Неэргодическая экономика

Авторский аналитический Интернет-журнал

Изучение широкого спектра проблем экономики

Количественная оценка качества жизни

В статье рассматривается такой инструмент оценки качества жизни, как индекс человеческого развития, разрабатываемый и оцениваемый ООН. Показано, что данный аналитический агрегат предполагает корректировку излишне оптимистичных представлений об экономических успехах России. В частности, даны оценки отставания России от развитых стран Запада и сделан прогноз относительно сокращения этого отставания, исходя из сложившихся тенденций развития.

1. Индекс человеческого развития как индикатор качества жизни

 

Долгое время главным измерителем степени социально-экономической развитости страны считался показатель душевого валового внутреннего продукта (ВВП). Однако на определенном этапе данного понятия оказалось недостаточно для понимания истинного положения дел, в связи с чем научное сообщество стало все активнее использовать такое понятие, как качество жизни. В последние годы было введено в оборот множество интересных индикаторов, которые по своему глубинному смыслу призваны измерить и «оцифровать» качество жизни населения. К их числу можно отнести индексы социального самочувствия населения и индекс удовлетворенности жизнью, методика оценки которых базируется на данных социологических опросов [1-2]. Сюда же относится композитный индекс макропсихологического состояния общества, основанный на отчетных данных о смертности от заболеваний нервной системы и органов чувств, смертности от убийств и самоубийств, заболеваемости психическими расстройствами, устойчивости семьи и социального сиротства [3-5]. Данные конструкты не сводятся к уровню жизни, измеряемому душевым ВВП. Более того, в ряде случаев они приходят в противоречие с показателем душевого ВВП.

Однако указанные новые аналитические и диагностические инструменты пока не нашли широкого применения и не могут конкурировать с активно используемым в международной практике так называемым индексом человеческого развития (Human Development Index, HDI), который разрабатывается и систематически оценивается Организацией объединенных наций (ООН) с 1990 г. [6].

Пытаясь измерить такой комплексное понятие, как качество жизни, индекс человеческого развития в агрегированном виде учитывает три фактора социально-экономического развития населения: ожидаемая продолжительность жизни при рождении, уровень образованности населения страны и среднедушевой ВВП. Для каждого из трех указанных критериев оцениваются свои индексы: индекс ожидаемой продолжительности жизни (Life Expectancy Index), индекс образованности населения (Education Index), индекс душевого ВВП (GDP Index). В основе методологии их оценки лежит принцип построения отношений фактических показателей к максимальным значениям. Результирующий индекс HDI является среднеарифметическим значением указанных трех индексов: Life Expectancy Index, Education Index и GDP Index.

Несмотря на методическое и информационное несовершенство индекса человеческого развития (ИЧР), он имеет свою логику и в целом правильно ранжирует страны по выбранным признакам. Так, главной составляющей социума является продолжительность жизни его членов. Не обеспечив нормальную социальную среду и уровень материального благосостояния людей, государство не может рассчитывать на высокую жезнеспособность своих граждан. В свою очередь неотъемлемым атрибутом осмысленной длинной жизни служит возможность получения образования и самореализации личности. Иными словами, если сокращается продолжительность жизни, то это значит, что материальный уровень и социальная среда также ухудшаются; если ухудшается материальное благосостояние, то следует ожидать сокращения продолжительности жизни. Такая идеология ИЧР является вполне адекватной и служит надежной базой для международных сопоставлений.

 

2. Эмпирические оценки индекса человеческого развития

 

В табл.1 приведены 10 стран-лидеров по рейтингу ИЧР в 2003-2005 гг. [1] Как оказывается, первая тройка стран в рейтинге по своему составу является достаточно стабильной, все же остальные места наоборот весьма подвижны. За 2002-2005 гг. в число постоянных членов первой десятки входили 7 стран: Исландия, Норвегия, Австралия, Канада, Ирландия, Швеция, Швейцария. При этом нижняя граница HDI, регламентирующая попадание страны в первую десятку, повышалась на 3-5 тысячных доли пункта ежегодно, а верхняя граница – на 2-3 тысячных доли пункта. Таким образом, рассматриваемый рейтинг ИЧР достаточно динамичен и страны активно «борются» за свое место в нем. Классическим примером данного тезиса могут служить Соединенные Штаты, которые в 2004 г. «отвоевали» две ступени в рейтинге по сравнению с 2003 г., а в 2005 г. вообще вылетели из первой десятки стран-лидеров.

 

Таблица 1.

Распределение первых десяти мест по уровню HDI в 2003-2005 гг.

Место в рейтинге

2003

2004

2005

Страна

HDI

Страна

HDI

Страна

HDI

1

Норвегия

0,963

Норвегия

0,965

Исландия

0,968

2

Исландия

0,956

Исландия

0,960

Норвегия

0,968

3

Австралия

0,955

Австралия

0,957

Австралия

0,962

4

Люксембург

0,949

Ирландия

0,956

Канада

0,961

5

Канада

0,949

Швеция

0,951

Ирландия

0,959

6

Швеция

0,949

Канада

0,950

Швеция

0,956

7

Швейцария

0,947

Япония

0,949

Швейцария

0,955

8

Ирландия

0,946

США

0,948

Япония

0,953

9

Бельгия

0,945

Швейцария

0,947

Нидерланды

0,953

10

США

0,944

Нидерланды

0,947

Франция

0,952

Источник: [6].

 

 

В табл.2 приведены сведения, позволяющие понять место России в мировой хозяйственной системе с точки зрения качества жизни. Так, по данным за 2005 год, по уровню HDI Россия (0,802) уступала Кубе (0,838), Мексике (0,829), Ливии (0,818), Саудовской Аравии (0,812), Малайзии (0,811) и Беларуси (0,804). Вплотную к России приблизились Албания (0,801), Македония (0,801) и Бразилия (0,800). По ожидаемой продолжительности жизни в первой сотне стран рейтинга HDI Россия имеет самый низкий показатель – 65 лет. Ближе всего к ней расположилась Республика Гайана (65,2 года) и Казахстан (65,9 года). Данные факты говорят о катастрофичности дел в России с точки зрения качества жизни и здоровья населения и требуют пересмотреть существующие взгляды на достижения страны в социально-экономической области.

 

Таблица 2.

Динамика значений индекса HDI в России, США и стране-лидере.

Год

Россия

США

Лидер

Значение HDI

Место в рейтинге

Значение HDI

Место в рейтинге

Значение HDI

Страна

2005

0,802

67

0,951

12

0,968

Исландия

2004

0,797

65

0,948

8

0,965

Норвегия

2003

0,795

62

0,944

10

0,963

Норвегия

1995

0,771

-

0,931

-

-

-

1990

0,817

-

0,916

-

-

-

 

Источник: [6].

 

Таблица 3.

Сравнительные параметры качества жизни в России и США.

Год

ВВП (ППС) на душу населения, долл.

Ожидаемая продолжительность жизни при рождении, лет

Россия

США

Россия к уровню США, %

Россия

США

Россия к уровню США, %

2005

10 845,0

41 890,0

25,9

65,0

77,9

83,4

2004

9 902,0

39 676,0

25,0

65,2

77,5

84,1

2003

9 230,0

37 562,0

24,6

65,3

77,4

84,4

Рассчитано по: [4].

 

 

Представления о масштабах отставания России от мирового лидера дает табл.3, которая в совокупности с табл.2 позволяет сделать ряд важных выводов.

Во-первых, для России были характерны разнонаправленные тенденции ИЧР. Своего «дна» он достиг в 1995 г. а разгар экономического кризиса и к 2005 г. он так и не вернулся на уровень 1990 года. Если учесть темп роста HDI в 2004-2005 гг., то к 2008 г. это, скорее всего, уже произошло, однако даже в этом случае речь идет лишь об «отыгрывании» ситуации, а не о долговременной тенденции к улучшению.

Во-вторых, рост ИЧР России сопровождался падением ее места в международном рейтинге. Из этого факта следует, что сам по себе рост данного индекса еще не показателен; не менее важна скорость его роста. Тем самым можно утверждать, что рост российского индикатора шел на фоне роста индикаторов других стран мира. Причем в других странах этот рост был более активным, чем в России. Таким образом, Россия отстает не только от стран-лидеров, но и в среднем ото всего мира. Попросту говоря, улучшения в стране идут слишком медленно, чтобы позволить ей переместиться в мировой иерархии на более передовые позиции.

В-третьих, болевой точкой российской экономики является так называемый человеческий капитал. Именно по показателю продолжительности жизни Россия уступает большинству стран мира, что и предопределяет ее 67-е место в международном рейтинге. Причем именно по этому показателю Россия продолжает отставать, тогда как по уровню душевого ВВП она сокращает свой разрыв. Например, по уровню душевого ВВП Россия сократила за 2003-2005 гг. свое отставание от США на 1,3 п.п., в то время как по показателю продолжительности жизни ее отставание углубилось на 1,0 п.п. Можно сказать, что экономические и социальные факторы развития России находятся в явном противоречии.

В-четвертых, повышение в 2003-2005 гг. ИЧР России в рейтинге ООН обусловлено опережающим ростом ВВП на душу населения при параллельном сокращении ожидаемой продолжительности жизни. Таким образом, повышение качества жизни в России обусловлено в основном мировыми ценами на нефть, являющимися главным источником раздувания душевого ВВП. Можно сказать, что рост ИЧР России имеет конъюнктурный характер и есть основания полагать, что эта тенденция не носит долгосрочного характера. Малейшее ухудшение конъюнктуры на рынке энергоресурсов приведет к резкому «откату» России еще дальше назад в рейтинге ИЧР.

Таким образом, методика индекса человеческого развития, учитывающая фактор витальности нации, вносит серьезные коррективы в понимание характера экономического роста в России.

 

3. Использование индекса человеческого развития в прогнозных целях

 

Теперь зададимся важным для нашего изложения вопросом: насколько же отстала Россия от развитых стран мира по критерию качества жизни? Сколько лет ей необходимо, чтобы догнать стран-лидеров? И чего можно ожидать при сохранении сложившейся тенденции?

 

Таблица 4.

Отставание России от стран-лидеров по уровню HDI.

Страна

Отношение HDI России к HDI развитой страны, %

Период отставания России в динамике, лет

Период отставания России в статике, лет

1995

2005

Норвегия

82,2

82,9

261,8

53,5

Исландия

83,5

82,9

53,5

Австралия

82,5

83,4

202,9

51,6

Канада

82,4

83,5

152,8

51,3

США

82,8

84,3

103,2

48,1

 

 

Таблица 5.

Прогнозные оценки места России в международном рейтинге HDI.

Год

Величина HDI

Место в рейтинге HDI

Ожидаемая продолжительность жизни, лет

2005

0,802

67

65,0

2015

0,833

92

61,8

2025

0,864

117

58,6

 

 

Ответы на поставленные вопросы дают данные табл.4-5. Например, в табл.4 приведены два сценария возможно следования за лидером: статический, когда Россия наращивает свой ИЧР до уровня соответствующей страны в 2005 г. (за основу взята динамика HDI 1995-2005 гг., т.е. +0,031 каждые 10 лет); динамический, когда Россия сокращает свое относительное отставание в ИЧР с учетом того, что и рассматриваемые страны тоже будут наращивать уровень качества жизни характерным для них темпом. Как видно из табл.4, в первом случае отставание России от передовых стран составляет в среднем полстолетия, во втором – полтора столетия. В ряде случае, как, например, с Исландией, отставание вообще не может быть преодолено, ибо оно со временем только увеличивается. Скорее всего, как это часто бывает, истинный период отставания находится где-то посредине оценок, даваемых двумя сценариями. Однако в любом случае, как это не прискорбно, но по критерию качества жизни между Россией и странами-лидерами просматривается цивилизационный разрыв.

Если же сделать простейший прогноз абсолютных показателей, то просматриваются следующие неприятные выводы.

Во-первых, к 2025 г. Россия по качеству жизни может сдвинуться в иерархии мировой экономики с середины на периферию (исходя из потери пяти позиций за два года). Вылетев из сотни, она окончательно потеряет какую-либо привлекательность в глазах международной общественности.

Во-вторых, к 2025 г. Россия по показателю продолжительности жизни перейдет критический рубеж – 60 лет (за 5 лет ожидаемая продолжительность жизни уменьшается на 1,6 года). Если это произойдет, то это будет означать, что среднестатистический россиянин не будет доживать до своей пенсии. Соответственно и сама пенсионная система потеряет к тому времени смысл. А это уже ставит множество таких социальных вопросов, о решении которых сейчас даже бессмысленно говорить.

Разумеется, используемые нами экстраполяции могут не сбыться. Однако все они базируются на реальных тенденциях и имеют все необходимые интенции, чтобы реализоваться. Не исключено, что к 2008 г. в недрах мировой экономики уже произошли серьезные изменения, которые позволят России улучшить свои международные позиции.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1. Балацкий Е.В. Методы диагностики социального самочувствия населения// «Мониторинг общественного мнения», №3(75), 2005.

2. Балацкий Е.В. Факторы удовлетворенности жизнью: измерение и интегральные показатели// «Мониторинг общественного мнения», №4(76), 2005.

3. Юревич А.В., Ушаков Д.В., Цапенко И.П. Количественная оценка макропсихологического состояния современного российского общества// «Психологический журнал», №4, 2007.

4. Юревич А.В., Ушаков Д.В. Макропсихология как новая область психологических исследований// «Вопросы психологии», №4, 2007.

5. Юревич А.В., Цапенко И.П. Социопсихологическое состояния современного российского общества// «Вестник Российской академии наук», №5, 2007.

6. www.hdr.undp.org (официальный сайт U.N. Human Development).

 


[1] Следует отметить, что рейтинги ИЧП постепенно совершенствуются. Так, после 2000 г. они стали намного качественнее и информативнее по сравнению с 1990-ми годами.

 

 

Официальная ссылка на статью:

 

Балацкий Е.В., Гусев А.Б. Количественная оценка качества жизни// «Мир измерений», №6(88), 2008. С.52-55.

3228
7
Добавить комментарий:
Ваше имя:
Отправить комментарий
Публикации
В статье проведён всесторонний анализ экономической политики администрации Дональда Трампа, обозначенной термином «трампономика». Основное внимание уделено ключевым аспектам её реализации в условиях глобальных экономических трансформаций. Рассматривается влияние протекционистской направленности политики на международные торговые отношения, включая последствия введения тарифных ограничений и пересмотра торговых соглашений. Авторы выявляют закономерности в действиях администрации Трампа, которые способствовали как росту отдельных высокотехнологичных отраслей, так и углублению структурных дисбалансов в американской экономике. Особое место в работе занимает анализ неомеркантилистских подходов, характерных для внешнеэкономического курса администрации, и их долгосрочные последствия для мировой торговли. В статье также рассматриваются институциональные преобразования, направленные на усиление национальной безопасности США и перераспределение ресурсов в пользу внутренних рынков. Авторы сопоставляют реализованные подходы с традиционными неолиберальными стратегиями, выделяя ключевые различия в их долгосрочных последствиях для экономического роста. Представлен сравнительный анализ трампономики и альтернативных экономических доктрин, таких как байденомика, что позволяет оценить влияние политико–экономических факторов на формирование национальной стратегии. Полученные результаты обобщают опыт США в условиях глобальных вызовов и могут быть полезны для стран, стремящихся адаптировать свои экономические модели. Статья предлагает перспективные направления для дальнейших исследований, включая изучение новых форм протекционизма и их роль в преодолении структурных дисбалансов мировой экономики. Научный интерес представляет рассмотрение взаимосвязи между политическими целями и экономической стратегией США в период 2016–2020 годов, а также её влияния на формирование новой глобальной парадигмы. Полученные результаты могут быть использованы для оценки аналогичных экономических курсов в других странах.
Для современной эпохи политической конфронтации второй половины XX и первой половины XXI веков характерен переход к доктрине глобальных управленческих войн между враждующими государствами. Суть этой доктрины состоит в максимальном укреплении собственной системы управления и в критическом ослаблении системы государственного управления противника, когда все звенья государственного организма перестают эффективно работать и справляться со своими задачами. Раскрыто значение управленческих войн на примере распада СССР, который произошел без прямого военного столкновения, но привел к утрате всех стратегических преимуществ у его преемника – Российской Федерации. Предложена структурная модель глобального доминирования, в которой власть зависит от жесткой, мягкой и умной силы; показано, что такое понимание представляет собой обобщение концепции мягкой силы Дж. Ная. Определена специфика управленческих войн, которая состоит в их тотальности, продолжительности и бескомпромиссности. Рассмотрены инструменты и алгоритмы современных управленческих войн: продвижение собственной идеологии; работа с местными элитами; синдром масок и конспирации в политических элитах; контроль над информационным пространством; цветные революции; прокси–войны; разрушение медицинского суверенитета. Раскрыта связь между управленческими войнами и управленческими циклами, под которыми подразумевается колебание уровня эффективности системы государственного управления как внутри одной страны, так и между странами. Рассматривается пять уровней социальных явлений – мета–, мега–, макро, мезо– и микроуровни – и обосновывается их двусторонняя иерархия: процессы более высокого уровня определяют вектор развития процессов более низкого уровня; процессы более низкого уровня формируют механизмы реализации процессов более высокого уровня. Показано, что в современных условиях эта парадигма приобретает важное значение, препятствуя формированию искаженных когнитивных паттернов в отношении движущих сил развития государств.
Иностранные санкции нанесли серьёзный удар по дееспособности российской науки. Во-первых, они нарушили привычные коммуникации с внешним миром, затруднили приобретение и обслуживание научного оборудования, осложнили доступ к расходным материалам, научно–технической информации. Во-вторых, они причинили ментальный вред, деморализовав часть научного сообщества, что не могло не отразиться на результативности исследований. Ментально–ресурсный урон и его составляющие образуют предмет данной работы, в которой использованы результаты опросов научного сообщества “Научная политика России”, проведённых в 2021–2024 гг. Рассмотрены такие компоненты ментального вреда, причинённого антироссийскими санкциями, как нарушение внутреннего равновесия значительной части научного сообщества, включая отношение к новой реальности и идентификация индивидуальной модели поведения в науке, и побуждение к эмиграции дополнительно 15% исследователей. Анализировались три фактора прекращения работы в науке российских учёных под давлением зарубежных санкций: морально–волевой настрой, материально–ресурсные условия и заработная плата. Как показали результаты опроса, несмотря на ухудшение ситуации по сравнению с досанкционным периодом, первые два фактора не оказывают определяющего влияния на решение уйти из науки. В то же время установлена высокая чувствительность к динамике заработной платы: её потенциальное снижение может привести к сокращению корпуса исследователей в пределе до 80%. На качественном (психологическом) уровне ментально–ресурсный вред, нанесённый научному сообществу санкциями, может быть сопоставлен с состоянием слабой депрессии. Подчёркнуто, что текущая антикризисная политика в научно–технической сфере носит односторонний характер и нацелена главным образом на устранение материально–технических проблем, игнорирует необходимость предотвращения ментального ущерба, что предполагает системную идеологическую работу с научным сообществом, которая позволила бы компенсировать негативный эффект потенциального ухудшения материального обеспечения учёных и условий их труда.
Яндекс.Метрика



Loading...