Гетерогенность российского экономического пространства и синдром столичного мегаполиса

Одной из главных проблем России была и остается колоссальная гетерогенность ее экономического пространства. Многие регионы страны совершенно не сопоставимы по основным экономическим параметрам, причем существующий разрыв только нарастает. Достаточно указать, что коэффициент поляризации производительности труда, оцениваемый как отношение регионального максимума к региональному минимуму, в 2001 г. составил 18,8 раз, а в 2004 г. – 25,8 [1, с.178]. Тем самым разные регионы страны находятся фактически на совершенно разных стадиях социально-экономического развития.

Такое положение вещей приводит к нарушению многих естественных экономических процессов. Например, инвестиции начинают скапливаться в небольшом числе благополучных регионов, в то время как остальное пространство страны оказывается без финансовых ресурсов. Об этом свидетельствует аналог кривой Лоренца применительно к российским регионам относительно душевого показателя инвестиций. Как оказывается, практически все иностранные и отечественные инвестиции направляются в Москву, Санкт-Петербург и в регионы, в которых осуществляется добыча экспортируемого сырья [2, с.38]. Остальные регионы не могут привлечь инвестиции, а следовательно, не имеют шансов для ускорения своего развития.

Все статистические данные свидетельствуют о том, что главным очагом возрастающей гетерогенности российского экономического пространства выступает столичный мегаполис. Однако, вырываясь вперед по основным показателям развития, Москва одновременно с этим выступает и в качестве источника притяжения рабочей силы, которая устремляется в нее со всех регионов страны и из-за рубежа. Достаточно указать, что в 1994 г. доля столичных работников в общероссийской массе занятых составляла 5,6%, в то время как в 2004 г. – уже 8,5%. Тем самым Москва как бы высасывает трудовые ресурсы из остальной части российского пространства и аккумулирует их в своей экономике. Однако даже такой внутренней миграции все равно не достаточно для столичного мегаполиса, в результате чего его нужды покрываются за счет дополнительной миграции из других стран. Только в 2007 г. было принято решение столичными властями о трехкратном сокращении квоты на иностранную рабочую силу с 810 тыс. чел. до 270 тыс., что лишний раз подчеркивает колоссальные потребности города в рабочих кадрах.

Указанный однонаправленный переток кадров из российских регионов в Москву наносит огромный вред и самой столице. Так, расчеты показывают, что Москва уже сейчас переросла свои возможности. Плотность населения Москвы превышает аналогичный показатель таких ведущих мегаполисов мира, как Нью-Йорк, Чикаго, Токио, Лондон, Париж, Гонконг, Сингапур, Бангкок и Шанхай [3, с.35] [1]. По напряженности трафика метрополитена Москва также является мировым лидером [3, с.37]. Параллельно с этим в московском мегаполисе сформировался довольно специфический экономический режим, в соответствии с которым ее валовой региональный продукт (ВРП) нелинейно зависит от численности занятых, причем эта нелинейность имеет вид параболы с точкой максимума. Расчеты показывают, что указанный предел был превышен уже в 2003 г. Таким образом, с этого момента Москва вступила в новую для себя экономическую фазу, которую можно охарактеризовать как деструктивный режим развития, очень напоминающий режим саморазрушения [3, с.47].

Из сказанного вытекает концентрическая модель функционирования российской экономики, в соответствии с которой все ресурсы и, прежде всего, трудовые, со всей страны стекаются в некий центр, в качестве которого выступает столичный мегаполис, и тем самым усугубляют существующую неравномерность в экономическом развитии территории России. На данном этапе развития подобная модель взаимодействия двух регионов уже утратила свою исходную рациональность и серьезно осложняет дальнейшее поступательное движение российской экономики. Подобный эффект мы будем называть синдромом столичного мегаполиса, подчеркивая тем самым нерациональность установившегося режима функционирования национальной экономики.

Хорошей цифровой иллюстрацией синдрома столичного мегаполиса могут служить темпы роста численности занятых в Москве и других регионах России в 1992-2006 гг., которые составили 46,44% и –4,49% соответственно (табл.1). Тем самым, за 14 лет рынок труда Москвы возрос почти в полтора раза, в то время как остальная часть России «потеряла» более 4% рабочих рук.

Такое положение дел ставит целый ряд важных вопросов. Например, есть ли какой-то естественный предел разрастания московского мегаполиса? Как сопрягаются траектория экономического роста и концентрическая модель функционирования российской экономики? Какова будет динамика численности занятых в Москве и в России в ближайшие годы и сохранится ли концентрическая модель развития?

Ответы на поставленные вопросы и составляют содержание данной статьи.

Динамическая модель рынка труда «Москва-не-Москва» и ее свойства

Для углубленного анализа сложившегося режима обмена кадрами между Москвой и остальной частью России следует построить соответствующую модель. На наш взгляд, целесообразно рассматривать два региона страны, которые можно обозначить как «Москва» и «не-Москва». Под «не-Москвой» понимается вся Россия за исключением ее столицы. Тогда занятые в этих регионах могут рассматриваться как две популяции, вступающие во взаимодействие в процессе производства. Такого рода конкурентные процессы хорошо описываются моделями типа «хищник-жертва» [5]. В нашем случае содержательная интерпретация моделируемого процесса в терминах хищника и жертвы чрезвычайно плодотворна: Москва выступает в роли быстро размножающейся жертвы, отдающей часть своей рабочей силы остальной территории России, которая оказывается в роли хищника.

Строго говоря, модель «хищник-жертва» предполагает вполне определенную спецификацию входящих в ее состав уравнений. Забегая вперед, заметим, что наша модель не подпадает под такое формальное понимание. Однако ее содержательное наполнение и алгоритм ее анализа такой же, как в моделях типа «хищник-жертва», в связи с чем мы будем и в дальнейшем придерживаться введенных терминов.

В соответствии с принятой гипотезой динамика системы описывается системой дифференциальных уравнений:

                                                                                (1)

                                                                   (2)

где X – численность занятых в экономике Москвы; Y – численность занятых в экономике России за вычетом Москвы; L=X+Y– численность занятых в экономике России; Ω и Ω* – логические (фиктивные) переменные; t – период времени (год); α, β, γ, ν, α*, β*, γ* и ν* – параметры моделей.

В дальнейшем модель (1)-(2) будем называть моделью рынка труда «Москва-не-Москва» и обозначать как МНМ. Исходные данные, необходимые для идентификации МНМ-модели, приведены в табл.1 [2].

Вычислительные эксперименты позволили оценить параметры модели (1)-(2) и дали следующие эконометрические зависимости:

                                                         (3)

N=14; R²=0,91; DW=2,14.

                                             (4)

N=14; R²=0,76; DW=2,38.

В круглых скобках под коэффициентами регрессии (3) указана их стандартная ошибка; N – число наблюдений; R² – коэффициент детерминации; DW – коэффициент автокорреляции Дарбина-Уотсона. Модели (3)-(4) проходят все статистические тесты и в целом могут быть признаны работоспособными.

Отдельного комментария заслуживает факт введения «манекенов» Ω и Ω*, которые аккумулируют эффект сопутствующих качественных переменных [6, с.738]. В уравнении (3) Ω=1 для 2003 г., когда, как указывалось выше, Москва вошла в режим деструктивного развития; в остальное время Ω=0. В уравнении (4) Ω*=1 для периода 1999-2006 гг., когда в стране начался экономический рост; в остальное время российская экономика находилась в фазе рецессии и Ω*=0. Таким образом, для дальнейшего анализа манекен Ω в уравнении (3) не играет большого значения, и без потери степени общности может браться, равным нулю, в то время как параметр Ω* в уравнении (4) играет исключительно важную роль, осуществляя дихотомию режимов функционирования российской экономики.

Таблица 1.

Динамика численности занятых в Москве и остальных регионах России.

Содержательный смысл МНМ-модели сводится к простой идее о региональной конкуренции. Зависимость прироста кадровой популяции московского региона зависит от ее численности в предыдущий момент и отражает воспроизводственные (демографические) особенности московских жителей и работников. В данном случае нами моделируется эффект снежного кома, когда в столице установилась долговременная тенденция к саморазрастанию ее кадрового потенциала (β>0). Одновременно с этим идет рост оттока кадров из столицы по мере разрастания рынка труда остальных регионов России (γ<0). Смысл такого эффекта заключается в том, что расширяющиеся кадровые возможности российских регионов приводят к тому, что некоторые жители Москвы покидают мегаполис, перемещаясь в поисках работы за его пределы. Однако миграция столичных работников по интенсивности намного слабее воспроизводственной тенденции. Этим фактом и обусловлена математическая структура модели (3), в правой части которой фигурируют перекрестные связи между двумя изучаемыми переменными (X и Y).

Одновременно с этим рынок труда Москвы служит своего рода единственной «пищей» для остальных регионов. Чисто демографические процессы в явном виде здесь себя не проявляют, в то время как состояние мегаполиса определяет даже тот факт, в качестве кого он выступает для остальной России – в качестве хищника или в качестве жертвы. В соответствие с логикой (4) столица служит источником кадровых утечек для остальных российских регионов, когда ее размеры не слишком велики; в противном случае она начинает отдавать кадры, способствуя развитию рынка труда остальной части страны. Здесь наблюдается весьма интересный эффект, который образно можно охарактеризовать как эффект «отравленной пищи», т.е. увеличение мегаполиса морально и физически разлагает региональные рынки труда; по достижении же некоторой точки насыщения возникает обратный эффект «здоровой пищи», когда столица инициирует развитие остальной части страны. По всей видимости, такие процессы вызваны усиливающимся информационным обменом в экономическом пространстве, в результате чего жители Москвы и периферии осознают свое положение и стремятся переместиться либо в столичный центр, либо из него.

Построенная модель (3)-(4) позволяет сделать некоторые важные выводы даже при ее поверхностном анализе.

Во-первых, кадровое обеспечение Москвы находится в противоречии с ростом занятости на остальной территории России. Это непосредственно следует из факта γ<0 в уравнении (3). Тем самым столичный мегаполис находится в антагонизме с остальной частью России и ухудшает свое положение при его улучшении в других регионах страны. Уже только этот факт полностью оправдывает введенное определение феномена чрезмерного разрастания Москвы в качестве синдрома столичного мегаполиса.

Во-вторых, динамика кадрового потенциала российских регионов, обозначаемых нами как «не-Москва», не зависит от их собственного состояния, а целиком и полностью определяется кадровыми и экономическими достижениями российской столицы. Это вытекает из того факта, что в правой части уравнения (4) отсутствует переменная Y. Тем самым столичный мегаполис детерминирует характер развития всей остальной экономики России. Следовательно, российские регионы лишены собственного вектора экономического развития и вынужденно следуют за сдвигами, происходящими в столичном мегаполисе. Излишне доказывать, что такой режим обмена кадрами между двумя территориальными образованиями является нерациональным и лишний раз подтверждает правильность поставленного диагноза о наличии в России синдрома столичного мегаполиса.

Забегая вперед, укажем, что точки переключения X*, когда рост московского мегаполиса тормозит развитие остальных регионов России, составляют 4,54 и 5,67 млн. чел. для режимов рецессии и роста соответственно (табл.1). Между тем уже в 2006 г. фактическая численность занятых в столице составляла 6,23 млн. чел., значительно превышая величину точек переключения. Это означает, что в настоящее время московский мегаполис, поглощая часть общероссийских кадров, одновременно стимулирует развитие остальной части страны в ущерб собственному рынку труда.

Таким образом, можно констатировать отсутствие эффективной интеграции столичного мегаполиса в российское экономическое пространство. На нынешнем этапе развития он выступает, скорее, как некий экономический флюс, от состояния которого зависит вся остальная экономика страны. Каковы же дальнейшие перспективы и самой столицы, и всей России?

Построенная модель (3)-(4) обладает большими аналитическими возможностями, позволяющими ответить на поставленный вопрос. Во-первых, она помогает выяснить характер исследуемых режимов функционирования системы, а во-вторых, с ее помощью можно построить прогнозы дальнейшего развития событий, что даст дополнительную информацию о свойствах российской экономики.

Двойственность и неустойчивость динамического равновесия в МНМ-модели

Чтобы определить свойства моделируемой нами системы, необходимо определить ее точки динамического равновесия (покоя), в которых, как известно, производные фазовых переменных равны нулю. Для нашей модели (1)-(2) это означает, что в точках равновесия выполняются условия: . Данные условия позволяют получить выражения для равновесных значений численности занятых в Москве (X*) и остальных регионах России (Y*). Как оказывается, система (1)-(2) имеет следующие две точки равновесия:

                                                                (5)

                                                                                (6)

Таким образом, равновесие на российском рынке труда не единственно и межрегиональная миграция кадров потенциально может приводить к разным состояниям покоя.

Однако теперь предстоит выяснить, какими свойствами обладают равновесные состояния. Для этого обозначим правые части уравнений (1) и (2) как V и W соответственно. Тогда идентификация типа равновесия может быть осуществлена на основе решения следующего квадратного уравнения относительно характеристического числа λ системы (1)-(2):

                                                                                            (7)

где J и D – значения якобиана и дивергенции системы (1)-(2) в точке равновесия:

                                                                                 (8)

                                                      (9)

        Тогда решения уравнения (7) вычисляются по формулам:

                                                                                   (10)

На основе значений решений (10) легко определяется характер точек равновесия [7, с.542].

Проведенные расчеты показывают, что для каждого режима функционирования системы – экономического роста и рецессии – характерно наличие двух точек равновесия. Тем самым динамика миграции кадров представляет собой довольно сложный процесс, когда каждый рассматриваемый режим расслаивается на два равновесных режима. Это означает, что фактически мы имеет дело со сформировавшейся бифуркационной ветвью. В табл.2 приведены значения точек равновесия для каждого функционального режима.

Если ввести в рассмотрение структурный параметр доли численности занятых Москвы в общей занятости России и оценить его значения для равновесных точек μ*=X*/(X*+Y*), то полученные результаты могут быть обобщены в табл.3.

Идентификация точек равновесия позволяет утверждать, что для обоих режимов характерно наличие седловой точки и неустойчивого фокуса. Так, для режима роста  , а для режима рецессии  , следовательно, эти точки являются седловыми. Для второй точки равновесия имеют место комплексные корни с положительной действительной частью, что позволяет отнести их к неустойчивому фокусу.

Таблица 2.

Значения точек равновесия в модели (1)-(2), млн. чел.

Таблица 3.

Значения структурного параметра μ в модели (1)-(2), %.

Коротко остановимся на полученном результате. Дело в том, что оба режима имеют один и тот же динамический рисунок, для которого характерно существование двух неустойчивых равновесий – седла и фокуса. Следовательно, в системе нет притягивающего ядра, она является принципиально неустойчивой и, скорее всего, она должна находиться в постоянном колебании. Это позволяет сделать вывод о том, что кадровая основа российской экономики принципиально нестабильна, а процесс обмена рабочей силой между столичным мегаполисом и остальными регионами страны лишен внутренней гармонии. Установившийся режим миграции характеризуется внутренним напряжением, и экономическая система принципиально не может «нащупать» точку равновесия, в которой ей удалось бы закрепиться. Тем самым можно констатировать, что отношения столицы с остальным экономическим пространством страны являются неустойчивыми и несбалансированными.

Какой практический вывод вытекает из полученных результатов?

Прежде всего, российский рынок труда, является слабо чувствительным к процессу перенакопления кадров в какой-либо определенной географической зоне, в частности, в Москве. Даже если в столице и произойдет серьезное перенакопление трудовых ресурсов, то миграционные процессы вряд ли быстро претерпят изменения и поток приезжих не прекратится. Если же в дальнейшем миграционные потоки удастся развернуть и переориентировать в обратном направлении, то и в этом случае велика вероятность, что система «проскочит» точку равновесия и уйдет в зону неэффективного функционирования. Сказанное недвусмысленно подводит к выводу о необходимости жесткого регулирования кадрового обмена между столичным мегаполисом и другими регионами России. Сейчас уже имеются первые и довольно робкие попытки такого регулирования со стороны московского правительства, однако они должны быть дополнены аналогичными мерами со стороны региональных властей.

Теперь остановимся на специфике двух функциональных режимов: экономического роста и рецессии. Каждый их них задает свои точки равновесия. Однако из табл.2 несложно видеть, что генерирование равновесий подчиняется вполне определенному правилу. Прежде чем сформулировать его, заметим, что при наличии двух точек неустойчивого равновесия система стремится к колебательному режиму между этими точками. Если система проскакивает седловую точку, то, приближаясь к неустойчивому фокусу, она начинает испытывать на себе силу отталкивания от фокуса, и стремится обратно к седловой точке. Фактически седло ограничивает движение системы снизу, а фокус – сверху. Таким образом, значения  и  формируют зону неустойчивости, в рамках которой, скорее всего, и будут происходить колебания. Соответственно чем шире полосы  и , тем обширней зона хаотичного движения экономической системы.

Из табл.2 следует также, что для режима рецессии ширина зоны хаотических колебаний намного шире, чем для режима экономического роста:  = 2,93 и  =23,49 против _{= 1,13} и _{= 4,04}. Следовательно, при позитивной экономической динамике зона неустойчивости сжимается по сравнению с режимом спада. Отсюда вытекает вполне естественный вывод, что экономический рост уменьшает неопределенность в развитии системы и делает ее развитие более предсказуемым.

Другой важный вывод вытекает из табл.3 и состоит в том, что режим экономической рецессии провоцирует усиление столичного мегаполиса. Это непосредственно вытекает из того, что значения точек равновесия μ* для режима спада больше, чем для режима роста. Одновременно с этим сохраняется вывод о расширении зоны неопределенности при нарушении экономического роста. Так, диапазон структурного параметра μ* для режима роста составляет 1,09 процентного пункта, в то время как для режима рецессии – 1,31 п.п.

Таким образом, столичный мегаполис выступает в качестве своеобразного стабилизатора кризисных процессов в экономике и за счет его относительного усиления тормозится и сам кризис. Разумеется, можно предположить, что мегаполисы не так сильно подвержены кризисным явлениям, в связи с чем в периоды спада они усиливают свои позиции. Однако в любом случае даже такая интерпретация полученных результатов не нарушает главного вывода: стадии рецессии и депрессии способствуют увеличению концентрации трудовых ресурсов в московском мегаполисе, в то время как стадия экономического роста, как это ни парадоксально, ведет к относительному ослаблению столицы.

По всей вероятности, полученный результат можно и обобщить: экономический рост ведет к уменьшению гетерогенности экономического пространства страны, тормозит процесс концентрации рабочей силы в отдельных регионах страны и ослабляет позиции мегаполисов, тогда как производственный спад действует в прямо противоположном направлении.

Проведенный анализ позволяет сделать еще один важный вывод: при длительном экономическом росте в России роль и значение столичного мегаполиса будет постепенно уменьшаться. Если же страна снова окажется в состоянии кризиса, то Москва еще больше усилит свои кадровые и экономические позиции.

Интересным фактом является то, что фактическое значение структурного параметра μ в 2006 г. составляло 8,91% и превышало свои равновесные значения (табл.3). Это означает, что Москва вышла за зону неопределенности и тем самым ее рынок труда находится в чрезвычайно нерациональном и, следовательно, напряженном состоянии. Данный факт подтверждает, что в стране продолжает развиваться деструктивная тенденция по усилению московского мегаполиса и укреплению концентрической модели формирования рынка труда.

Прогнозирование роли столичного мегаполиса в российском экономическом пространстве

Построенная нами модель (3)-(4), помимо всего прочего, обладает большими прогностическими возможностями. Это обусловлено ее рекуррентной структурой, когда текущие значения переменных позволяют пересчитывать их будущие значения. В связи с этим воспользуемся имеющимся инструментарием для выяснения того, что ожидает в будущем как столичный мегаполис, так и все остальные регионы России.

В силу рассмотренной выше особенности модели (3)-(4) будем рассматривать два прогнозных сценария: оптимистический (режим экономического роста, которому соответствует в нашей модели манекен Ω*=1); пессимистический (режим экономической рецессии с соответствующим ему манекеном Ω*=0).

Особо следует подчеркнуть прогностические возможности модели, которые в значительной мере ограничены. Дело в том, что отчетные данные за 14 лет дают некий минимальный временной отрезок, позволяющий строить эффективные прогнозы на 4-5 лет; более длительный горизонт прогнозирования должен опираться на более богатую ретроспективу. Однако в общем случае модели типа (1)-(2) могут использоваться и для более масштабных по времени прогнозов. Это связано с тем, что установившийся в системе режим, как правило, быстро не сбивается и действует в течение длительного времени. Однако в нашем случае моделируемая система оказалась принципиально неустойчивой, что не позволяет экстраполировать ее функционирование на длительный срок. Можно ожидать, что через некоторое время параметры модели «поплывут» и ее надо будет пересматривать.

В связи с этим сами прогнозы, осуществляемые нами, направлены на выяснение качественных моментов в развитии системы. Иными словами, мы попытаемся выяснить, произойдет в обозримом будущем разворот установившейся тенденции в развитии российского экономического пространства или нет. Таким образом, прогнозы носят принципиальный характер: либо тенденция к росту московского мегаполиса продолжится, либо произойдет перелом в его развитии.

Результаты проведенных прогнозных расчетов приведены на рис.1-3, которые позволяют сделать ряд небезынтересных выводов.

Рис.1. Прогнозные траектории численности занятых в Москве, млн. чел. (сплошная линия – оптимистический сценарий, пунктирная – пессимистический).

Во-первых, динамика занятости столичного мегаполиса в обоих сценариях имеет горбообразную траекторию с точкой максимума (рис.1). Это означает, что моделируемый нами нелинейный процесс обмена рабочей силы между двумя региональными системами в скором времени изменит направление. Выше нами уже отмечался факт исчерпания экономического потенциала модели экстенсивного развития Москвы. Похоже, что движение в прежнем направлении уже не может продолжаться в длительной перспективе, что и подтверждают прогнозные траектории. И в оптимистическом, и в пессимистическом сценариях аккумулирование дополнительных кадров в столице приходит к естественному исчерпанию; имевший на протяжении многих лет прилив рабочей силы должен смениться на ее активный отлив. Данный факт является весьма обнадеживающим, т.к. в этом случае сформируется совершенно другой вектор развития национальной экономики – в сторону уменьшения региональной гетерогенности.

Рис.2. Прогнозные траектории численности занятых в регионах России кроме Москвы,
млн. чел. (сплошная линия – оптимистический сценарий, пунктирная –
пессимистический).

Во-вторых, режим экономического роста обладает ускоряющим действием в отношении преодоления синдрома столичного мегаполиса. В соответствии с прогнозными расчетами в рамках режима роста численность занятых в Москве достигнет своего пика в 6,52 млн. чел. уже в 2010 г., после чего начнется лавинообразный отток кадров из столицы в другие регионы страны. Если же Россия по каким-либо причинам снова окажется в состоянии кризиса, то данный процесс замедлится, численность занятых в Москве будет возрастать вплоть до 2013 г., достигнув отметки в 7,22 млн. чел., после чего пойдет медленный отток столичных кадров. Таким образом, как это ни парадоксально, но бурный рост российской экономики лишь ускоряет экономическое «падение» столичного мегаполиса и ведет к снижению его роли и значения.

В-третьих, рост численности занятых в российской экономике в обоих сценариях происходит очень неоднозначно. Преимущество оптимистичного сценария становится безальтернативным только после 2016 г. (рис.3). До этого момента возникает временной отрезок до 2013 г., когда просматривается преимущество оптимистичного сценария, сменяющийся периодом, когда большую занятость в стране обеспечивает пессимистичный сценарий развития (на рис.3 эти периоды соответствуют пересечениям двух кривых). Таким образом, существует определенная опасность в непонимании выгодности быстрого разукрупнения столичного мегаполиса. Фактически здесь приходят в противоречие среднесрочные и долгосрочные экономические интересы.

Рис.3. Прогнозные траектории численности занятых в России, млн. чел. (сплошная
линия – оптимистический сценарий, пунктирная – пессимистический).

Проведенные прогнозные расчеты требуют определенного комментария. Дело в том, что нами моделируется принципиально нелинейная и неустойчивая система. В связи с этим некоторые прогнозные траектории ведут себя слишком «агрессивно». Например, в соответствии с оптимистическим сценарием численность занятых в столице после 2010 г. начинает убывать с такой скоростью, что через 7-8 лет это грозит Москве превращением в город с рынком труда примерно в 1 млн. чел. Одновременно с этим указанный сценарий дает ошеломляющий рост общей занятости в России после 2017 г., который через несколько лет выводит страну на 100-миллионный рынок труда. Разумеется, такой подъем «хвоста» прогнозной траектории не вписывается в реальные возможности страны.

Данные факты следует трактовать следующим образом: проводимые нами прогнозные расчеты направлены на уяснение направленности изучаемых процессов и носят в основном качественный характер. При возрастании периода прогнозирования ошибка прогноза в построенной нелинейной модели начинает сильно возрастать. Кроме того, число отчетных точек, используемых при построении модели, равно 14, а это означает, что эффективный прогноз может строиться на 4-5 лет, не больше. В связи с этим не следует придавать большого значения прогнозным оценкам, полученным для временного периода после 2011-2012 гг. Скорее всего, к этому моменту система претерпит определенную перестройку, что потребует уточнения построенной модели и корректировки ее параметров. Не исключено, что к тому времени изменится и спецификация самих уравнений.

Помимо этого, следует отметить еще один важный момент прогнозных расчетов. Дело в том, что наши расчеты дали величину коэффициента детерминации для модели (3) 0,91, а для модели (4) – 0,76. Это означает, что при изучении динамики занятости мегаполиса мы упустили какие-то объясняющие факторы, оттягивающие на себя 9% конечного эффекта, а при изучении динамики занятости остальных регионов России – 24%. Разумеется, при формировании реальной тенденции данные неучтенные факторы дадут себя знать, что выразится, скорее всего, в искривлении наших прогнозных траекторий. Однако в любом случае интенция к преодолению синдрома столичного мегаполиса останется, а именно это мы и старались определить в ходе прикладных расчетов [3].

Тем самым нами получены важные выводы качественного порядка, которые недвусмысленно свидетельствуют о том, что в стране складываются предпосылки для преодоления синдрома столичного мегаполиса. И что также очень важно, начало этого процесса не так далеко, как это можно было предположить. Именно этот факт и позволяет нам вполне достоверно установить построенная модель и выполненные на ее основе прогнозы. Заглядывание в более отдаленную перспективу развития российской экономики, где работоспособность модели (3)-(4) становится сомнительной, выходит за пределы поставленной исследовательской задачи.

Динамика мегаполисов в свете эволюционной теории экономического роста

Исследуемый синдром столичного мегаполиса и полученные прогнозно-аналитические результаты предполагают их общетеоретическое обсуждение. На наш взгляд, наиболее подходящим и относительно новым методологическим инструментарием для осмысления роли мегаполисов может служить так называемая эволюционная теория экономической политики, развитая в работах [8-10].

Суть данной теории заключается в том, что на разных этапах развития национальной экономики должны быть использованы разные инструменты макроэкономического регулирования. Как правило, выделяют следующие четыре стадии развития и модернизации экономики: стадия импортозамещения, для которой характерны прямая поддержка базовых отраслей и высокие внешнеторговые тарифы; стадия инициации экспортно-ориентированного роста и заимствования технологий; стадия стимулирования ускоренного развития за счет инноваций с параллельным снижением тарифов; стадия развитого рынка, опирающаяся на малый и средний бизнес.

Эволюция политики государственного регулирования экономики происходит по мере продвижения от одной стадии модернизации к другой в направлении уменьшения прямого вмешательства государства, замещения селективных инструментов неселективными. Соответственно для обеспечения экономического роста государство должно следовать весьма сложной экономической стратегии, каждый раз выбирая политику, адекватную существующей стадии модернизации, и своевременно изменяя ее при переходе от одной стадии к другой.

В последующих работах эволюционная теория экономической политики получила дальнейшее развитие и конкретизацию применительно к региональным закономерностям развития национальной экономики. В частности, было предложено объяснение механизма перехода от селективных методов регулирования к инструментам общего действия [1]. В основе подобных сдвигов лежит явление гетерогенности (неоднородности) национальной экономики. Гетерогенность рынка проявляется, например, в значительных различиях уровня развития отечественных и зарубежных компаний, в перепадах степени успешности отечественных компаний разных отраслей и регионов и т.п. Чем выше гетерогенность национальной экономики, тем разнообразней должны быть методы и инструменты государственного регулирования. Чем выше гетерогенность экономического рынка страны, тем больше потребность в селективной (избирательной) экономической политике. В противном случае единообразные меры государственного воздействия, примененные ко всем участникам экономики, приведут к разорению слабых и неправомерному обогащению сильных хозяйственных структур.

Считается, что прогрессивная эволюция национальной экономики ведет к выравниванию различий между ее основными элементами, а следовательно, к уменьшению ее гетерогенности. В свою очередь рост гомогенности экономики создает предпосылки для формирования экономической политики регулирования, основанной на использовании неселективных инструментов общего действия. Кроме того, рост гомогенности экономики в долгосрочной перспективе, как правило, сопровождается абсолютным ростом ее средней эффективности.

Изначально эволюционная теория экономической политики рассматривала таких субъектов рынка, как фирмы и компании. В связи с этим ее основные следствия носят отраслевой характер. Однако, на наш взгляд, ничто не мешает экстраполировать данную теорию на региональные субъекты экономического пространства страны. В качестве таковых могут выступать различные виды поселений, включая села, мегаполисы, малые, средние и крупные города. Тогда эволюционная логика регионального развития территории страны может быть представлена в следующем виде.

Первая стадия развития предполагает концентрацию ресурсов. В этот период капитал и рабочая сила аккумулируются на определенных выгодно расположенных участках, образующих города. Данный процесс приводит к росту экономической эффективности использования ресурсов, что позволяет сформироваться крупным и достаточно сильным компаниям, способным выступить в качестве авангарда национальной экономики. Наличие национальных лидеров в ведущих городах страны позволяет экономике осуществить задачу импортозамещения. Таким образом, стадия региональной концентрации ресурсов корреспондирует с отраслевой стадией импортозамещения.

Вторая стадия предполагает дальнейшую концентрацию ресурсов с их максимальным территориальным уплотнением, завершающуюся формированием мегаполисов. На этом этапе за счет сосредоточения в мегаполисах не только кадров и капитала, но знаний и информации, а также создания в них более совершенных институтов, национальные лидеры перерастают национальные границы и превращаются в мировых лидеров. Появление таковых позволяет стране осуществить еще одну задачу – обеспечить себе выход на мировой рынок и реализовать экспортно-ориентированную стратегию развития. Следовательно, региональная стадия формирования мегаполисов коррелирует с отраслевой стадией внешней экспансии.

Третья стадия предполагает перенакопление ресурсов в мегаполисах и начало их перетекания в прилегающие к ним зоны. Скопление огромных ресурсов в мегаполисах с соответствующими им компаниями-гигантами становится все менее оправданным, прежде всего, из-за потери ими маневренности и гибкости. На этой стадии, как правило, рост экономической эффективности достигает такого уровня, что может начать распространяться на многие фирмы, включая средние и мелкие. Возросшие издержки в мегаполисах из-за чрезмерно высоких цен на землю приводят к тому, что капиталы устремляются в еще плохо освоенные территориальные сегменты. Параллельно с этим начинается отток кадров из мегаполисов в пригороды, спровоцированный ухудшением условий жизни в крупных городах. Таким образом, региональная стадия «рассасывания» мегаполисов корреспондирует с отраслевой стадией инновационного развития.

Четвертая стадия предполагает более или менее равномерное распределение ресурсов по территории страны. «Рассеивание» мегаполисов сопровождается образованием новых городов, аккумулирующих небольшие, но высокотехнологичные и эффективные фирмы, которые являются конкурентоспособными не только в рамках своей экономики, но и на мировом рынке. На этом этапе развития происходит выравнивание экономических параметров территориальных поселений страны, как, собственно, и образующих их экономику фирм и компаний. Тем самым региональная стадия равномерного распределения ресурсов органично связана с отраслевой стадией развитого рынка.

На протяжении первых двух стадий мы наблюдаем тенденцию усиления территориальной гетерогенности, сменяющуюся на тенденцию к ее ослаблению на третьей и четвертой стадиях. Генеральной линией развития является стремление к максимальной гомогенности национального экономического пространства. Следовательно, само явление территориальной гетерогенности (гомогенности) в общем случае подчиняется циклическим закономерностям развития экономики.

Введенная классификация стадий территориального развития позволяет диагностировать нынешний этап освоения российского экономического пространства. Сегодня Россия находится на второй стадии (формирования мегаполисов), которая сочетается с отраслевым этапом выхода многих отечественных компаний на внешние рынки. Однако проведенные прогнозные расчеты убедительно показывают, что вторая стадия подходит к своему завершению и в скором времени начнется переход к третьей стадии (расформирования мегаполисов). Это, кстати, корреспондирует с усилиями российского правительства по построению в стране инновационной экономики. Важнейшим моментом в этой проблематике является возможность властей подготовиться к началу стихийного бегства людей и капиталов из столичного мегаполиса. Резерв времени, который имеется у правительства Москвы, вполне достаточен для придания процессу расформирования столицы управляемого и направленного движения.

Будущее столичного мегаполиса: спорные вопросы

Прогнозируемый нами переход Москвы в более разреженное состояние вызывает вполне естественные сомнения. Наблюдая непрестанное экономическое усиление российской столицы, трудно поверить, что через каких-то 3-5 лет этот процесс обратится вспять и страна войдет в качественно новый режим развития. Однако уже сейчас имеются некоторые признаки такого хода событий.

В частности, если сравнить темпы роста занятости в двух региональных подсистемах – «Москва» и «не-Москва» (табл.1), – то можно видеть, что на протяжении почти всего периода исследования в столичном мегаполисе они были выше, чем в остальных регионах страны. Между тем уже в 2005-2006 гг. произошла рокировка темпов, а именно: в Москве прирост составил 1,27%, а в остальных регионах – 1,76%. За исключением 1999 г., это было первое проявление более динамичного развития российской периферии по сравнению с центром. Тем самым Москва начинает отставать от развития региональных рынков труда и это говорит о том, что сделанный нами прогноз имеет под собой серьезную основу.

Надо сказать, что прогнозируемое ослабление московского мегаполиса хорошо вписывается в логику экономического развития. Например, на определенном этапе мегаполисы прекращают порождать предприятия-гиганты. Существуют убедительные эмпирические свидетельства того, что и промышленные производства, и фирмы в больших городах, как правило, имеют меньшую размерность, нежели в средних и малых городах [11, с.135]. Как правило, такое положение дел характерно для завершающей фазы второй стадии развития национальной экономики (формирования мегаполисов).

При нынешнем положении дел трудно представить себе упадок российской столицы. Однако хозяйственная практика и в том числе зарубежный опыт свидетельствуют, что такой процесс вполне реален. Например, в свое время имел место относительный экономический упадок Мехико, когда после смены политики импортозамещения на экспортно-ориентированное развитие с открытием внешней торговли произошло ослабление Мехико Сити из-за разворота продукции с внутреннего рынка на мировой [11, с.134]. Нет никаких резонов предполагать, что аналогичный процесс не затронет Москву.

В настоящий момент уже хорошо просматривается начальная фаза исхода населения из Москвы. Это проявляется двояко. Во-первых, все большая часть москвичей сдает свои квартиры внаем, используя вырученные средства для жизни за городом. Во-вторых, наблюдается беспрецедентный строительный бум в ближайшем Подмосковье (дачи, коттеджи, виллы, особняки и пр.). Об этом в частности свидетельствуют данные табл.4, из которой видно, что 2004 год стал переломным для сопряженных регионов – Московская область обогнала столицу по объему вновь вводимого жилья. Данный факт говорит о том, что перелив капитала в область уже состоялся и сейчас реализуется новая тенденция развития столичной агломерации. Тем самым уже сейчас происходит активный пересмотр традиционных ценностей, и столичный мегаполис теряет свою привлекательность в качестве места для постоянного проживания.

Таблица 4.

Жилищное строительство в Москве и Московской области в 1990-2006 гг.

Имеются и некоторые экзогенные факторы, ускоряющие процесс экономического упадка столицы. Классическим примером таковых служит город Сочи, в котором в 2014 г. будут проводиться зимние Олимпийские игры. В связи с этим Сочи уже сейчас превращаются в центр притяжения огромных инвестиционных ресурсов, которые в перспективе дадут инфраструктурную основу для роста города и его окрестностей. Прямым следствием данного процесса являются наблюдаемые астрономические цены на недвижимость в будущем центре зимних Олимпийских игр. Подобная ситуация рано или поздно приведет к пространственной переориентации капиталов и их оттоку из Москвы.

Наряду с курортным городом Сочи активизируются и другие крупные города России: Казань, Екатеринбург, отчасти Санкт-Петербург, Новосибирск и др. Хотя все они пока еще очень далеки от того, чтобы стать полноценными мегаполисами, они движутся именно в этом направлении. Главное заключается в другом: концентрическая модель организации российского экономического пространства постепенно размывается и постепенно перерождается в полицентрическую модель. И в этом смысле полученные прогнозные оценки хорошо согласуются с формирующейся тенденцией к возникновению альтернатив столичному мегаполису.

И, наконец, еще одним фактором, поддерживающим уменьшение «столичного пузыря», выступает благоприятная для России конъюнктура на мировом рынке на энергоносители. Есть основания предполагать, что этот процесс продлится еще довольно долго, а это даст России иностранную валюту и поддержит экономический рост, который, как указывалось, будет способствовать ликвидации синдрома столичного мегаполиса.

Не исключено, что длительное экономическое процветание страны изменит и социальный климат в сторону увеличения взаимного доверия людей и компаний. В этом случае, скорее всего, себя проявит тенденция к построению не сугубо иерархических, а сетевых структур, что само по себе способствует уменьшению концентрации ресурсов на отдельных географических участках. В литературе высказывается мнение, в соответствии с которым после некоторого минимума населения и определенного уровня экономического развития взаимозависимость между размером экономики и ее способностью поддерживать существование крупных компаний заметно падает [12, с.598]. По всей вероятности, аналогичная закономерность наблюдается и в отношении способности национальной экономики поддерживать существование мегаполисов, являющихся источником возникновения компаний-гигантов.

Авторы считают своим приятным долгом выразить благодарность С.Н.Леонову и П.А.Минакиру за высказанные ими ценные замечания.

ЛИТЕРАТУРА

1. Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Селективная политика реструктуризации собственности// «Общество и экономика», №10, 2006.

2. Литвинцева Г.П. Кризис инвестиций как результат несоответствия структурно-технологических характеристик экономики ее институциональному устройству// «Проблемы прогнозирования», №6, 2003.

3. Балацкий Е.В., Гусев А.Б., Саакянц К.М. Пределы роста мегаполисов// «Пространственная экономика», №4(08), 2006.

4. Основы экономики столичного мегаполиса. М.: Издательство «Экономика», 2006.

5. Вольтера В. Математическая теория борьбы на существование. М.: Наука, 1976.

6. Айвазян С.А., Мхитарян В.С. Прикладная статистика и основы эконометрики. Учебник для вузов. М.: ЮНИТИ, 1998.

7. Интрилигатор М. Математические методы оптимизации и экономическая теория. М.: Издательство «Прогресс», 1975.

8. Полтерович В., Попов В. Четыре стадии модернизации// «Коммерсантъ», №81/С (№3412), 10.05.2006.

9. Полтерович В.М., Попов В.В. Эволюционная теория экономической политики. Часть I. Опыт быстрого развития // «Вопросы экономики», №7, 2006.

10. Полтерович В.М., Попов В.В. Эволюционная теория экономической политики. Часть II. Необходимость своевременного переключения// «Вопросы экономики», №8, 2006.

11. Кругман П. Пространство: последний рубеж// «Пространственная экономика», №3(03), 2005.

12. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: ООО «Издательство АСТ»; ЗАО НПП «Ермак», 2004.

13. www.gks.ru (официальный сайт Федеральной службы государственной статистики России).

14. https://www.mos.ru/ (официальный сервер Правительства Москвы).