем наиболее сильно оно наблюдалось на предприятиях, выпускающих мостовые краны (2,9%), паровые турбины (14%), кузнечно-прессовое оборудование (13%), металлорежущие станки (17%). Лишь с начала двухтысячных годов началось медленное восстановление уровня загрузки производственных мощностей.

Таблица 4.6
Уровень загрузки производственных мощностей по отдельным видам продукции машиностроения (в %)

Россия в цифрах 2015. – М.: Росстат, 2015.

Схожая картина наблюдается в сфере динамики производства продукции.

За период даже с 1994 по 2015 гг. уменьшение производства доменного и сталеплавильного оборудования (См. Таблица 4.7, Рис. 4.3).

Таблица 4.7
Производство доменного и сталеплавильного оборудования

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.

Рисунок 4.3. Производство доменного и сталеплавильного оборудования в 1994-2013 гг., тыс. т.

Производство прокатного оборудования сократилось по сравнению с 1994 г. в 6,5 раз (См. Таблица 4.8, Рис. 4.4).

Таблица 4.8
Производство прокатного оборудования

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014

Рисунок 4.4. Производство прокатного оборудования в 1994-2013 гг., тыс. т.

Только в области производства важнейших энергетических машин - турбин складывалась иная ситуация: после падения 1990-2001 г. был резкий подъем, в 2010 г. оказался почти достигнут уровень начала 80-х годов (См. Таблица 4.9, Рис. 4.5).

Таблица 4.9
Производство турбин

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.; Россия в цифрах 2015. – М.: Росстат, 2015.

Рисунок 4.5. Производство турбин в 1980-2014 гг., млн. кВт.

В качестве причин успешного развития отрасли даже в период кризиса 2008-2009 гг эксперты называли: длительный производственный цикл в отрасли, позволяющий сгладить кризисную волну; наличие у генерирующих компаний «живых денег»; пересмотр инвестиционных планов после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС.[159]

Производство дизелей сократилось по сравнению с 1980 г. более чем в 20 раз (См. Таблица 4.10, Рис. 4.6):

Таблица 4.10
Производство дизелей

1. Данные по производству продукции за более поздний период не представлены в отчетности Росстата.

Рисунок 4.6. Производство дизелей и генераторов в 1980-2009 гг., тыс. т.

Производство центробежных насосов сократилось по сравнению с 1980 г. в 4 раза (См. Таблица 4.11, Рис. 4.7).

Таблица 4.11
Производство центробежных насосов

Рисунок 4.7. Производство насосов центробежных, паровых и приводных в 1980-2014 гг., тыс. т.

Производство подшипников качения сократилось по сравнению с 1980 г. в 16 раз (См. Таблица 4.12, Рис. 4.8).

Таблица 4.12
Производство подшипников качения в 1980-2009 гг., млн. шт.

Рисунок 4.8. Производство подшипников качения в 1980-2013 гг., млн. шт.

Производство кранов мостовых сократилось по сравнению с 1980 г. более чем в 7 раз (См. Таблица 4.13, Рис. 4.9).

Таблица 4.13
Производство кранов мостовых в 1980-2014 году, шт.

Рисунок 4.9. Производство кранов мостовых в 1980-2014 году, шт.

Производство башенных кранов сократилось более чем в 20 раз (См. Таблица 4.14, Рис.4.10).

Таблица 4.14
Производство башенных кранов в 1980-2013 году, шт.

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.

Рисунок 4.10. Производство башенных кранов в 1980-2013 гг., шт.

2007 г. оказался критическим в производстве кранов на автомобильном ходу: после некоторого роста производства произошло стремительное его падение. (См. Таблица 4.15, Рис. 4.11):

Таблица 4.15
Производство кранов на автомобильном ходу в 1980-2009 году, шт.

1. Данные по производству продукции за более поздний период не представлены в отчетности Росстата.

Рисунок 4.11. Производство кранов на автомобильном ходу в 1980-2009 году, шт.

Показателен пример производства кузнечно-прессовых машин – резкое падение с 43,1 тыс. штук в 1992г. до 1,1 тыс. штук в 1999г.. С 2000г. до 2008г. наблюдался медленный рост производства с 1,2 тыс. штук до 2,7 тыс. штук. Рост производства был прерван кризисом 2008-2009 гг. и вновь продолжился в 2010-2011г. (таблица 4.16, рис. 4.12.).

Таблица 4.16
Производство кузнечно-прессовых машин в 1980-2012 гг., тыс. шт.

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.

Рисунок 4.12. Производство кузнечно-прессовых машин в 1980-2014 гг., тыс. шт.

Производство линий автоматических и полуавтоматических для машиностроения и металлообработки в России к 2009 году было практически прекращено, а более современная информация по производству в рамках данной товарной позиции отсутствует (См. Таблица 4.17, Рис. 4.13.)[160]

Таблица 4.17
Производство линий автоматических и полуавтоматических для машиностроения и металлообработки, комплектов кузнечно-прессовых машин в 1980-2009 году, шт. (после 2009 г. показатель Росстатом не публикуется)

Рисунок 4.13. Производство линий автоматических и полуавтоматических для машиностроения и металлообработки, комплектов кузнечно-прессовых машин в 1980-2009 году, шт.

Производство специальной нефтеаппаратуры сократилось по сравнению с 1980 г. в 2 раза (См. Таблица 4.18, Рис. 4.14).

Таблица 4.18
Производство нефтеаппаратуры специальной в 1980-2009 году, тыс. шт.

1. Данные по производству продукции за более поздний период не представлены в отчетности Росстата.

Рисунок 4.14. Производство нефтеаппаратуры специальной в 1980-2009 году, тыс. шт.

Производство проходческих комбайнов сократилось по сравнению с 1980 г. более чем в 3 раза (См. Таблица 4.19, Рис. 4.15)

Таблица 20
Производство комбайнов проходческих в 1980-2013 году, шт.

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.

Рисунок 4.15. Производство комбайнов проходческих в 1980-2013 году, шт.

Резко сократилось производство шахтных погрузочных машин (См. Таблица 4.20, Рис. 4.16).

Таблица 4.20
Производство машин шахтных погрузочных в 1980-2009 году, шт.

1. Данные по производству продукции за более поздний период не представлены в отчетности Росстата.

Рисунок 4.16. Производство машин шахтных погрузочных в 1980-2009 году, шт.

Таким образом, как показывает анализ доступной статистки, развитие отечественного тяжелого машиностроения и, в том числе, такой стратегически важной для российской экономики отрасли как энергетическое машиностроение и производство оборудования для нефтегазодобычи в последние годы происходило относительно невысокими темпами и, в целом, демонстрировало тенденцию к сокращению объемов производства ряда ключевых товаров. Подъем в развитии тяжелого машиностроения начал наблюдаться с 2010 года, но со второй половине 2012 года в Российской Федерации стало фиксироваться общее замедление темпов промышленного производства. Создание благоприятных условий для роста промышленного производства в сфере тяжелого машиностроения может рассматриваться в качестве одной из ключевых задач, решение которых необходимо для сохранения лидирующих позиций Российской Федерации в нефтегазобыче и обеспечении успешного социально-экономического развития страны.

4.3. Особенности развития рынка электроники

Необходимо выделить еще один ключевой сегмент российской обрабатывающей промышленности – электронную промышленность. Продукция этой отрасли исключительно важна как для производства потребительских товаров, так и для обеспечения обороноспособности страны. Электронная промышленность – один из наиболее быстро развивающихся сегментов мирового промышленного производства. Одновременно доля России на мировом рынке данной продукции крайне мала. Так, на рынке электронной компонентной базы доля России составляет лишь 0,23 % от общего объема мирового рынка.

Продажа электронной компонентной базы отечественного производства составила только 439 млн. долларов (или 37,5%) из 1,17 млрд. долларов электронных изделий, представленных на внутреннем рынке^[161].

Не менее значимым является рынок сложной бытовой техники. Данный вид продукции играет своего рода «стратегическую роль» – удовлетворяет запросы граждан в бытовой технике, а также в современных средствах связи и передачи информации. Это один из наиболее быстро развивающихся в последние годы сегментов рынка, более того, его продукция в определенном смысле является предметом необходимого престижного потребления, а по степени развития производства средств связи и компьютерной техники нередко оценивают уровень технологического развития страны.

Рынок бытовой техники является третьим по емкости сегментом рынка электронной техники в России, в наибольшей степени ориентированным на запросы конечных потребителей. Одновременно в силу слабости отечественной компонентной базы, технологического отставания продукции, слабой включенности отрасли в рыночную среду (сегмент компонентной базы) доля российских производителей на данном рынке незначительна.

Развитие российского рынка электроники существенно отличается от мировых тенденций, существующих на рынке. В последние десятилетия мировой рынок производства электроники заметно изменил свою конфигурацию и методы организации бизнеса. Главной характерной чертой организации производства стало развитие аутсорсных схем организации бизнеса. Все большее число производственных операций передается от материнской компании, владеющей брендом, контрактным производителям изделий и поставщикам комплектующих.

Особенность производственных процессов заключается в том, что производитель основного изделия Original Design Manufacturer (ODM), владелец бренда, передает выполнение части производственных процессов компаниям партнерам: фирмам, осуществляющим контрактную сборку Contract Electronics Manufacturer (CEM), сервисным фирмам Electronics Manufacturing Services (EMS), производителям оборудования Original Equipment Manufacturer (OEM).

Аутсорсная модель бизнеса в сфере производства электроники стала активно развиваться с конца 80-х, начала 90-х годов ХХ века. Подобную модель организации бизнеса первыми применили производители технологического оборудования. В соответствии с начинавшей развиваться в тот период схемой организации бизнеса, детали для производства готового товара стали передаваться контрактным сборщикам. Одновременно финальная доводка изделия и его проверка оставались делом материнской компании.

Модель аутсорсного бизнеса продолжала успешно использоваться и позднее, в 90-е годы. В 90-е годы возросла самостоятельность контрактных сборщиков. Конечный продукт проверялся уже на самом сборочном предприятии и поставлялся заказчику. За контрактным производителем нередко закреплялся и послепродажный сервис изделий.

После двухтысячных годов, когда сектор потребительской электроники сформировался и стал действительно обширным, некоторые контрактные сборщики и поставщики комплектующих стали создавать и успешно реализовывать собственные товары, таким образом, конкурируя с производителями традиционных брендов. В результате современный рынок производства электроники стал существенно более гибким, конкурентным, представленным широким спектром крупных, мелких и средних компаний, встроенных в единую технологическую цепочку, конкурирующих друг с другом, меняющих свои рыночные позиции.

Глобальный рынок электроники рос достаточно высокими темпами – 6-7% в год, одновременно объемы контрактной сборки росли более высокими темпами, чем рынок в целом (на 13% в год).

Наиболее высокие темпы роста на мировом рынке электроники были типичны для сегментов рынка, связанных с производством медицинской техники, электронных компонентов для автомобилей, производства потребительских товаров и средств коммуникации. Одновременно наиболее крупными сегментами мирового рынка являются сферы производства компьютеров – 33,0% рынка, средств связи – 22,9%, промышленной электроники – 20,3%. Доля медицинской техники в сфере производства электронных изделий составляет лишь 6,3%, а электронные компоненты для автомобилей 4,8%, остальная часть рынка приходится на прочие изделия.

Российский рынок электроники по структуре, темпам роста, методам ведения бизнеса и рыночной стратегии значительно отличается от развитого западного рынка. В двухтысячных годах темпы роста рынка электроники в России были чрезвычайно высокими, существенно более высокими, чем мирового рынка в целом. В наиболее успешный период, в 2002-2007 годах, темпы роста данного рынка достигали 25%. Это было обусловлено как масштабными государственными инвестициями, так и ростом спроса со стороны частных компаний и населения.

Другой была и структура производимой продукции. Почти треть рынка (29%) занимал сегмент промышленной электроники, около четверти рынка (26%) составляла продукция оборонного назначения. Еще 16% приходилось на производство телекоммуникационной техники, 8% - охранные системы, 7% бытовая техника, включая телевизоры, 6% - торговое оборудование, 4% медицинская электроника. Остальное составляла прочая продукция. Таким образом, структура российского рынка электроники мало напоминала западный рынок. В отличие от зарубежного рынка, на котором доминирует производство компьютеров и средств связи в России оказывается чрезвычайно велика доля продукции оборонного назначения и промышленной электроники. Одновременно ничтожен сегмент рынка, связанный с производством компьютеров.

Еще одной типичной чертой рынка электроники, точнее сегмента контрактной сборки, была специфическая градация рынка. Рынок был поделен не на основе производственной специализации, а на основе имеющихся заказов, т.е. производственная специализация компаний не успела сформироваться. Это свидетельствовало о незрелости, по сути, начальной стадии формирования отечественного рынка контрактной сборки. Поскольку прочные производственные связи еще не успели сформироваться, многое зависело от приобретенных заказов и имеющихся деловых контактов. Такая структура рынка делала отечественный рынок менее устойчивым в случае изменения конъюнктурных факторов.

Складывавшаяся в последние годы ситуация на различных сегментах рынка электроники была разной. Одним из крупнейших сегментов российского рынка электронной продукции является телекоммуникационная электроника. Доля телекоммуникационной электроники в общем объеме российского рынка составляет примерно 16%. Сегмент телекоммуникационной электроники в последние годы увеличивался на 14% в год. В результате совокупный объем российского рынка к началу текущего десятилетия приблизился к отметке 1,4 млрд. долл. Основные причины роста рынка были связаны с реализацией государственных программ. В частности при выполнении государственной программы «Образование» более 70% закупленного оборудования составляла продукция российских производителей. Другими факторами роста данного сегмента рынка можно назвать: развитие беспроводных сетей, в частности WIMAX и 3G; постепенное развитие региональных рынков и перемещение провайдеров, уже закрепившихся в крупных городах, в регионы для развития региональных сетей. Потенциал роста телекоммуникационного рынка может считаться достаточно высоким.

Правительственная поддержка достаточно важна для данной отрасли поскольку доля импортного оборудования в целом в данном сегменте достигает 75%. Так МТС покупает оборудование у Nokia-Siеmens и Ericsson, Vimpelcom у Ericsson и Huavei, Мегафон у Nokia-Siеmens и Huavei. Некоторые производители, имеющие статус российских производителей, например, Alcatel имеют незначительные объемы производственных операций в России и потому лишь с большими оговорками могут называться собственно российскими компаниями.

Вместе с тем, потенциал развития производства данного сегмента рынка в России неясен. Некоторые зарубежные компании, – Alcatel и Huavei, открыли собственные заводы в России, но это в большей степени было сделано не из соображений производственной целесообразности, а для приобретения статуса местного производителя. Одновременно Российские компании, например Nateks, активно используют аутсорсинг за рубежом, в частности в Германии. По оценкам менеджеров российских компаний, современные производства, простроенные на территории России, скорее всего, будут простаивать вследствие низкой загруженности заказами.

Еще одним крупным сегментом электронного рынка является промышленная электроника. Продукция промышленной электроники, по некоторым оценкам, считается крупнейшим сегментом российского рынка. Ее доля в общих объемах производства электроники достигает 37%. В последнее десятилетие сегмент промышленной электроник рос особенно быстрыми темпами, однако более половины реализуемой в стране продукции приходится на импорт и объемы импорта в двухтысячные годы и в текущем десятилетии увеличивались. Основными факторами роста рынка были: увеличение инвестиций на промышленную и инфраструктурную модернизацию, реализация правительственных программ, строительный бум. Однако названные факторы в значительной степени связаны с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой – высокими ценами на энергоносители. Это обстоятельство делает рост относительно нестабильным.

Положение российских производителей является достаточно прочным в отельных сегментах рынка. Вместе с тем, крупнейшие транснациональные компании, производящие промышленную электронику, в частности ABB, General, пока проявляют мало интереса к сотрудничеству с российскими компаниями. Хотя на мировом рынке доля аутсорсинга в производстве промышленной электроники достигает пятидесятипроцентной отметки, зарубежные производители пока предпочитают либо импортировать продукцию из-за рубежа, либо в перспективе строить собственное производство в России.

Производство компьютеров. Слабость отечественной компонентной базы становится одной из причин отсутствия потенциала для роста производства персональных компьютеров. Динамика рынка производства персональных ЭВМ представлена в Таблице 4.21 и на Рис.4.17.

Таблица 4.21
Производство персональных ЭВМ в 1990-2011 гг.

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2012. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2012.

Рисунок 4.17. Производство персональных ЭВМ в 1990- 2011 гг.

По данным Gartner, крупнейшими поставщиками ПК в России являются Acer, отгружающая 2,3 млн устройств. Рыночная доля компании составляет 20,9%. За ней следуют Asus с долей в 13,6%, HP (10,45%), Samsung (9,6%) и Lenovo (7,7%). Из российских сборщиков в десятку поставщиков входят только Depo Computers (2,6%) и «К-Системс/Irbis» (2,4%).

В сегменте настольных ПК в пятерку лидеров входят HP, Depo Computers, «К-Системс/Irbis», Kraftway и Acer. В сегменте мобильных компьютеров: Acer, Asus, Samsung, HP и Lenovo.

По мнению ряда экспертов, одной из причин незначительных объемов производства компьютеров в Российской Федерации является «абсурдная ситуация, когда существуют пошлины на отдельные комплектующие для компьютеров, и при этом нулевые пошлины на сами компьютеры»^[162]. Подобная система, по сути, стимулирует ввоз готовой продукции, но никак не стимулирует развитие производства.

В ближайшие годы развитие производства ПК на территории России будет возможно либо в случае создания собственной сильной компонентной базы. Однако на это потребуются годы и сильная поддержка отрасли, либо изменение принципов таможенной политики в отношении ввоза готовой продукции и комплектующих.

Развитие рынка бытовой электроники характеризуется разнонаправленными тенденциями. С одной стороны, наблюдается увеличение объемов производства и объемов контрактной сборки сложной бытовой техники. Эта тенденция обусловлена как расширением спроса, усложнением новых изделий и стремлением потребителей приобретать новые модели товаров, так и желанием крупных западных брендов осуществлять локализацию производства крупногабаритной продукции ближе к местам потребления товара. С другой стороны, наблюдается снижение темпов роста отрасли. Отечественные производители постепенно уступают свои рыночные позиции более сильным западным брендам и производителям из Китая и Кореи. Сегодня этот рынок также весьма остроконкурентен.

В этом плане весьма показательна ситуация на рынке производства телевизоров, который по многим параметрам мог рассматриваться как один из наиболее успешных и динамично развивавшихся сегментов электронного рынка (См. Таблица 4.22, Рис. 4.18). Анализ ситуации на рынке жидкокристаллических и кинескопных телевизоров наглядно отражает проблемы, возникающие у российских компаний, работающих в конкурентной среде.

Таблица 4.22
Производство телевизоров в 1980-2014 гг.

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.; Россия в цифрах 2015. – М.: Росстат, 2015

Рисунок 4.18. Производство телевизоров в 1980 – 2014 гг.

Большая часть телевизоров, поступающих на российский рынок, собирается в рамках схем контрактной сборки на территории России или импортируется из за рубежа, как правило, из Польши. Лишь две зарубежные компания на сегодняшний день имеют полноценное собственное производство в Российской Федерации (завод LG в городе Руза Московской области и завод компании Samsung на территории Калужской области). Еще одно предприятие, осуществляющее контрактную сборку телевизоров под брендом Philips, но не являющееся собственником бренда, в 2011 году под Санкт-Петербургом открыла китайская компания TPV Technology. Это предприятие интересно, прежде всего в силу того, что это первый крупный мировой контрактный сборщик, открывший собственное производство в Российской Федерации. В рамках контрактной сборки телевизоров на предприятии TPV Technology большая часть комплектующих поставляется из-за рубежа: основная комплектующая деталь – панель поступает из Польши, пластиковая упаковка – из стран СНГ, остальные детали и комплектующие – из Китая^[163]. Приход на российский рынок TPV Technology существенно усложнил условия конкуренции отечественных компаний.

Еще более сложная и неблагоприятная ситуация складывается для отечественных компаний на рынке мелкой бытовой техники: фото и видеокамер, игровых приставок и т.д. (См. Табл.4. 23, 4.24, Рис. 4. 19-4. 24).

Таблица 4.23
Производство бытовой техники в 1980-2014 гг.

Таблица 4. 24

Источник: Данные Росстата РФ, Промышленность России 2014. Статистический сборник. – М.: Росстат, 2014.; Россия в цифрах 2015. – М.: Росстат, 2015.

Рис. 4.19-4.24. Производство бытовой техники в 1980-2014 гг.

В силу высокотехнологичности производства и относительно небольших габаритов изделий зарубежные компании мало заинтересованы в переносе производства ближе к потребителям и предпочитают выпускать продукцию либо в стране базирования материнской компании, либо на территории, имеющей существенно более низкие издержки по сборке. Отечественные компании на сегодняшний день практически не обладают заделами для производства высокотехнологичных некрупногабаритных электронных изделий для населения.

Рынок автомобильной электроники характеризуется достаточно высоким потенциалом роста. Это обусловлено ростом потребления автотранспортных средств, усложнением моделей и увеличением в них доли электроники. По оценкам экспертов, к 2015 году российский рынок автотранспортных средств может стать крупнейшим в Европе. В последние годы этот сегмент рынка рос с высокой скоростью – 25% в год. Конкуренция между компаниями, выпускающими комплектующие, была относительно слабой. Приход на рынок иностранных производителей автомобилей привел к выпуску более сложных моделей, требующих использования современной электроники. Постепенно в данном сегменте рынка растет уровень локализации производства. В целом, развитие данного рынка характеризуется высоким потенциалом роста, но одновременно значительной зависимостью от конъюнктуры и спроса на конечную продукцию – автотранспортные средства.

В последнее десятилетие рынок медицинского электронного оборудования ежегодно увеличивался приблизительно на 7%. Основными факторами роста выступали: расширение объемов государственного финансирования закупок современной медицинской техники и рост спроса на современную медицинскую технику со стороны частных клиник. Фактором роста также можно считать приближение российских стандартов медицинской электроники к европейскому уровню на фоне ощущавшейся еще в начале двухтысячных годов нехватки современного медицинского оборудования и высокой доли устаревшего оборудования в структуре медицинских фондов. Вместе с тем, в настоящее время ситуация на рынке изменилась. В крупных горах доля устаревшего оборудования снизилась с 80% до 20%. Несмотря на в целом благоприятный прогноз развития данного сегмента электронного рынка, перспективы развития рынка не могут быть точно прогнозируемы. Рынок остроконкурентен. Зарубежные компании занимают наиболее дорогие рыночные сегменты. Доходность операций российских компаний примерно сопоставим с доходностью деятельности международных компаний на территории России. Значительная часть компонентов для производства собираемой на территории Российской Федерации медицинской техники импортируется из-за рубежа. Уровень производства ряда важных видов медицинской техники остается невысоким (См. Таблица 4.25, Рис. 4.25, 4.26).

Таблица 4.25
Производство медтехники в 1980-2012 гг., тыс. шт.

Рисунок 4.25. Производство электрокардиографов (1980 – 2012)

Рисунок 4.26. Производство электрокардиостимуляторов (1980 – 2012)

Производство электроники для авиационной и оборонной промышленности. Характерной особенностью данного рынка является доминирование продукции российского производства. Одновременно доля продукции российского производства в компонентной базе не превышает 40%.

Рынок достаточно емкий – его объем составляет около 1,5 млрд. долл., однако потенциал роста ограничивается объемами государственного оборонного заказа. Значительную роль в росте этого рынка играет экспорт оборонной продукции за рубеж. Основными факторами, сдерживающими рост рынка, являются: относительно невысокая доля электронного оборудования в продукции ВПК (около 7% в стоимостном объеме), переориентация многих потенциальных зарубежных потребителей продукции на приобретение товаров от международных поставщиков, слабая система стимулов для повышения эффективности работы предприятий оборонно-промышленного комплекса, низкая производительность труда на предприятиях комплекса, связанная с потерей квалифицированного персонала.

Для отрасли мало типичен традиционный аутсорсинг и конкуренция, поскольку уровень концентрации производства в отрасли достаточно высокий. Одновременно характерны длительные сроки заключения контрактов - более одного года, что снижает гибкость отрасли. Несмотря на существовавшие в прошлом огромные заделы в развитии оборонно-промышленного комплекса, сегодняшнее состояние отрасли характеризуется невысокими темпами роста, закрытостью для традиционной конкуренции, крайне высокой степенью зависимости от государственного оборонного заказа.

Таким образом, рынок электроники и бытовой техники, являющийся одним из исключительно важных и перспективных отечественных рынков производства готовой промышленной продукции, развивается весьма умеренными темпами и полностью не использует имеющийся потенциал роста. Одновременно данный рынок исключительно чувствителен к мерам государственной поддержки. Наряду с общим уровнем производственной и технологической культуры и конъюнктурой рынка именно наличие мер государственной поддержки можно считать одним из важнейших залогов успешного развития большинства производств в рамках данного вида деятельности.

Глава 5. Отражение современных тенденций индустриального развития в нормативно-правовых актах России

5.1. Методологические вопросы Закона «О промышленной политике в Российской Федерации»

Экспертная оценка существующего Закона № 488-ФЗ вскрывает серьезные недоработки. В нем нет четкого представления о месте и роли ПП в экономическом развитии страны. ПП рассматривается, прежде всего, как система мероприятий, направленных на компенсацию того ущербного положения, в котором промышленный сектор экономики России оказался в результате радикальных рыночных реформ, осуществляемых в последние 25 лет. В этом ключе в Законе прописаны такие положения, которые должны обеспечить формирование такой экономико-политической среды, которая бы гарантировала равные конкурентные условия для всех промышленных отраслей в структуре всего народного хозяйства (Глава 1, Статья 4, пп.2.2,). Но такой основной посыл, заложенный в Закон, явно недостаточен и неадекватен задачам современного непростого этапа развития России.

Дело в том, что ПП, как её понимают во всем мире, это совокупность государственных регулирующих мероприятий, направленных на создание привилегированных условий для развития отдельных секторов и отраслей как промышленности, так и других сфер экономики. ПП проводится не для того чтобы обеспечить некие равноценные условия развития всей промышленности, а именно для создания преференциальных условий для определенных сфер, неминуемо, за счет других отраслей.

Серьезная ПП – это всегда выбор приоритетов, это всегда несбалансированное развитие, это сознательное нарушение естественных функций рыночной саморегуляции для обеспечения прорывов на заданных приоритетных направлениях. ПП – это обязательно секторальная политика, предназначенная именно для создания преференциальных условий для определенных сфер, увы, неминуемо, за счет других отраслей. Например, Сталинская индустриализация – настоящая ПП, настоящий жестокий и дерзкий выбор в пользу промышленной базы за счет крестьянства, в пользу тяжелой индустрии за счет легкой, в пользу оборонных отраслей за счет гражданских.

Статья 3 главы 1 провозглашает принципы ПП. Пункт 8 данной статьи указывает на «равный доступ субъектов деятельности в сфере промышленности к получению государственной поддержки в соответствии с условиями ее предоставления» противоречит как самому смыслу ПП, так и предыдущему пункту 7 «обеспеченность ресурсами и их концентрация на развитии приоритетных отраслей промышленности». Очевидно, что развитие приоритетных отраслей неизбежно означает дискриминацию и противоречит нейтральному подходу, заявленному в пункте 8. Поскольку ПП всегда делает осознанный выбор в пользу одних отраслей и субъектов, то другие субъекты неизбежно окажутся дискриминированы. А иначе нельзя, или это не ПП. Вопрос в том, чтобы создать такие условия дискриминации, предпочтения одних другим, которые бы способствовали прогрессивному прорывному развитию всей экономики.

Один из принципов ПП, заявленный в пункте 2 статьи 3 главы 1 «создание конкурентных условий осуществления деятельности в сфере промышленности по сравнению с условиями осуществления указанной деятельности на территориях иностранных государств». Снова промах! «Конкурентные условия» означают примерно равные или не худшие, но, необязательно лучшие условия хозяйствования. Однако такую задачу призван решать общий регуляторный режим обеспечения хозяйствования на территории страны. Зачем же торжественно провозглашать в Законе, направленном на поддержку промышленности, что государство обязуется создать сопоставимые условия хозяйствования с помощью специальных стимулирующих мер. Это все равно как если бы директор английской спецшколы заявил перед родителями, что его особая спецшкола обязуется обеспечить не худшие, сопоставимые («конкурентные») условия изучения английского языка, чем все остальные школы в округе. Ну и зачем родителям отдавать детей в такие «конкурентные условия»?

Если ставится вопрос о ПП, то подразумевается нацеленность на прорыв, на особые привилегированные условия, по сравнению с зарубежными. Вышеупомянутая американская реиндустриализация, например, основывается, в том числе, на низких ресурсных платежах, энергоносители в четыре раза дешевле, чем в Европе^[164]. И где тут «конкурентные условия»?

Профессор Винслав правильно указал на «деструктивный»^[165] характер т.н. «принципов» (а это уже наша характеристика) ПП, записанных в тогдашнем Законопроекте. После принятия самого ФЗ № 488, по-прежнему, вместо принципов в пункте 3 статьи 4 главы 1 фигурируют 11 ни к чему не обязывающих, добродушных пожеланий гармоничного развития промышленности, этакая экономическая обломовщина и маниловщина, оторванная как от фундаментальных целесообразностей, так и от реалий сегодняшнего дня. Чего стоит только упоминавший как выше в данной статье, так и в интервью Ю.Б. Винслава «принцип» «равного доступа» субъектов промышленной деятельности к получению мер господдержки. Сама формулировка каждого «принципа» не соответствует смыслу этого слова. Принцип как «основное положение, предпосылка, исходный пункт, первооснова»,^[166] должен удовлетворять свойствам первичности, универсальности, аксиоматичности. Любой принцип должен выражаться кратким и емким словом или словосочетанием. Мы предлагаем изменить текст Закона следующим вариантом изложения данного пункта:

«Основными принципами промышленной политики являются:

1) принцип стратегичности: обусловленность применения мер стимулирования промышленной деятельности достижением целевых показателей и индикаторов, установленных документами стратегического планирования, принимаемыми в целях стимулирования промышленной деятельности;

2) принцип координации: координация мер стимулирования промышленной деятельности, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления;

3) принцип стимулирования: стимулирование субъектов промышленной деятельности к внедрению результатов интеллектуальной деятельности и освоению производства промышленной продукции, не имеющей аналогов, производимых в Российской Федерации, к рациональному использованию материальных, финансовых, трудовых и природных ресурсов, повышению производительности труда, внедрению импортозамещающих и ресурсосберегающих технологий;

4) принцип информационной открытости: обеспечение информационной открытости при разработке и применении мер стимулирования промышленной деятельности с учетом интересов безопасности Российской Федерации, участие представителей субъектов промышленной деятельности и некоммерческих организаций, выражающих интересы субъектов промышленной деятельности, в формировании и

5) принцип приоритетности: выбор приоритетов и направлений развития промышленности на основе сбалансированности государственных интересов и интересов субъектов промышленной деятельности, обеспечение преференциального режима доступа субъектов промышленной деятельности к получению мер государственной поддержки промышленной деятельности в зависимости от:

А) степени приоритетности данного вида промышленной деятельности для народного хозяйства в целом;

Б) технологического уровня данного вида промышленной деятельности;

В) степени локализации всей технологической цепочки данного вида промышленной деятельности на территории России

6) принцип эффективности: эффективное использование мер государственной поддержки субъектов промышленной деятельности, оценка эффективности использования средств федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации, местных бюджетов и контроль за их целевым использованием;

7) принцип ответственности: ответственность федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления за обеспечение благоприятных условий для развития российских субъектов промышленной деятельности;

8) принцип контролируемости: постоянный контроль и оценка эффективности использования средств федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации, местных бюджетов на реализацию мер государственной поддержки российских субъектов промышленной деятельности и контроль за их целевым использованием».

Вопросы соотнесения ПП со стратегией общегосударственного развития также не получили в тексте Закона должного отражения. В Законе ПП рассматривается в отрыве от других основополагающих документов стратегического развития, указанных в Федеральном законе Российской Федерации от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ "О стратегическом планировании в Российской Федерации». Сам ФЗ №172 упоминается один раз в главе 1 статья 6, пункт 1.1. «Правительство Российской Федерации в соответствии с настоящим Федеральным законом: утверждает документы стратегического планирования в сфере промышленности в соответствии с Федеральным законом от 28 июня 2014 года N 172-ФЗ "О стратегическом планировании в Российской Федерации". Однако далее не разъясняется ни виды, ни содержательная направленность таких документов. В связи с этим нами предлагается внесение специальной статьи в Главу 1 или дополнительной Главы с названием «Основные документы Государственной стратегии промышленной политики», где предлагается включить промышленную политику в систему документов государственного стратегического планирования Российской Федерации путем создания таких документов как Доктрина промышленного развития (Промышленная доктрина) Российской Федерации, Основные направления (концепция) промышленной политики Российской Федерации, Государственная программа развития промышленности Российской Федерации, Национальный доклад о реализации Государственной программы развития промышленности.

Промышленная доктрина (Доктрина промышленного развития) России –фундаментальный документ, характеризующий концептуальные основы промышленной политики, в котором должны быть определены принципы, идеи и направления промышленного развития России на ближайшие 10 лет, а также предложен проект локомотивных прорывных индустрий, которые могли бы стать основанием новой национальной промышленной системы и основой для целевого вложения избыточных средств резервного фонда и других государственных фондов. При этом, положения данной доктрины должны стать основанием для государственной политики и реализации стратегий, программ и проектов промышленного развития.

Особого внимания заслуживает вопросы стимулирования деятельности в сфере промышленности. Эти вопросы рассматриваются во 2 главе Закона. Очевидно, что успешная реализация ПП, рост объемов производства и изменения в структуре промышленного производства в пользу развития отраслей, производящих продукцию с высокой долей добавленной стоимости, в значительной степени зависят от тех условий и стимулов, которые будут созданы внутри страны для производителей отечественной продукции.

Какие же меры предлагает Закон? Ключевым пунктом 2 главы закона «Стимулирование деятельности в сфере промышленности» можно считать положение о создании Государственного фонда развития промышленности. Именно этот институт, действующий в соответствии с законодательством Российской Федерации о некоммерческих организациях, в соответствии с законом должен: «предоставлять финансовую поддержку субъектам деятельности в сфере промышленности в любой соответствующей законодательству Российской Федерации форме, в том числе в форме займов, грантов, взносов в уставный капитал, финансовой аренды (лизинга)» (Гл.2., Ст. 11, п.4). К сфере компетенций наблюдательного совета Государственного фонда развития промышленности относятся такие функции как:

- утверждение направлений деятельности или стратегий государственного фонда развития промышленности;

- утверждение порядка предоставления финансовой поддержки субъектам деятельности в сфере промышленности, направленной на выполнение программ и проектов, реализация которых осуществляется за счет средств государственного фонда развития промышленности;

- утверждение порядка и условий финансирования проектов государственным фондом развития промышленности;

- утверждение положения о порядке проведения экспертизы программ и проектов, финансируемых государственным фондом развития промышленности и др. (Гл.2., Ст. 11, п.6).

Таким образом, именно Государственный фонд развития промышленности становится основным или одним из основных звеньев в реализации промышленной политики в стране, поскольку в рамках этого института, в соответствии с законом, определяются основные направления, формы и условия выделения средств для промышленных предприятий.

В связи с этим возникает ряд вопросов, касающихся эффективности деятельности фонда и будущей результативности поддержки предприятий:

Какие приоритеты будут выбраны Наблюдательным советом Фонда в реализации промышленной политики?

Каким будет механизм выделения средств из Фонда, порядок проведения конкурсов, критерии выбора приоритетных для поддержки проектов?

На эти ключевые вопросы закон «О промышленной политике в Российской Федерации», естественно, ответа не дает. Эти вопросы будут прописаны уже в нормативных документах самого Фонда. Таким образом, оказывается, что многое будет зависеть от позиции руководства Государственного фонда развития промышленности, персонального состава наблюдательного совета Фонда. Поскольку закон не прописывает четких приоритетов при реализации ПП, именно личностные характеристики руководителей Государственного фонда развития промышленности могут оказать существенное, подчас определяющее, влияние на контуры и успешность ПП, реализуемой в стране.

К тому же опыт деятельности различных фондов, функционировавших и функционирующих в настоящее время в нашей стране, позволяет говорить об определенных недостатках самого этого института. Сегодня к основным недостаткам в деятельности крупных государственных фондов можно отнести: непрозрачность в расходовании средств, зачастую недостаточно высокую эффективность от вложений средств фондов, отсутствие реального общественного контроля за деятельности фондов, нередко совершенно разное видение будущего развития отрасли с позиций руководства фонда и общества, что, по сути, приводит к невыполнению социального заказа общества, а, в дальнейшем, вызывает общественное отторжение результатов реформ.

Многие положения Главы 2 Закона заслуживают пристального внимания и критического анализа. В частности, определенные вопросы вызывают положения статьи 14 «Государственная информационная система промышленности». В соответствии с положениями этой статьи предполагается создание специальной Государственной информационной системы промышленности, которая «создается в целях автоматизации процессов сбора, обработки информации, необходимой для обеспечения реализации промышленной политики и осуществления полномочий федеральных органов исполнительной власти по стимулированию деятельности в сфере промышленности, информирования о предоставляемой поддержке субъектам деятельности в сфере промышленности, а также для повышения эффективности обмена информацией о состоянии промышленности и прогнозе ее развития.» «Создание, эксплуатация и совершенствование государственной информационной системы промышленности обеспечиваются уполномоченным органом, который является оператором государственной информационной системы промышленности» (Гл.2, ст.14, пп.1,2).

С одной стороны, конечно, можно приветствовать усиление внимания к проблеме развития промышленности, более тщательный мониторинг ситуации в сфере промышленного производства. Сегодня, очевидно, не хватает полной и сопоставимой информации о развитии промышленного производства в Российской Федерации и выпуске отдельных видов продукции. В рамках существующей статистической базы сложно выделить группы успешных предприятий, возможные точки роста. Статистическая информация публикуется недостаточно оперативно. С другой стороны, не совсем обоснованным видится создание нового, дополнительного органа, ответственного за сбор и обработку статистической информации. По сути, возникает проблема дублирования полномочий с органами Росстата, и в этой связи более оправданным представляется расширение в рамках Росстата соответствующего направления работ или формирования в рамках данной организации специального подразделения с более широким полномочиями, связанными с мониторингом ситуации в сфере промышленности. Сегодня же, в редакции Закона, при реализации положений, связанных с созданием специального органа, ответственного за работу Государственной информационной системы промышленности, возникает не только проблема дублирования полномочий, подчас сбора двумя разными организациями схожей информации, но и роста дополнительных издержек общества на содержание еще одной организации, осуществляющей мониторинг, а также увеличения издержек компаний, связанных с необходимостью предоставления дополнительной отчетности еще одной организации. Между тем, рост объемов отчетных документов, их усложнение является одним из существенных факторов роста непроизводительных затрат, трансакционных издержек, а дублирование и, после соответствующей «интерпретации», противоречивость информации нередко искажают общую картину ситуации, складывающейся в отрасли.

Определенные замечания вызывает и статья 15 «Поддержка субъектов деятельности в сфере промышленности в области развития кадрового потенциала». Из текста Закона следует, что помощь в сфере развития образования будет в первую очередь оказываться «организациям, осуществляющим образовательную деятельность по дополнительным профессиональным программам» (Гл.2., ст.15). Вместе с тем, очевидно, что сильный кадровый потенциал, необходимый для развития промышленности будет сформирован в стране только при условии качественной подготовки по естественно-научным дисциплинам в школе, сильным программам бакалавриата и специалитета в вузах. Именно в средней и старшей школе и при обучении в бакалавриате закладывается та база знаний в технических областях, без которой в дальнейшем невозможно осуществлять успешную профессиональную деятельность в сфере промышленного производства. С учетом весьма непростой ситуации, сложившейся в связи с сокращением количества учебных часов для естественно-научных дисциплин в школах, к сожалению, довольно слабой подготовкой инженеров и технологов в рамках программ бакалавриата (количество учебных дисциплин в бакалавриате и часов, отводимых на изучение предметов, существенно меньше, чем на программах специалитета), а также частичной потерей кадрового потенциала вузов, для обеспечения успешной реинудстриализации страны и развития промышленности необходимо в первую очередь обратить внимание на школьное и вузовское образование. Без сильных школ и технических вузов успешное развитие промышленного производства невозможно.

Программы дополнительного образования конечно целесообразны, полезны и их надо развивать, но сегодня дополнительное послевузовское образование является платным и действует на основе принципов самоокупаемости. В этих условиях представляется оправданной точечная поддержка программ дополнительного образования, ориентированная на подготовку технических специалистов по наиболее востребованным специальностям.

Достаточно сильным положением Закона является идея о специальном инвестиционном контракте, закрепленная в 16 статье закона. Наиболее важное положение, касающееся процедуры реализации специальных инвестиционных контрактов, связано с идей стабильности налоговой нагрузки на компании, работающие в рамках специальных инвестиционных контрактов. Речь идет о том, что обеспечиваются гарантии «неповышения величины совокупной налоговой нагрузки на доходы инвестора, являющегося стороной специального инвестиционного контракта, …по сравнению с величиной совокупной налоговой нагрузки на доходы инвестора, …в момент заключения специального инвестиционного контракта» (Ст.16, п.6). Очевидно, что стабильность налогообложения и правовой среды являются одними из важнейших предпосылок для реализации крупных проектов, осуществляемых в рамках проектного финансирования с привлечением заемных средств. В данном случае Закон базируется на тех же принципах поддержки инвесторов, которые приняты при реализации концессионных соглашений, а также соглашений о разделе продукции (СРП).

Определенную поддержку развития промышленности могут оказать и меры, заложенные в Главе 18 Закона и связанные с осуществлением государственных закупок товаров и услуг. Предполагается, что «При осуществлении закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд… устанавливается приоритет промышленной продукции, произведенной на территории Российской Федерации… перед промышленной продукцией, произведенной на территориях иностранных государств» (ст. 18., п.1.). Данная мера может создать гарантированный рынок сбыта для ряда отечественных производителей. Однако в Законе не устанавливаются ни определение, ни критерии отнесения промышленной продукции к «произведенной на территории Российской Федерации». Следовательно, может продолжаться практика «отверточной сборки», когда зарубежные компании локализуют на территории России финальные элементы многоуровневой технологической цепочки с ничтожной долей добавленной стоимости в общей стоимости производимого изделия. С помощью финансовых манипуляций можно организовать такое «производство» на территории Российской Федерации, которое сводится к смене наклеек на готовую продукцию. Таким образом, необходимо доработать Закон таким образом, чтобы сформулировать критерии отнесения продукции к «отечественной» или «произведенной на экономической территории Российской Федерации». В качестве основного критерия, видимо, нужно избрать определенный уровень показателя «степень локализации», т.е. долю материальных компонентов и добавленной стоимости, произведенных на экономической территории РФ в общей стоимости или отпускной цене производителя данной продукции.

Несмотря на активное использование данного показателя в практике автосборочных и иных предприятий иностранных инвесторов на территории РФ, точного законодательного измерения он пока не получил. Например, попытка Минкомсвязи ввести внутриведомственный Приказ об определении статуса телекоммуникационного оборудования российского производства, была торпедирована Минюстом. Минпромторгом и Минэкономразвития в марте 2011 года. С предложением разработать нормативно-правовой акт, закрепляющий положение «отечественный производитель» для компаний, производящих телекоммуникационное оборудование, Министерство связи и массовых коммуникаций выступило еще осенью 2009 г. В мае 2010 г. премьер-министр Владимир Путин переложил обязанности по разработке законопроекта на Минпромторг и Минэкономразвития. На эту работу министерствам было выделено два месяца – до 7 августа 2010 г. Минпромторг создал рабочую группу, в состав которой вошли чиновники министерства и российские компании-производители. За полтора месяца они разработали три документа: параметры статуса «отечественное телекоммуникационное оборудование», методики определения этих параметров и порядок присвоения соответствующего статуса. После чего документы были направлены в Минпромторг на рассмотрение. Чиновники министерства, по заявлению участников рабочей группы, значительно их сократили. Приказ, подписанный двумя уполномоченными министерствами – Минпромторгом и Минэкономразвития, должен был вступить в силу через несколько дней после регистрации его в Минюсте. Но Минюст, не зарегистрировав приказ, вернул документ уполномоченным министерствам^[167]. С тех пор данный вопрос из бюрократического болота согласований не выныривал.

В то же время, например, на Украине, «степень локализации» уже используется в законодательстве, направленном на поддержку промышленного производства. Закон Украины «О стимулировании развития отечественного машиностроения для агропромышленного комплекса» (в редакции от 06.11.2012 г. №5478-VI) вводит в Статье 1, пункт 5 понятие «степень локализации - удельный вес стоимости сырья, материалов, узлов, агрегатов, деталей и комплектующих изделий отечественного производства в себестоимости техники и оборудования, указанных в пункте 1 настоящей статьи»^[168]. Затем Кабинет Министров Украины постановлением от 27.05.2013 г. № 369 утвердил Порядок, определяющий степень локализации производства предприятиями отечественного машиностроения для агропромышленного комплекса (далее — АПК) отечественной техники и оборудования для АПК. Степень локализации определяется предприятиями отечественного машиностроения для АПК по формуле: N% = B : С х 100, где N% — степень локализации (удельный вес стоимости сырья, материалов, узлов, агрегатов, деталей и комплектующих изделий отечественного производства) в себестоимости техники и оборудования; B — стоимость сырья, материалов, узлов, агрегатов, деталей и комплектующих изделий отечественного производства, гривень; C — себестоимость отечественной техники и оборудования для АПК, гривень. Степень локализации подтверждается Минагрополитики на основании поданной предприятиями отечественного машиностроения для АПК калькуляции себестоимости техники и оборудования с указанием материальных затрат, в частности, стоимости отечественных и импортных сырья, материалов, узлов, агрегатов, деталей и комплектующих изделий^[169].

Российский Союз производителей нефтегазового оборудования разработал «Методику расчёта локализации производства продукции»: Локализация продукции производимой на территории Российской Федерации это коэффициент, представляющий собой отношение входной суммы (отпускной цены поставщиков) на сырьё и материалы, комплектующие, компоненты, продукты произведённые на территории Российской Федерации (пропорционально их входной локализации) входящих в состав продукции и затрат на её производство (пропорционально их входной локализации) к отпускной цене продукции. Измеряется в процентах.

 Кл = ΣВхРФ / ΣВых x 100%^[170]

Российско-германская внешнеторговая палата также предлагает определить и законодательно утвердить понятия «отечественный производитель» и «локализация производства». Последнее предлагается определять чрезвычайно просто: «Цена конечного продукта с завода минус цена импортируемых частей». Осуществление расчетов на основании анализа деталей, узлов и компонентов является, как правило, слишком трудоемким, сложным и предоставляет при оценке доли в совокупном продукте слишком большой простор для свободного толкования, - считают в Палате.

Тем самым, германские предприниматели предлагают обойти парадоксальную ситуацию: «… немецкие фирмы, зачастую осуществляющие местное производство, не допускаются до государственных программ стимулирования / тендеров (например, фармацевтическая промышленность, сельскохозяйственные машины). Напротив, российские предприятия, закупающие все составные части своих продуктов за рубежом (например, фармацевтическая промышленность), признаются в качестве отечественных производителей»^[171]. Действительно, кто больше заслуживает статуса «отечественного производителя» и какая продукция должна быть отнесена к «произведенной на территории Российской Федерации»: фирма, учрежденная российскими гражданами, которая закупает зарубежом 90 % всех компонентов от отпускной цены готового изделия, либо, дочерняя компания иностранной материнской фирмы, которая добилась 90% уровня локализации производства в России? Пока, подобные вопросы не отражены в ФЗ № 488 от 31.12.2015 г.

Итак, многие положения Закона требуют дальнейшего развития. Закон должен вменять в обязанности федеральным и региональным органам исполнительной власти регулярное проведение мониторинга состояния и хода развития подконтрольных им промышленных комплексов, отраслей и предприятий, а кроме того, уточнять получаемые результаты в зависимости от экономической, социальной и политической обстановки и потребностей страны с последующим внесением изменений в государственную программу Российской Федерации «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности».

В данном Законе следует предусмотреть формирование Национального промышленного совета – независимого общественного органа, представляющего интересы субъектов российской промышленности и промышленной политики.

Кроме того, данный Закон должен содержать нормы, обязывающие Правительство РФ регулярно (к примеру, раз или два в год) отчитываться о результатах выполнения мероприятий указанной госпрограммы. При этом важно, чтобы данные отчеты содержали не только информацию о потраченных бюджетных финансовых средствах на конкретные мероприятия, но и (и прежде всего) конкретные результаты развития промышленности, а также ее комплексов и отраслей, достигнутые в результате проведенных мероприятий (к таким результатам следует отнести рост промышленного производства (причем не только в стоимостном, но и в количественном выражении), показатели обновления и расширения производственной базы, запуск новых производственных (технологических) линий, строительство и ввод новых заводов и фабрик).

Вместе с тем, одновременно с принятием ФЗ №488 «О промышленной политике в Российской Федерации» необходимо внести изменения в Бюджетный, Налоговый, Таможенный, Гражданский кодексы, а также ряд федеральных законов, объект регулирования которых затрагивает в т.ч. и сферу промышленной деятельности (ФЗ «О банках и банковской деятельности», ФЗ «О Центральном банке РФ», ФЗ "О страховом деле в РФ", ФЗ «О внешнеторговой деятельности», ФЗ «О естественных монополиях» и «О тарифах естественных монополий», ФЗ "О малом и среднем предпринимательстве", и др.), в которых должен быть закреплен комплекс макроэкономических мер господдержки промышленности (и отдельно ее комплексов и отраслей). В связи с этим одновременно следует разработать и принять Федеральный Закон «О внесении изменений в законодательство РФ в связи с принятием Федерального закона «О промышленной политике в Российской Федерации». Вместе с тем представляется целесообразным принятие методики переоценки основных фондов российских субъектов промышленной деятельности с опорой на изменения реальной рыночной стоимости их основных фондов в связи с принятием Федерального закона «О промышленной политике в Российской Федерации».

Учитывая значительное отставание России в сфере промышленных технологий, а также стремительное развитие в мире третьей промышленной революции^[172], представляется целесообразным предусмотреть в данном законопроекте меры по формированию системы технологического прогнозирования, ориентированной на обеспечение перспективных потребностей обрабатывающей промышленности с учетом развития производственных технологий. Здесь стоит отметить, что поручение о формировании данной системы присутствует в Указе Президента РФ от 7 мая 2012 г. №596 «О долгосрочной экономической политике».^[173] В продолжении этого стоит отметить необходимость введения в данном законопроекте мер по увязке существующих государственных программ РФ по развитию отдельных отраслей и комплексов промышленности с формируемыми приоритетными технологическими платформами и пилотными проектами инновационных кластеров, что также предусмотрено вышеозначенным Указом президента РФ.^[174]

Также следует в данном законопроекте прописать меры по контролю за реализацией принятых и принимаемых госпрограмм в сфере промышленного развития (в частности «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» и «Развитие науки и технологий», программ развития отдельных отраслей и др.), а также меры ответственности уполномоченных органов государственной власти (в т.ч.Минпромторга РФ) за их невыполнение или ненадлежащее выполнение.

Вместе с тем, необходимо осуществить корректировку набора инструментов государственной поддержки промышленности, в связи с присоединением России к ВТО и грядущим началом функционирования Евразийского экономического союза.

Таким образом, принятие данного закона является необходимым условием проведения реиндустриализации России. Ведь, в этом случае, целям, задачам, направлениям, мерам и инструментам возрождения и последующего развития российской промышленности будет придан высокий законодательный статус. А это, в свою очередь, даст возможность оперативно и правильно распределять финансовые ресурсы, осуществлять координацию по времени разнонаправленных мер господдержки, определить на перспективу динамику, приоритеты, направления и механизмы развития российской промышленности.

5.2. Неоиндустриальные вызовы экономической безопасности России

Вступление мировой экономики в период турбулентности в последние годы в ходе углубления глобальной депрессии после рецессии 2008-09 годов заставляет переосмыслить некоторые концептуальные положения национальной безопасности России. Основополагающий документ в этой области - Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года (далее и в сносках – СНБ) – была утверждена Указом Президента Российской Федерации № 537 от 12 мая 2009 г. Хотя с тех пор прошло сравнительно мало лет, но чрезвычайно быстрый темп изменений в мировой экономике, приходящийся на переломный период начала второго десятилетия XXI века обесценил некоторые акценты и программные установки данного документа.

Прежде всего, существующая редакция СНБ исходит из безусловного вектора глобализации как определяющей тенденции мирового развития: «Развитие мира идет по пути глобализации всех сфер международной жизни, которая отличается высоким динамизмом и взаимозависимостью событий».^[175]

Между тем, в действительности развитие мира отличается противоречивым единством процессов глобализации и регионализации. Более того, углубляющийся системный кризис мировой экономики приводит к завершению процесса глобализации, еще недавно считавшегося фундаментальным и магистральным направлением развития всего мира и отдельных стран. Проявляются признаки развертывания процесса, обратного глобализации мировой экономики, деглобализации. Фундаментальной основой деглобализационного процесса является кризис эффективности капитала, возникший объективно в результате исчерпания возможностей информационно-коммуникационных технологий, являвшихся двигателем роста мировой экономики, особенно в банковской сфере и других видах услуг, в течение 25 лет (1980-2005 гг.). Система мирового разделения труда, сложившаяся в 80-е годы на волне массового развертывания информационно-коммуникационных технологий, перестала быть двигателем накопления капитала, исчерпала свои производительные возможности.  Глобализационные процессы достигли пределов геоэкономической целесообразности и перестали быть однозначным вектором развития. Противоречия между государствами, связанные с неравномерностью развития в результате глобализации, еще более усилились за счет достижения пределов эффективности сложившейся после краха советского блока в 1991 году мировой системы разделения труда. Тенденции к деглобализации и регионализации мирохозяйственных связей заключают в себе новые кризисные угрозы, связанные с перестройкой мировой системы разделения труда и международных валютно-финансовых отношений.

Нынешний глобальный кризис является одновременно и циклическим, и структурным, и системным. Он связан с серьезными институциональными и технологическими изменениями, со сменой технологического уклада и даже с новой промышленной революцией. Поэтому полномасштабное обновление производственной базы на основе новейших технологических разработок — важнейшее условие успешного выхода из кризиса и обеспечения экономической и технологической безопасности для любой страны.

Одним из важнейших факторов мировой динамики в эти годы стала явно наметившаяся волна реиндустриализации развитых стран, которую можно называть неоиндустриализацией в связи с беспрецедентно прорывными изменениями, происходящими в самой основе индустриального базиса – обрабатывающей промышленности.

Еще 3-5 лет назад концепция неоиндустриализации воспринималась в широких интеллектуальных кругах в лучшем случае как игра ума, в худшем – как ненужное прожектерство, призванное заменить фундаментальное понятие «постиндустриальное общество», безусловно, верно отражающее суть переживаемого этапа социально-экономической трансформации. Однако, объективный ход развития событий в мировой индустриальной сфере, возникновение и закрепление в бизнес-лексиконе целого ряда понятий, безусловно указывающих на центральную роль производственных процессов – Третья или Четвертая промышленная революция, Индустрия 4.0, Умное или Интеллектуальное производство - заставляет признать очевидный факт: концепция неоиндустриализации точнее отражает суть тех преобразований, к которым приступили современные передовые общества. Реиндустриализация США, проводимая уже более 5-ти лет, окончательно выбивает почву из под ног тех теоретиков, которые отождествляли общественный прогресс с всемерным сжатием промышленной сферы (т.е. с деиндустриализацией), и развитием т.н. постиндустриальных отраслей сферы услуг.

Лидеры бизнеса, которые лучше осознают перспективы революционных преобразований в ходе наступающей волны неоиндустриализации, как менеджер по развитию обрабатывающей промышленности компании Microsoft г-н Çağlayan Arkan, четко заявляют о будущем мировой индустрии: «Отрасли будут переделаны, экосистемы перекроены, новые игроки возникнут, некоторые исчезнут – предстоит огромный парадигмальный сдвиг».

Примерно с 2010 года начинается явственный процесс реиндустриализации экономик США и стран Западной Европы, сопровождающийся внедрением информационно-компьютерных технологий в управление всем жизненным циклом продукции, начиная с проектирования и дизайна и заканчивая послепродажным обслуживанием и утилизацией. Новая промышленная революция, как её все чаще называют на Западе, обещает, наконец-то, в отличие от несбывшихся ожиданий от информационной революции 1980-2000 гг., привести к долгожданному скачку производительности труда и модернизации всех сторон общественной жизни.

Нынешней вариант СНБ оптимистично констатирует: «Российская Федерация обладает достаточным потенциалом для того, чтобы рассчитывать на создание в среднесрочной перспективе условий для ее закрепления в числе государств - лидеров в мировой экономике на основе эффективного участия в мировом разделении труда, повышения глобальной конкурентоспособности национального хозяйства…».^[176] Но существенная новая угроза безопасности России заключается в том, что радикально меняется сама сложившаяся в последние 20-30 лет система мирового разделения труда. Дело в том, что промышленно развитые страны стоят на пороге новой индустриальной революции, которая еще не получила общепризнанного названия. Используются понятия «Третья промышленная революция», «Индустрия 4.0», «Шестой технологический уклад» и пр. Мы предлагаем характеризовать грядущее изменение основ индустрии как неоиндустриализацию. Неоиндустриализация – это широкомасштабное внедрение комплекса прорывных NBIC технологий в производственный процесс, кардинальное изменение сути индустриального способа производства, в результате чего произойдет:

• резкое повышение производительности труда в обрабатывающих отраслях;

• создание новых рынков и исчезновение некоторых традиционных видов деятельности;

• формирование глобальных очагов быстрого промышленного роста;

• радикальная перестройка существующей системы мирового разделения труда за счет сокращения отживающих элементов технологической цепочки предыдущих укладов, преимущественно в развивающихся странах;

• сокращение потребности в неквалифицированных видах труда и обострение глобальной проблемы безработицы;

• углубление технологического превосходства промышленно-развитых стран над остальным миром.

Уровень развития электронно-вычислительных и контрольных систем вкупе со системами хранения и передачи информации достиг тех критических высот, которые позволяют перейти к настоящей технотронной эре в промышленном производстве. Новая промышленная революция приводит к тотальному внедрению электронных устройств во все бизнес-процессы жизненного цикла продукции. В результате электроника получила возможности самоорганизации и выполнения тех контрольно-управляющих функций, которые ранее выполнялись исключительно человеком. Т.е., техника, преимущественно за счет своей «неосязаемой» компоненты – электронных импульсов, программного обеспечения, баз данных, и пр. – впервые в истории человечества получила возможность высвобождать человека от выполнения рутинных управленческих операций по всему производственному циклу. Техника начинает управлять техникой – это настоящее технотронное общество, предсказанное футурологами и концептуалистами.

Мы считаем, что тремя важнейшими макротехнологическими направлениями неоиндустриализации, которые способны привести к ожидаемым революционным переменам, являются:

1) Промышленный интернет или «Интернет вещей» (в более широком смысле);

2) 3D принтинг или аддитивное производство;

3) Новый этап роботизации производства.

Каждое из этих направлений нельзя назвать монотехнологическим, т.к. оно охватывает чрезвычайно широкий круг отраслей применения. Потенциальный эффект от внедрения каждого направления превышает даже технологические последствия становления нового технологического уклада, поскольку масштаб преобразований не оставляет возможностей сосуществования технологий старого и нового ТУ.

Пожалуй, флагманом процесса неоиндустриализации является концепция Интернета вещей (англ. Internet of Things, IoT) — концепция вычислительной сети физических объектов, оснащённых встроенными технологиями для взаимодействия друг с другом или с внешней средой.

В настоящее время наибольших успехов в промышленном внедрении Интернета вещей добились Германия как лидер мировой обрабатывающей промышленности и США как лидер новых технологий, особенно в информационно-коммуникационной сфере.

Германский вариант Интернета вещей получил название Индустрия 4.0, которая может быть также с успехом названа концепцией «умной фабрики» или «умного производства» (smart manufacturing). С точки зрения Индустрии 4.0, первой промышленной революцией была механизация производства с использованием воды и мощности пара. За ней последовала вторая промышленная революция, когда в массовое производство поступила электроэнергия. А затем третья - цифровая революция, которая началась с использования электроники и информационных технологий для дальнейшей автоматизации производства. И, наконец, нынешняя четвертая революция – промышленный интернет или внедрение киберфизических систем в расширенный производственный процесс.

В эпоху Индустрии 4.0 каждый завод должен иметь интеллектуальную систему, которая вначале с помощью датчиков производит сбор информации данных о функционировании машин, а также может их проанализировать, таким образом в реальном времени система знакомится с работой механизма; кроме того, она может произвести анализ данных о действиях потребителей и произвести самое оптимальное управление товаром на протяжении всего его производственного срока от планирования дизайна до продажи.

«Умное производство» означает создание такой среды, где вся доступная информация – от фабричного станка до цепочки поставок – доступна в режиме реального времени. Отслеживая текущее состояние капитальных активов, технологических процессов, ресурсов и готовой продукции, менеджмент будет способен улучшать бизнес-процессы, тем более, что рутинные управленческие решения будут принимать сами автоматизированные устройства. Тем самым, повысится стратегичность управления предприятием за счет переноса основной управленческой деятельности с уровня цеха-завода на уровень фирмы в целом.

Потенциал преобразующей силы аддитивного производства таков, что может заменить целый блок отраслей промежуточного производства, необходимого для выпуска конечной продукции. Фактически, 3D-печать является полной противоположностью таких традиционных методов механического производства и обработки, как фрезеровка или резка, где формирование облика изделия происходит за счет удаления лишнего материала (т.н. «субтрактивное производство»). Фактически, на повестке дня стоит вопрос о смене «производственной парадигмы» в обрабатывающей промышленности»: вместо традиционного или «субтрактивного» производственного процесса будет использоваться «аддитивное производство». «Субтрактивное» производство обречено потерять свои конкурентные преимущества, связанные с дроблением производственного процесса на все более мелкие стадии и ростом производительности труда за счет специализации применяемых труда и машин. Новая философия производственного процесса, аддитивное производство, построена на иных фундаментальных принципах. Она концентрирует и материализует интеллектуальный ресурс в ключевых областях – сам 3D принтер с программным обеспечением плюс расходные материалы к нему – и делает ненужными всю прочую производственную инфраструктуру, разросшуюся за счет углубления разделения труда.

В развитых странах наблюдается новый всплеск интереса к индустриальным роботам. В то время, как роботы становятся всё более совершенными – умными, быстрыми и дешевыми, они начинают выполнять всё более сложные задачи. Если раньше роботы могли производить легкие повторяющиеся работы (сварка, подъем грузов), то сейчас роботы способны заменить в промышленности людей, так как у них появляется всё больше способностей – таких как восприятие действительности, ловкость, память, обучаемость и распознавания объектов. Роботы зачастую работают рядом с людьми, копируя их действия и движения. Одна из крупнейших компаний, производящая промышленных роботов, называет их «интеллектуальными промышленными помощниками». Всё большее число индустрий начинает использовать роботов в своих процессах.

Так как затраты на передовые робототехнологии продолжают падать (с нескольких сотен тысяч долларов до нескольких десятков), растет число сфер использования роботов. В последнее время на многих производствах промышленные роботы начинают использоваться для тестирования и инспекции продукции. По прогнозам экспертом, рынок промышленных роботов к 2017 году достигнет рекордной отметки в $21 млрд.

Очень показательно, что к использованию роботов в производственном процессе приступили компании - недавние идолы новой экономики из сферы интернет-бизнеса, ранее якобы делавшие свои деньги исключительно за счет креативных идей без привязки к материальному производству. Примером может служить компания Google, которая начиная с 2013 года приобрела как минимум 8 компаний, таких как Boston Dynamics, Redwood Robotics, Industrial Perception and Schaft Inc.

Итак, отмеченные макротехнологические направления неоиндустриализации развитых стран очерчивают принципиально иные форматы грядущей системы мирового разделения труда и предъявляют новые требования к интеграции России в мировую экономику. Россия, несмотря на свою жесточайшую сырьевую зависимость и опустошительную деиндустриализацию, получает новые шансы в грядущей пересдаче карт мировой промышленной игры. Возможности продвинуться вверх по цепочке добавленной стоимости в новой глобальной системе международного разделения труда определяются, с одной стороны, незрелостью новейших технологических звеньев шестого технологического уклада, а, с другой стороны, новыми шансами встроиться в высвобождающиеся элементы перестраиваемых технологических цепочек.

Однако отсутствие четкой стратегической линии в реализации промышленной политики России не способствует нейтрализации главных стратегических рисков и угроз национальной безопасности в промышленной сфере, которыми в долгосрочной перспективе являются:

- сохранение экспортно-сырьевой модели развития национальной экономики,

- замедленный переход промышленно-технологической базы страны к освоению новых производственных технологий,

- снижение конкурентоспособности экономики и высокая зависимость ее важнейших сфер от внешнеэкономической конъюнктуры,

- потеря контроля над национальными ресурсами,

- ухудшение состояния сырьевой базы промышленности и энергетики,

-неравномерное развитие регионов и прогрессирующая трудонедостаточность вкупе с неурегулированной миграцией.

В СНБ один из стратегических приоритетов обеспечения национальной безопасности является экономический рост. При этом источниками последнего предстают только факторы предложения и совершенствования ресурсов. Статья 54 СНБ гласит: «Обеспечение национальной безопасности за счет экономического роста достигается путем развития национальной инновационной системы, повышения производительности труда, освоения новых ресурсных источников, модернизации приоритетных секторов национальной экономики, совершенствования банковской системы, финансового сектора услуг и межбюджетных отношений в Российской Федерации».

Экономический рост достигается не только за счет создания условий для предложения новых товаров и технологий, но и за счет обеспечения спроса всех экономических резидентов страны на отечественные товары и услуги, особенно в условиях импортозамещающего развития. Практика реиндустриализации развитых стран опирается на механизмы воссоздания внутреннего спроса на новую наукоемкую продукцию. Для этого необходимо обеспечить защиту внутренних рынков критически важной инновационной продукции, а также продукции и услуг, обеспечивающей достаточный уровень информационной, технологической, продовольственной безопасности.

Поэтому целесообразно изложить указанную статью в следующей редакции: «Обеспечение национальной безопасности за счет экономического роста достигается путем развития национальной инновационной системы, …, защиты отечественных производителей критически важной и наукоемкой продукции нового технологического уклада, обеспечивающего достаточный уровень информационной, технологической, продовольственной безопасности государства».

В свете неоиндустриальных тенденций необходимо внести изменения в соответствующую статью 58: «Для обеспечения национальной безопасности за счет экономического роста Российская Федерация основные усилия сосредоточивает на развитии науки, технологий и образования в целях осуществления политики реиндустриализации на новой технологической основе (неоиндустриализации), совершенствовании национальных инвестиционных и финансовых институтов в интересах достижения необходимого уровня безопасности в технологической, оборонно-промышленной и международной сферах».

Стратегическими целями обеспечения национальной безопасности являются вхождение России в среднесрочной перспективе в число пяти стран-лидеров по объему валового внутреннего продукта, диверсификация экономики на основе реиндустриализации, а также достижение необходимого уровня экономической и технологической безопасности.

В то же время в СНБ не определены такие понятия как «необходимый уровень национальной безопасности в экономической сфере», либо «экономическая безопасность». Одним из вариантов может быть такое определение: «Экономическая безопасность (либо Национальная безопасность в экономической сфере) — это состояние защищенности промышленно-производственного, технологического, ресурсного и интеллектуального потенциала страны от внутренних и внешних неблагоприятных факторов, которые нарушают устойчивое развитие экономики».

Статья 61 СНБ в числе прочих направлений поддержки направлений государственной социально-экономической политики указывает на некоторые промышленные сектора, призывая к созданию условий «для развития конкурентоспособной отечественной фармацевтической промышленности; индустрии информационных и телекоммуникационных технологий, средств вычислительной техники, радиоэлектроники, телекоммуникационного оборудования и программного обеспечения».

Нетрудно заметить, что в этом весьма неполном списке отраслей присутствуют почти исключительно отрасли т.н. пятого или информационного уклада. Однако, наметившаяся неоиндустриализация связана с возрождением традиционных отраслей обрабатывающей промышленности, включая сердцевину –машиностроение- на революционно новой технологической основе. Очевидно, если Россия хочет сохранить технологические основы экономической безопасности необходимо сделать акцент на вышеописанном списке макротехнологических направлений, с особым упором на возрождении машиностроения с использованием робототехники и промышленного интернета.

5.3. Налоговое стимулирование развития промышленности в части коррекции налога на добавленную стоимость

15.05.2015 года в Государственной Думе был принят в первом чтении Законопроект № 529775-6 «О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ЧАСТИ ПЕРВУЮ И ВТОРУЮ НАЛОГОВОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ», Законопроект был внесен на обсуждение 23.05.2014  рядом депутатов во главе с председателем думского комитета по бюджету и налогам Андреем Макаровым, и направлен на внесение поправок в Налоговый кодекс (НК) в целях сокращения возможностей ухода от налогообложения, прежде всего, в сфере НДС.

Налог на добавленную стоимость (НДС) является как одной из основ бюджетной системы Российской Федерации, так и источником огромных злоупотреблений в сфере налогообложения предприятий. Огромное количество схем ухода от налогообложения, сложность администрирования НДС и пробелы в законодательстве позволяют недобросовестным предпринимателям осуществлять операции по его незаконному возмещению. Объемы ухода от налогообложения в связи с запутанными процедурами начисления НДС огромны. Этот налог, точнее, сомнительная многоступенчатая процедура его начисления и возмещения промышленными предприятиями является чуть ли не идеальной средой для казнокрадства. Так, только прокуратурой г. Санкт-Петербурга 2014 году было возбуждено 92 уголовных дела и предотвращено хищений на сумму более 4 млрд 600 млн рублей. В суд по итогам года было направлено 13 уголовных дел, что в свою очередь позволило сохранить в бюджете более 70 млрд. рублей.

В итоге количество сомнительных коммерческих организаций, обращающихся в налоговые органы за возмещением НДС, снизилось с 1011 в 2012 году до 103 в 2014 году, а размер предъявляемых ими требований снизился с 63,9 млрд рублей до 2,4 млрд рублей. В 2015 году уже возбуждено 50 уголовных дел по факту незаконного возмещения НДС.^[177]

Вопросы администрирования возмещения НДС на современном этапе тем более актуальны, поскольку наблюдается рост возмещения НДС в общем объеме поступлений НДС, а также рост заявленного к возмещению налога. Это связано с тем, что последние изменения, внесенные в законодательство, регулирующее НДС, направлены на либерализацию, уменьшение барьеров для применения вычетов, упрощение порядка возмещения налога, ограничение прав налоговых органов при контроле за порядком исчисления и уплаты налога, ужесточение ответственности налоговых органов за неправомерный отказ в возмещении НДС из бюджета.

Можно довольно просто оценить масштабы недополучения НДС в рамках всей национальной экономики. Как известно, конечным плательщиком НДС является население, т.к. вся масса произведенной продукции так или иначе предназначена для удовлетворения конечного платежеспособного спроса населения. В 2013 г. согласно данным Росстата расходы населения на оплату приобретенных потребительских товаров и услуг составили 43,684 трлн. рублей, из которых в бюджет при ставке 18% должен был поступить НДС в сумме 7,863 трлн. рублей. Незначительные исключения в виде сниженной ставки НДС на отдельные товары не меняют картины. Но фактически в консолидированный бюджет РФ поступило только 1,977 трлн. рублей. Разница - 5,886 трлн. рублей (!!!), позволяет установить потенциальные объемы недоначислений и возвратов НДС за счет всех освоенных бизнесом манипуляций? Здесь и фиктивные накладные и счета–фактуры, и огромные масштабы фиктивного экспорта.

Чтобы лучше оценить суть проблемы и предлагаемых методов решения, вспомним, что такое НДС и какова процедура его уплаты хозяйствующими субъектами. Добавленная стоимость представляет собой совокупность того, что конкретный производитель добавил к стоимости ресурсов, полученных извне. НДС представляет собой форму изъятия части добавленной стоимости на всех стадиях производства, определяемой как разница между реализованными товарами (работами, услугами) и стоимостью материальных затрат, отнесенных на издержки производства и обращения. Выделение добавленной стоимости достигается механизмом исчисления данного налога, при котором в бюджет идет лишь разница между суммами налога, полученными от покупателей товаров (работ, услуг), получателей имущественных прав, и суммами налога, фактически уплаченными поставщикам товаров (работ, услуг), имущественных прав. Суммы НДС, предъявленные на основании счетов-фактур поставщиками товаров, работ услуг, правообладателями имущественных прав, на которые допускается уменьшение налогоплательщиками налога, подлежащего уплате в бюджет, в НК РФ определяются как "налоговые вычеты по налогу на добавленную стоимость". Таким образом, порядок расчета НДС позволяет налогоплательщикам уменьшать исчисленную сумму налога на налоговые вычеты, предусмотренные п. 1 ст. 171 НК РФ. Если при этом сумма вычетов превышает сумму НДС к уплате, то разницу между ними налоговые органы обязаны возместить хозяйствующему субъекту за счет средств федерального бюджета на основании п. 1 ст. 176 НК РФ или, в случае заявительного порядка возмещения НДС, на основании ст. 176.1 НК РФ. Таким образом, итоговая сумма налога, подлежащая уплате или возмещению из бюджета, зависит не только от результатов финансово-хозяйственной деятельности самого налогоплательщика и исполнения им своих налоговых обязательств, но и от действий его контрагентов, предъявивших его в составе товаров (работ, услуг), имущественных прав и суммы налога^[178]. Вот здесь и заключаются все источники существующих криминальных схем, на борьбу с которыми направлен законопроект депутата Макарова. Неоспоримое преимущество есть у организаций, чья деятельность подпадает под 0% ставку НДС. У этих организаций как бы обязательств по оплате налога нет, так как ставка 0%, при этом они имеют право по приобретенным ценностям (товары, услуги, сырье, продукции) отделять НДС и направлять его к возмещению, руководствуясь ст.171 «Налоговые вычеты» НК РФ. Фактически государство предоставляет экспортерам, а также другим организациям, осуществляющим операции по ставке 0% НДС - льготу, субсидирование, именно возмещением НДС, когда государство само должно налоговому агенту.

В НК РФ обозначены основные условия, при выполнении которых налогоплательщик может применить налоговые вычеты и уменьшить исчисленный с объектов налогообложения НДС (реализация товаров, работ, услуг, передача имущественных прав). В первую очередь это наличие счета-фактуры, оформленного должным образом в соответствии с требованиями ст. 169 НК РФ, а также первичных документов, на основании которых осуществлялось принятие на учет товаров (работ, услуг). Другим важным условием является использование приобретаемых товарно-материальных ценностей (далее ТМЦ), услуг, работ в операциях, облагаемых НДС.

23 мая 2014 года в ГосДуму председателем думского комитета по бюджету и налогам Андреем Макаровым был внесен первый вариант законопроекта № 529775-6. Он предусматривал, в частности, возможность отказа налогоплательщику в признании расходов и в применении налоговых вычетов по сделке, заключенной с контрагентом, в отношении которого налогоплательщик с учетом условий ведения предпринимательской деятельности, оценки деловой репутации контрагента мог обладать информацией о невозможности исполнения им своих обязательств в силу отсутствия у контрагента необходимых условий для исполнения им обязательств по сделке, в том числе необходимых ресурсов (производственных мощностей, технологического оборудования, персонала) и (или) опыта в соответствующей сфере деятельности.

Помимо этого в НК РФ предлагалось закрепить понятие «злоупотребление правом» под которым понималось бы совершение хозяйственных операций, совокупности сделок, или действий (бездействия), основной целью которых является неисполнение (неполное исполнение) обязанности по уплате налогов и сборов, а также неправомерное получение права на возмещение (возврат, зачет) налогов и сборов.

Предполагалось также, что в случае установления в ходе налоговых проверок факта злоупотребления налогоплательщиком правом налоговый орган вправе определять суммы налогов и сборов, подлежащие уплате налогоплательщиками в бюджетную систему Российской Федерации, а также подлежащие возмещению (возврату, зачету) так, как если бы налогоплательщик не злоупотребил правом.

Но в итоге первая версия законопроекта так и не была взята за основу из-за слишком оценочного характера предлагаемых поправок. В апреле этого года появился второй, сильно урезанный, вариант законопроекта, в котором предлагается ограничиться закреплением в НК РФ формальных, (а не содержательных/оценочных) признаков получения необоснованной налоговой выгоды, которые по замыслу автора законопроекта должны начать применяться уже с 2016 года. ^[179].

Основная содержательная суть законопроекта заключается в более строгом контроле за документированием и подтверждением фактических затрат на производство продукции. Так в тексте документа предлагается пункт 1 статьи 252 Второй части Налогового Кодекса изложить в следующей редакции:

«Расходами признаются любые обоснованные и документально подтвержденные затраты (а в случаях, предусмотренных статьей 265 настоящего Кодекса, убытки), осуществленные (понесенные) налогоплательщиком, при условии, что они понесены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода. Если иное не установлено настоящей главой, не признаются расходами затраты, не отвечающие всем требованиям, установленным настоящим пунктом.

Обоснованными признаются экономически оправданные затраты, оценка которых выражена в денежной форме.

Документально подтвержденными признаются затраты, подтвержденные документами, оформленными в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо документами, оформленными в соответствии с обычаями делового оборота, применяемыми в иностранном государстве, на территории которого были произведены соответствующие расходы, и (или) документами, косвенно подтверждающими произведенные расходы (в том числе таможенной декларацией, приказом о командировке, проездными документами, отчетом о выполненной работе в соответствии с договором).

При этом не признаются документально подтвержденными затраты, в подтверждение которых представлены следующие документы:

• документы, подписанные неуполномоченным или неустановленным лицом;

• документы, подписанные от имени лица, не осуществлявшего реализацию товаров (выполнение работ, оказание услуг), передачу имущественных прав, за исключением случаев, когда исполнение этих обязательств в соответствии с законодательством Российской Федерации или с условиями договора может быть возложено на третье лицо, либо в случаях исполнения этого обязательства на основе договора комиссии, агентского договора (предусматривающего исполнение от имени агента).

Безусловно, более строгое документирование и проверка сведений о затратах предприятия в части приобретения покупных сырья, материалов и услуг у сторонних организаций должна поставить заслон на пути незаконного обогащения за счет НДС.

Можно привести совершенно фантастические примеры незаконного обогащения за счет госбюджета в результате манипуляций с НДС. Так, сотрудниками УЭБиПК УМВД России по Тамбовской области было установлено, что весной 2011 г. некий гражданин Панин, воспользовавшись доверием гражданина Демина, который работал у него водителем легкового автомобиля по найму, ввел его в заблуждение, не сообщив о своих истинных намерениях, и с его согласия создал и зарегистрировал на него общество с ограниченной ответственностью «Енисей» (далее ООО «Енисей»). Затем Демин передал Панину печать данного общества и подписывал по просьбе последнего платежные и иные документы финансово-хозяйственной деятельности общества, даже не читая и не вникая в их суть. Кроме того, в период с октября по декабрь 2011 г. Панин, введя в заблуждение генерального директора общества с ограниченной ответственностью «Заря» (далее - ООО «Заря») Шеину и генерального директора общества с ограниченной ответственностью «Стандарт» (далее – ООО «Стандарт») Редину. Не сообщив им о своих истинных намерениях, воспользовавшись доверчивостью женщин, Панин получил от них чистые (без текста) листы с их подписями и оттисками печати организаций, а также подписанные ими счета-фактуры и товарные накладные, незаполненные банковские денежные чеки и факсимиле. Таким образом, Панин получил возможность изготавливать от имени уполномоченных лиц ООО «Енисей», ООО «Заря», ООО «Стандарт» платежные и первичные бухгалтерские учетные документы.

Далее Панин начал имитировать финансово-хозяйственные взаимоотношения по приобретению у ООО «Енисей», ООО «Заря» и ООО «Стандарт» семян подсолнечника. Для этого, введя в заблуждение подчиненных ему бухгалтеров, с их помощью изготавливал первичные бухгалтерские учетные документы ООО «Стандарт», ООО «Енисей», ООО «Заря» (договоры, счета-фактуры, товарные накладные, товарно-транспортные накладные), отразив в них факты хозяйственных отношений по поставке в его адрес семян подсолнечника на общую сумму 15900000 руб., в том числе НДС на общую сумму 1445454,54 руб. Реализуя свой преступный умысел, продолжая создавать необходимые для совершения хищения условия путем предъявления незаконного требования о возмещении НДС Панин представил в Межрайонную инспекцию ФНС РФ №4 по Тамбовской области налоговые декларации по НДС, в которые внес заведомо ложные сведения о сумме НДС, подлежащей вычету. В результате мошеннических действий Панина на его расчетный счет в качестве возврата НДС, заявленного по налоговой декларации на основании счетов-фактур и платежных поручений о приобретении товара в ООО «Стандарт», ООО «Енисей» и ООО «Заря», неправомерно поступили денежные средства в размере 1 442 664,60 руб.^[180]

Таким образом, в одном маломасштабном бизнесе, отнюдь не металлургия и нефтедобыча, только лишь один лже-предприниматель смог украсть у государства за короткий срок полтора миллиарда рублей (!!!). Кстати, наказание за эту суперкражу было очень «достойным». Октябрьский районный суд г.Тамбова признал Панина виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.159 УК РФ и назначил наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года условно, со штрафом в размере 100000 рублей. Хороший бизнес г-на Панова: украл полтора миллиарда и заплатил за это сто тысяч рублей!

Возвращаясь к сути законопроекта N 529775-6, надо отметить, что сам по себе он, безусловно, решает важную частную, но очень мелкую проблему. Разумеется, отслеживание и пресечение элементарных уловок по злонамеренному поведению предприятий в части начисления НДС крайне необходимо. Можно только удивляться, почему такие очевидные меры не были предприняты раньше. Непризнание документов, подписанных неустановленными личностями, самый первый и элементарный шаг к ограничению деятельности фирм-однодневок, используемых для незаконного возврата НДС. Для добросовестных налогоплательщиков принятие законопроекта будет способствовать созданию нормальных условий ведения бизнеса и созданию благоприятной экономической среды путём устранения недобросовестной конкуренции.

Однако, данный законопроект, предлагая косметическое по сути усовершенствование процедуры администрирования НДС, оставляет без внимания более общие фундаментальные проблемы роли данного налога в налоговой системе. Налоговая нагрузка в России остается высокой по сравнению со странами схожего сырьевого профиля. Минфин оценивает уровень совокупной финансовой нагрузки на российский бизнес как 36% ВВП. Если взять страны ЕврАзЭС и БРИКС, то в них, согласно данным Счетной палаты РФ, уровень налоговой нагрузки ниже, чем в РФ, на 17 и 22% соответственно. В Китае, который на ближайшие годы будет нашим стратегическим партнером, по разным оценкам, уровень налоговой нагрузки составляет 24–26%. У нашего ближайшего соседа Казахстана налоговая нагрузка также значительно ниже, а тариф страховых взносов составляет 11%.^[181] Тем самым, резервы для снижения налогового бремени, особенно на обрабатывающую промышленность, в России остаются серьезные.

По нашему мнению, для радикального снижения криминогенной и коррупциогенной составляющих данного налога следует решиться на значительное сокращение либо, вообще, его отмену с введением новых и компенсирующим повышением других налогов.

Обоснование для значительного сокращения ставки НДС вплоть до его отмены связаны с разрушительным воздействием этого налога на обрабатывающую промышленность, особенно с длительным циклом производства. Для предприятий машиностроения и иных отраслей с разветвленной цепочкой поставщиков одно только администрирование данного налога превращается в большое обременение. Результаты разрушительного воздействия НДС на обрабатывающую промышленность отражает Таблица 5.1.

Таблица 5.1
Валовая добавленная стоимость по видам экономической деятельности (в текущих основных ценах; в процентах к итогу)

Источник: Промышленность России. Госкомстат, 2014, с.25

Добавленная стоимость обрабатывающей промышленности в относительном выражении непрерывно снижается. Кроме того, если рассмотреть динамику роста затрат предприятий обрабатывающей промышленности (См. Таблица 5.2), то мы убедимся в опережающем росте такого компонента как «прочие затраты, в котором заключены трансакционные издержки предприятий, включая издержки на взаимодействие с государственными органами и налоговое администрирование.

Таблица 5.2
Динамика затрат на производство в обрабатывающей промышленности
(в текущих ценах, млрд. руб.)

Источник: Промышленность России. Госкомстат, 2014, с.244

Так, если материальные затраты в обрабатывающей промышленности выросли с 2010 по 2013 гг. в полтора раза, то прочие затраты – более чем в два раза.

Что можно предложить для радикального решения «проблемы НДС».

Во-первых, не обойтись без снижения ставки НДС. Так, Марина Зайкова, председатель комитета по налогам «Деловой России», предлагает снижение с 18 до 12 %, мотивируя это тем, что таков уровень в Казахстане, с которым у нас идет промышленная интеграция, и тем, что тогда бизнес выйдет из тени.^[182]

Мы же предлагаем снижение ставки налога до 5-8 % с отменой всех исключений. Это надежно снизит «криминогенный потенциал» налога, т.к. обесценит «премию» недобросовестных предпринимателей при уходе от налога. Компенсирующее выпадение доходов госбюджета можно осуществить за счет введения налога с продаж, повышения ставки налога на прибыль, и, наконец, переходу к прогрессивной шкале подоходного налога.

Во-вторых, необходимо отменить возмещение НДС при экспорте сырья и продукции низкого передела. Это будет способствовать наполнению бюджета, а также, создаст стимулы для развития производства продукции с высокой добавленной стоимостью.

Наконец, как отмечается многими специалистами, необходимо организовать оплату НДС с использованием специальных (электронных) счетов-фактур, что обеспечит прозрачность движения денежных средств и для предприятий, и для налоговых органов — как при оплате налога, так и при его возмещении. Это не только резко ослабит основы для уклонения от налогообложения, но и минимизирует затраты предпринимателей на ведение налогового учета^[183].

Заключение

Мировой финансовый кризис 2007-08 гг. стал переломным этапом развития той модели экономики, которую многие любители конструирования популярных и многообещающих социальных доктрин поспешили охарактеризовать как экономику, свободную от промышленности как второстепенной и низкоэффективной деятельности. Постиндустриальный туман развеивается на наших глазах. Практически исчезла со страниц -экономической и бизнес-литературы тематика «новой экономики». в многочисленных определениях новой экономики доминировали идеи обособленности этой сферы от «старой» традиционной экономики, связанной со скучным процессом материального производства. Новая экономика же представлялась как нечто возвышенное и парящее над нудной материей, нечто такое, что обладает волшебными свойствами исключительной производительности и эффективности, недоступной для «старой» экономики.

Примерно с 2010 года начинается явственный процесс реиндустриализации экономик США и стран Западной Европы. И постепенно, но достаточно быстро проиндустриальная риторика начинает вытеснять постиндустриальную мифологию. И к этому есть все основания, поскольку постиндустриальный образ новой экономики не смог предъявить никаких серьезных модернизационных свидетельств, кроме интернет-бизнеса. Нынешняя волна реиндустриализации, сопровождающаяся реальным внедрением информационно-компьютерных технологий в производственный процесс, и обещает, наконец-то, привести к долгожданному скачку производительности труда и модернизации всех сторон общественной жизни.

Объективный ход развития событий в мировой индустриальной сфере после 2009 года, возникновение и закрепление в бизнес-лексиконе целого ряда понятий, безусловно указывающих на центральную роль производственных процессов – Третья или Четвертая промышленная революция, Индустрия 4.0, Умное или Интеллектуальное производство - заставляет признать очевидный факт: концепция новой индустриализации точнее отражает суть тех преобразований, к которым приступили современные передовые общества.

Новая индустриализация очевидно взывает к жизни новую модель государственной промышленной политики. Ее содержание, очевидно, не может повторять те методы содействия промышленному развитию, которые были использованы в периоды становления отраслей четвертого и пятого технологического укладов. Если в 40-50-х годах правительства Западных стран способствовали формированию вертикально-интегрированных и диверсифицированных концернов, а в 70-80-х – обеспечили транснационализацию производства вплоть до совершенной глобализации мировой экономики ради развития цепочек добавленной стоимости, то в наступающую эпоху новой индустриализации необходимы иные подходы.

Прежде всего, промышленная политика в условиях новой индустриализации должна обеспечить воссоздание индустриальной базы на территории самих промышленно-развитых стран. Как это парадоксально не прозвучит, но статус промышленно-развитых стран за последние 30 лет оказался подорван происходившей в эти годы деиндустриализацией и требует реабилитации. Таким образом, нынешняя промышленная политика на Западе в определенной мере будет носить импортозамещающий оттенок, при сохранении генеральной линии на завоевание экспортных рынков.

Промышленная политика в условиях новой индустриализации будет направлена на создание принципиально новых продуктов и технологий, а не на совершенствование производства существующих товаров. Мировая экономическая рецессия и продолжающаяся депрессия однозначно свидетельствуют об исчерпании потенциала существующих рынков сбыта и сопутствующем кризисе эффективности накопления капитала. От государства не требуются усилий по формированию промышленной мощи существующих компаний, они и так безумно сильны вплоть до проявления монополистической власти на всем протяжении цепочки жизненного цикла продукции. Не нужно в настоящих условиях добиваться вскрытия рынков, мировая экономика и так предельно глобализирована и все эффекты мирового разделения труда уже «отыграны».

Новая промышленная политика должна содействовать развитию новых технологических цепочек по выпуску принципиально новой продукции. В этом плане государству надлежит обеспечивать тончайшую архитектуру взаимоотношений между всеми институтами сетевого взаимодействия бизнеса и некоммерческих организаций. И поэтому важнейшей характеристикой зарождающейся промышленной политики должен стать сетевой признак, т.е. равноправное участие в формировании независимых центров промышленных компетенций и очагов промышленного развития на основе принципиально новых технологий обрабатывающей промышленности. Таковыми себя уже зарекомендовали, например, аддитивные технологии. Большие перспективы имеются у очередной волны роботизации производства. Мощный потенциал преобразования сложившихся в ходе роста пятого уклада технологических цепочек есть у промышленного интернета.

Таким образом, четвертый технологический уклад развивался «вглубь» на основе вертикальной промышленной политики с выбором конкретных отраслевых приоритетов. Пятый технологический уклад развивался «вширь» за счет глобализации на основе горизонтальной промышленной политики. Шестой технологический уклад создает новые рыночные пространства за счет сетевой промышленной политики.