Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Полуэктов, или в поисках нового героя России

В 2019 году на литературном рынке России появился роман Вячеслава Вольчика «Полуэктов, или Ничего необычного». Вопреки невзрачному названию эта книга никак не подпадает под категорию рядовых. Автору удалось «поймать» несколько новых трендов в российской жизни и в художественной литературе. В чем суть романа? Чем отличается его главный герой от персонажей классической русской литературы?

В 2019 году на литературном российском небосклоне появился роман Вячеслава Вольчика «Полуэктов, или Ничего необычного» (см. https://www.ozon.ru/context/detail/id/152635144/). На первый взгляд, таких книг сегодня выходит столько, что о них и упоминать не стоит, однако об этом произведении сказать все–таки нужно. Мне кажется, в этой работе автору удалось «поймать» сразу несколько важных трендов современной российской жизни. Рассмотрим их более предметно.

Во-первых, личность автора сама по себе является символичной. Дело в том, что в роли романиста в данном случае выступил университетский профессор экономики. Такие примеры частенько случались в истории литературы (вспомним, например, канадского Стивена Ликока, профессора политэкономии), однако в последнее время подобная «переквалификация» маститых ученых стала своеобразной традицией. Достаточно упомянуть итальянского профессора–медиевиста Умберто Эко, который в свое время потряс литературный мир своими романами. Совсем недавно ярким метеором пронесся по литературному Олимпу каталонский профессор антропологии Альберт Санчес Пиньоль. Сегодня на российском рынке фигурируют романы профессора юриспруденции Павла Астахова и профессора социологии Светланы Барсуковой. Подобных примеров можно привести бесконечное множество, однако важна сама повторяемость прецедента – люди науки в последнее время уже не получают удовлетворения от своего ремесла и со своего профессионального жаргона все чаще стараются перейти на общедоступный литературный язык. Вячеслав Вольчик – очередной отступник науки, ищущий новые выразительные средства в художественной литературе.

Похоже, что наука становится уделом маргиналов, а научные проблемы стремительно вытесняются из общественного дискурса, что заставляет современных интеллектуалов искать применения своим знаниям и силам на более емком и понятном рынке литературы. Обширные познания в области социальных наук дают определенный козырь новообращенным литераторам. Можно ожидать, что в ближайшие пару десятилетий такая профессиональная миграция будет только нарастать. Не будет ошибкой сказать, что мы имеем дело с новым творческим стандартом.

Во-вторых, роман «Полуэктов» неожиданно возвращает нас к чеховским традициям и классической русской стилистике. Действительно, книга написана достаточно богатым и разнообразным языком, который вместе с тем нигде не доходит до вычурности и самолюбования. Сюжет разворачивается очень органично и мягко, автор не позволяет себе сорваться с изначально выбранного стилистического рисунка. В. Вольчик почти с первых строк и до самого конца виртуозно держит интригу, что делает чтение весьма приятным. Более того, Вячеславу Вольчику удалось полностью избавиться от чеканной логики и жесткого языка профессиональных экономических текстов. Вести такую двойную профессиональную жизнь, судя по всему, не просто. Главное же состоит в том, что мы имеем дело с по–настоящему качественным повествованием, что в настоящее время в российской литературе не так часто встречается.

В-третьих, «Полуэктов» соответствует самым взыскательным вкусам читателей–интеллектуалов. Обилие афоризмов, словесных оборотов, шуток, прибауток, каламбуров, метафор и речевых формул на фоне легкой иронии и тонкого юмора придает роману своеобразное послевкусие. Например, аллюзии на Хемингуэя – в России «экономический кризис, который всегда с тобой», а хороший «праздник, который всегда без тебя». Или, например, «большинство сплавляется по течению, которое направляется меньшинством»; «доцент – это не должность, а кличка» и т.д. А чего стоит подарочек главного героя своей пассии – наглухо запаянный аквариум с креветкой, которая в автономном режиме может жить почти неограниченно долго, равно как и сам Полуэктов. Несмотря на гротескность этого аквариума, у читателя возникает невольное желание приобрести такой. Короче, наличие кристаллизованного фольклора и ненавязчивых философских диалогов придает роману дополнительную пикантность и изысканность. Есть в повествовании и дозированная житейская глубина, которая нигде не переходит в тяжелую рефлексию. Тем самым автор демонстрирует похвальное чувство меры.

В-четвертых, вопреки названию – «Ничего не обычного» – в книге все–таки есть кое–что необычное. Речь идет о главном герое, который радикально отличается от типичного героя русской литературы. Если выразиться высокопарно, то В. Вольчик осуществил инверсию русского героя – и это, наверное, главное достоинство книги. Этот момент заслуживает отдельного разговора.

Вспомним, например, пушкинского Евгения Онегина – опасный социопат, недоумок и недоучка, профессионально непригодный субъект, который всем приносил вред. Немногим лучше выглядит и лермонтовский Печорин. Обломов у Гончарова вообще никчемная амеба, а Раскольников у Достоевского и вовсе неудавшийся бандюга. Иными словами, русские классики на первый план вывели слабого героя в качестве жертвы несовершенств общества. В отличие от русских сказок, главным персонажем которых был удачливый и находчивый Иван–дурак, русская классика «подправила» этот светлый образ, добавив в него серой краски, в результате чего появился не просто герой–придурок, но еще и хронический неудачник. И вот Вольчик выводит совершенно иного героя – с приличным образованием, профессионально состоявшегося, трезвомыслящего, все правильно понимающего и не подверженного депрессиям. Более того, Полуэктов имеет хорошую квартиру, классную машину, приличную работу, у него в избытке деньги и женщины. Но все это отнюдь не превращает Полуэктова в могучего супермена; наоборот, он самый обычный, нормальный человек. При этом жизнь его не жалеет, прикладывает и испытывает на прочность. Но герой Вольчика демонстрирует почти былинные качества – все проблемы он заедает и запивает. Полуэктов готов пьянствовать в любом формате – он потребляет в огромных количествах виски, коньяк, текилу, водку, пиво, вино, самогон и вообще все спиртосодержащие напитки. Он рьяный гурман – за хороший обед готов на все. В довершение ко всему он совершенно не ревнив и не брезглив – после того, как его дама сердца (Женя) новогодние дни провела в постели со своим бывшим любовником (Кириллом), цинично оставив Полуэктова на праздники одного, он спокойно не только продолжил с ней роман, но и согласился связать с ней свою жизнь. Поистине, неоднозначный образ – и в то же время ничего необычного.

В контексте сказанного правомерно задать вопрос: так откуда же взялся этот пресловутый Полуэктов? Что знаменует собой этот Новый Герой России? Мои личные догадки на этот счет таковы.

Как говорил Петр Столыпин, в России за десять лет меняется всё, а за двести лет ничего. Наверное, во времена Столыпина так и было, однако за прошедшие сто лет в России все–таки кое–что изменилось. Что именно? Благосостояние возросло неизмеримо. Рядовой россиянин Сергей Полуэктов имеет почти все, о чем мог мечтать даже зажиточный россиянин сто лет назад. А это позволяет держать жизненные удары. Число и масштаб всевозможных реформ и невзгод в России на протяжении века были таковы, что выработали в ее гражданах иммунитет к любым стрессам. Отсюда и метаморфоза – депрессивный идиот типа Онегина–Обломова–Раскольникова сменился на вполне вменяемого балагура Полуэктова. Новая Россия порождает новых героев. А это и есть настоящая революция, которая произошла за прошедшие сто лет. Эту веху в развитии российского человека и обозначает роман Вячеслава Вольчика.

Вместе с тем было бы неверно искать только одни различия между героями классической русской литературы и главным персонажем романа В. Вольчика. Различия идут нога в ногу с похожестью. Например, Пьер Безухов у Толстого старательно искал свое счастье – и нашел его в семейной идиллии. И Полуэктов борется за свое счастье – и тоже находит его в семейном кругу. Только герой Вольчика делает это спокойно, без истерики, без душевных метаний. Более того, он сознательно сдерживает «неправильные» мысли, ибо, по выражению автора, если дать им волю, то они могут привести к депрессии. Складывается впечатление, что Полуэктов уже учел опыт бесплодных терзаний русских литературных героев и категорически не хочет повторять их ошибки. И в этом, наверное, главное послание Вячеслава Вольчика своему читателю.

 

 

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкая Я.Е. Полуэктов, или в поисках нового героя России // «Неэргодическая экономика», 26.11.2019.

2992
7
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
В статье предлагается концептуальная модель долгосрочного развития России, адекватная новым вызовам и проблемам. Методологической основой исследования является процедура системной сборки отдельных элементов долгосрочной политики в единое непротиворечивое целое, обладающее синергетическим свойством. В основу модели развития заложено три фундаментальных сквозных принципа, которые пронизывают все звенья экономической системы: эффект масштаба; принцип согласованности; расширенную модель успеха страны. Сквозные принципы не только упорядочивают стратегию развития государства, но и обозначают его конкурентные преимущества и способы достижения поставленных целей. Структура концептуальной модели развития России включает теоретический блок, состоящий из государственной идеологии, и функциональный блок, включающий такие разделы, как демография, экономика и технологии. В свою очередь блок идеологии предполагает новую государственную идеологию и определение экономического строя страны. Блок демографии предусматривает три ключевых элемента: специальную демографическую операцию для обеспечения переходного периода к демографической экспансии; демографическую экспансию на основе комплексных реформ институтов, экономики и культуры; миграционный контроль для сохранения национальной идентичности. Блок экономики включает следующие разделы: обеспечение антихрупкости экономики; многоуровневую систему селективного управления экономики; внедрение модели народного капитализма. Блок технологий подразумевает разделы: технологический рывок на существующей производственной базе; монетарные стимулы для новых производств; масштабную технологическую диффузию. Обосновывается тезис, что реализация предложенной стратегии развития позволит решить многие проблемы, в том числе те, которые не удавалось решить на протяжении предыдущего периода существования страны.
В статье проведён всесторонний анализ экономической политики администрации Дональда Трампа, обозначенной термином «трампономика». Основное внимание уделено ключевым аспектам её реализации в условиях глобальных экономических трансформаций. Рассматривается влияние протекционистской направленности политики на международные торговые отношения, включая последствия введения тарифных ограничений и пересмотра торговых соглашений. Авторы выявляют закономерности в действиях администрации Трампа, которые способствовали как росту отдельных высокотехнологичных отраслей, так и углублению структурных дисбалансов в американской экономике. Особое место в работе занимает анализ неомеркантилистских подходов, характерных для внешнеэкономического курса администрации, и их долгосрочные последствия для мировой торговли. В статье также рассматриваются институциональные преобразования, направленные на усиление национальной безопасности США и перераспределение ресурсов в пользу внутренних рынков. Авторы сопоставляют реализованные подходы с традиционными неолиберальными стратегиями, выделяя ключевые различия в их долгосрочных последствиях для экономического роста. Представлен сравнительный анализ трампономики и альтернативных экономических доктрин, таких как байденомика, что позволяет оценить влияние политико–экономических факторов на формирование национальной стратегии. Полученные результаты обобщают опыт США в условиях глобальных вызовов и могут быть полезны для стран, стремящихся адаптировать свои экономические модели. Статья предлагает перспективные направления для дальнейших исследований, включая изучение новых форм протекционизма и их роль в преодолении структурных дисбалансов мировой экономики. Научный интерес представляет рассмотрение взаимосвязи между политическими целями и экономической стратегией США в период 2016–2020 годов, а также её влияния на формирование новой глобальной парадигмы. Полученные результаты могут быть использованы для оценки аналогичных экономических курсов в других странах.
Для современной эпохи политической конфронтации второй половины XX и первой половины XXI веков характерен переход к доктрине глобальных управленческих войн между враждующими государствами. Суть этой доктрины состоит в максимальном укреплении собственной системы управления и в критическом ослаблении системы государственного управления противника, когда все звенья государственного организма перестают эффективно работать и справляться со своими задачами. Раскрыто значение управленческих войн на примере распада СССР, который произошел без прямого военного столкновения, но привел к утрате всех стратегических преимуществ у его преемника – Российской Федерации. Предложена структурная модель глобального доминирования, в которой власть зависит от жесткой, мягкой и умной силы; показано, что такое понимание представляет собой обобщение концепции мягкой силы Дж. Ная. Определена специфика управленческих войн, которая состоит в их тотальности, продолжительности и бескомпромиссности. Рассмотрены инструменты и алгоритмы современных управленческих войн: продвижение собственной идеологии; работа с местными элитами; синдром масок и конспирации в политических элитах; контроль над информационным пространством; цветные революции; прокси–войны; разрушение медицинского суверенитета. Раскрыта связь между управленческими войнами и управленческими циклами, под которыми подразумевается колебание уровня эффективности системы государственного управления как внутри одной страны, так и между странами. Рассматривается пять уровней социальных явлений – мета–, мега–, макро, мезо– и микроуровни – и обосновывается их двусторонняя иерархия: процессы более высокого уровня определяют вектор развития процессов более низкого уровня; процессы более низкого уровня формируют механизмы реализации процессов более высокого уровня. Показано, что в современных условиях эта парадигма приобретает важное значение, препятствуя формированию искаженных когнитивных паттернов в отношении движущих сил развития государств.
Яндекс.Метрика



Loading...